Президент Владимир Путин заявил о том, что он будет баллотироваться на выборах, которые пройдут в марте 2018 года. У него нет серьезных соперников. Еще один шестилетний срок ему обеспечен. Ничто из этого не должно удивлять. Однако в связи с этим встает вопрос о том, в каком направлении движется Россия и как мы должны на это реагировать.

До 1991 года мало кто прогнозировал распад Советского Союза. Сегодня никому даже в голову не приходит предсказывать конец путинизма. Согласно широко распространенной среди западных чиновников и экспертов точке зрения, Путин способен оставаться у власти еще очень долго. Ему удалось разжечь пламя милитаристского национализма, чтобы консолидировать свою власть внутри страны и увеличить влияние России на международной арене. Пока эта его стратегия работала. Но долго ли она будет работать?

Противоречивые истории и интерпретации касательно России давно стали привычными. Однажды российский журналист спросил у Бориса Ельцина, насколько хорошо, по его мнению, идут дела у России. «Хорошо!» — воскликнул Ельцин. Когда журналист попросил его дать более развернутый ответ, Ельцин сказал: «Нехорошо!» Эта забавная история прозвучала на конференции Chatham House, состоявшейся на этой неделе в Берлине, вскоре после заявления Путина. В ходе этих дискуссий четкие очертания приобрели две расходящиеся точки зрения.

Американские, европейские и российские эксперты все чаще спрашивают, может ли Россия еще долгое время занимать позицию готовой к конфронтации ревизионистской державы, стремящейся отомстить за то унижение, которое ей довелось пережить после окончания холодной войны. Большинство экспертов считает, что может.

Согласно этой логике, Путин не оставил себе иного выбора. После масштабных уличных протестов 2011-2012 года ему необходимо было найти новые источники политической легитимности. Свержение Виктора Януковича в 2014 году, ставшее результатом народного восстания на Украине, предоставило ему такую возможность: колебания Запада в сирийском вопросе убедили Путина, что США скорее стерпят аннексию Крыма, чем станут на нее отвечать.

Вторая точка зрения, которой придерживается гораздо меньше экспертов, заключается в том, что в текущей ситуации нет ничего устойчивого. Путин находится во власти столько же, сколько руководил страной Леонид Брежнев, который завел СССР в стратегический тупик. К концу следующего президентского срока Путину будет 71 год. Даже если не вносить изменения в конституцию, можно предположить, что он сумеет снова баллотироваться в президенты в 2030 году, когда ему будет 77 лет (сделав перерыв на один срок, как он уже делал, когда пост президента занял Дмитрий Медведев).

Россияне хорошо знакомы с геронтократией. И прежде это ни к чему хорошему не приводило. Сейчас перед Путиным стоит проблема преемственности власти в нефтедобывающем государстве, чья экономика находится в состоянии стагнации — как это было в эпоху Брежнева. Как и в конце 1980-х годов, мировые цены на нефть остаются и, вероятнее всего, будут оставаться довольно низкими. Со временем положение олигархов будет становиться хуже. Внутренняя борьба между представителями правящей элиты становится все заметнее — к примеру, в настоящее время идет суд над одним бывшим министром, которого обвиняют во взяточничестве.

В результате утечки мозгов Россия лишается множества своих молодых талантов, которые уезжают за границу. России грозит упадок. В спину ей уже дышит энергично развивающийся Китай. Планы Путина по созданию «Евразийского союза» — это пустые мечты. Агрессивный милитаризм рано или поздно исчерпает себя. То же самое произойдет и с путинизмом.

Как нам нужно строить отношения с Россией? Ответ на этот вопрос зависит от того, какой из этих двух точек зрения вы придерживаетесь. Если путинизм надолго сохранится в своей нынешней форме, нам необходимо будет вести политику сдерживания. Западные альянсы должны будут сделать так, чтобы у России не осталось ни единого шанса на успешную войну в Европе — будет глупо надеяться, что агрессивность России в ближайшее время иссякнет. На самом деле Москва убеждена, что она сумеет извлечь выгоду из ослабления международного порядка, основанного на принципах ООН. Именно эта убежденность лежит в основе ее политики в Европе и на Ближнем Востоке.

Если же путинизм постепенно вступает в свою финальную фазу, тогда нам имеет смысл подготовиться к важным переменам в России. Если бы кто-то подготовился к распаду СССР, мы могли бы избежать множества ошибок: мы могли бы предложить постсоветской России эквивалент плана Маршалла, который помешал бы ей скатиться к авторитаризму.

Теоретически ради модернизации и стабильности России придется развернуться лицом к Европе. Когда это произойдет, Западу нужно будет предложить России пакет мер по сближению, к которому будут прилагаться жесткие условия — в том числе требование о выводе войск с территории Украины, Грузии и Молдовы.

В рамках первого сценария Путин — это всего лишь лицо российской системы власти, а вовсе не ее полное воплощение. Эта система однажды сможет его просто заменить, не реформируя себя коренным образом. Не стоит слишком сильно концентрироваться на Путине, это ловушка. Поскольку в этом случае мы упустим из виду тот долгосрочный курс, на который встала Россия. Россияне, возможно, мечтают о западном уровне жизни, однако они не заинтересованы по-настоящему в демократии или в сотрудничестве с Европой.

Второй сценарий — конец путинизма — спровоцирует политический разлад в России, к которому западным демократиям стоит подготовиться заранее. Россияне чувствуют гораздо более заметную близость к европейцам, чем к китайцам. Они хотят жить в «нормальном» обществе, а не в обществе, охваченном «оруэллианской» паранойей и повсеместной коррупцией.

Первая точка зрения кажется намного более реалистичной. Но во второй точке зрения можно почерпнуть некоторую надежду. Путин объявил о своем решении вновь баллотироваться в довольно интересном месте, а именно в Нижнем Новгороде (бывший Горький), где известный советский диссидент и лауреат Нобелевской премии мира Андрей Сахаров жил в ссылке, после того как Брежнев арестовал его в 1980 году в связи с протестами против войны в Афганистане. И всего 10 лет спустя в России внезапно произошли такие перемены, которые многим казались попросту невозможными.