Изменение баланса сил в сирийском кризисе сбило с толку израильских политиков. Возможно, большинство из них было смущено существенным сдвигом в пользу режима Башара Асада и его союзников после российской военной интервенции, начавшейся около двух лет назад. По этой причине им пришлось скорректировать свои оценки результатов кризиса в свете нового расклада сил, и важнейшее изменение касается мнения, что режим Асада скоро падет.

Однако наибольшая трудность, с которой они столкнулись и для которой не могут найти решение, — как иметь дело с последствиями произошедших перемен, в частности, с расширением иранского влияния в израильско-сирийской пограничной зоне. Такая возможность не была просчитана в их предыдущих оценках. По мере того, как иранские войска и ополченцы приближались к границе, это заставляло израильтян пересмотреть почти все свои расчеты. Важность южного региона Сирии начала возрастать впервые с окончания войны Судного дня 1973 года. Транспортировка оружия «Хезболле» через сирийско-ливанскую границу становится наибольшей опасностью, с которой они могут столкнуться. Израиль не ожидал, что иранские ополченцы приблизятся к границе, уровень угрозы, исходящей от доставки оружия, возрастет, а производство некоторых видов орудий в приграничных районах Сирии выйдет на новый уровень.

​

Поэтому расчеты Израиля изменились даже в плане его приоритетов в отношении сирийского кризиса. Его первая цель состояла в выведении военных сил и ополченцев, зависимых от Ирана, из Сирии. Поскольку это задача труднодостижима в краткосрочной перспективе, а, возможно, и в среднесрочной тоже, Израиль фокусируется на двух целях, достижение которых, как надеются израильские политики, приблизит выполнение третьей, более далекой цели.

Первая из этих целей — сдерживать лояльные Ирану силы на достаточно большом расстоянии от своих границ. Вторая — предотвратить создание иранских военных баз и любой другой инфраструктуры в Сирии. Чтобы достичь первой цели, Израиль выступает против соглашения о зонах деэскалации на юго-западе Сирии, несмотря на то, что оно не предусматривает размещения несирийских сил на этих территориях, и, как следствие, вывод боевиков, поддерживающих Иран, на расстояние от 8 до 32 км.

Однако этой дистанции недостаточно, чтобы успокоить Израиль, который тревожится по поводу второй причины: соглашение ограничивает его возможности противостоять угрозам вблизи Голанских высот, хотя это не помешало ему трижды за пять недель нанести удар по разным позициям с дальнего расстояния. Первый раз — 9 сентября, удар по хранилищу ракетных боеприпасов и исследовательскому центру в провинции Хама, по израильским данным, приспособленному под изготовление оружия. Второй раз — 22 числа того же месяца по складу боеприпасов в непосредственной близости от международного аэропорта Дамаска, а третий — 16 октября по ракетной батарее к востоку от сирийской столицы.

Позиция России кажется логичной, но Израиль опасается того, что Иран закрепит свое военное присутствие таким образом, чтобы лояльные ему силы не могли быть выведены, даже если Россия выполнит свои обещания. Израиль также боится того, что в конце концов интересы Москвы одержат верх над интересами Тегерана, особенно в свете усиливающегося развития экономических и военных отношений между ними.

Таким образом, планы Израиля по-прежнему остаются запутанными, в независимости от того, примет ли он позицию России и будет ждать окончания войны с терроризмом в Сирии или прибегнет к маневрированию между продолжающимся поддерживанием отношений с ней и одновременно оказанием на нее некоторого давления. Наиболее вероятно то, что выбор Израиля будет связан с ответом России на конкретные требования, переговоры по которым, как представляется, не прекращаются со времени августовского визита Беньямина Нетаньяху в Москву. Самые важные из этих требований включают удаление про-иранских сил на расстояние 40 км от границы и установление жесткого контроля над их передвижением. Израиль же получает полную свободу передвижения на сирийской территории с обязательством не эксплуатировать ее, за исключением случаев транспортировки оружия в Ливан или возведения военных объектов, принадлежащих иранской стороне. Израиль также требует ввести его в курс дела в переговорах урегулированию ситуации в Сирии, для того чтобы он мог разрабатывать и корректировать свои планы в свете обновленной информации.