Напряженные отношения между ЕС, НАТО и Россией подразумевают, что Европейская организация безопасности и сотрудничества ОБСЕ играет все более важную роль как многосторонняя платформа взаимодействия России и Запада. Но ОБСЕ во многом подверглась влиянию — и в некоторой степени даже была парализована — обструкцией России, пишет независимый журналист Гуннар Вранг (Gunnar Vrang), который раньше и сам работал в организации.


«Долгосрочная стратегия со стороны России — это использование ОБСЕ как платформы, чтобы критиковать Запад и в тоже время выставлять себя „защитником" бывших советских государств. Это делается с помощью умелой комбинации пропаганды и постоянных сомнений в западном мировоззрении».


Слова высокопоставленного чиновника ОБСЕ с многолетним опытом дипломатических отношений именно с Россией многое говорят о том, как страна смотрит на эту организацию и другие международные форумы. Но ОБСЕ со своей всеобъемлющей концепцией безопасности и системой принятия решений, которая требует консенсуса всех 57 входящих в организацию стран, возможно, более уязвима — или восприимчива, в зависимости от того, как вы на это смотрите, — перед российским влиянием, чем многие другие международные организации в сфере многостороннего взаимодействия.


Самый явный пример — это, конечно, действия ОБСЕ в связи с российской агрессией против Украины. Хотя у организации и действует мониторинговая миссия на Украине еще с весны 2014 года, она в своих задачах сильно ограничена; заметьте, что и Россия из-за принципа консенсуса ОБСЕ участвовала в определении задачи и направления деятельности миссии. Еще задолго до 2014 года начались манипуляции России и ее попытки помешать деятельности ОБСЕ и процессу принятия организацией решений.


С тех пор как в 2007 году начались изменения в политике безопасности России, способность и желание страны оказывать влияние и дестабилизировать ситуацию в различных международных контекстах возросли. ОБСЕ не стала исключением, скорее наоборот. Медленно, но верно российской картине мира, возможно, лучше всего нашедшей отражение в ее обращении с Украиной, предоставляется все больше пространства, и она в высшей степени влияет на работу внутри ОБСЕ во всех ее трех измерениях. Мощь российской политики возросла.


«На самом деле никакого изменения курса со стороны русских не произошло, основной элемент российской политики остается на своем месте как минимум с 2007 года. Что изменилось, так это активность российских позиций. В то же время доверие к России как к добросовестному участнику игры рухнуло», — говорит высокопоставленный западный дипломат, хорошо осведомленный об отношениях между ОБСЕ и Россией.


Российская агрессия против Украины, явственнее всего проявившаяся в аннексии Крыма в марте 2014, стала вехой в кардинальном изменении отношений России с окружающим миром. Это на многих уровнях изолировало страну, а мотивы действий России по отношению к Украине, имеющие последствия для ОБСЕ, едва ли новы. Согласно многим экспертам, речь в основном идет о трех общих мотивах.


Выживание собственного режима


Россия не хочет нести ответственность за какие-то нарушения прав человека или основных демократических прав, в связи с чем она тоже подвергает сомнению всеобъемлющую концепцию безопасности ОБСЕ. Если вкратце: то, что случилось на Майдане в Киеве в 2013-2014 году, не должно повториться в Москве.


Россия имеет право на свою зону интересов в соседних регионах


Основной мотив не нов (Грузия 2008 года, например), но после аннексии Крыма у него появилось новое звучание. Это представление о том, что у России должно быть некое право вето на решения разных стран в области политики безопасности, скажем, касательно сближения с НАТО и/или с ЕС.


«Новые правила или игра без правил»


Россия не собирается подчиняться действующей сейчас европейской системе безопасности, а требует вместо этого новую, в рамках которой Россию признают сверхдержавой наравне с США. Альтернативой же провозглашаются хаос и анархия. «Новые правила или игра без правил», как выразил это Владимир Путин в своей речи, посвященной внешней политике на так называемом Валдайском форуме осенью 2014 года. Послание это в общем виде повторялось и во время проведения последующих Валдайских дискуссионных клубов, в последний раз — в октябре этого года.


Примеров того, как Россия применяла три своих общих мотива на практике в рамках ОБСЕ, — множество, но в основном усилия России направлены на то, чтобы подорвать работу и помешать различным процессам, а также спровоцировать раскол. Пример — вопрос миграции, который все время настойчиво пытаются включить в повестку дня ОБСЕ, зная, что этот предмет и так сам по себе вызывает изнурительные дискуссии в рамках ЕС.


Еще один, пусть и грубый, способ оценить то, как Россия подрывает работу, — это конкретные результаты так называемых встреч Совета министров ОБСЕ, главного органа организации, принимающего решения. Эти результаты в последние годы были гораздо менее эффективными, в основном потому, что Россия в одиночку или при поддержке союзников-единомышленников блокировала все решения.


Недавно завершившаяся встреча Совета министров в Вене не стала исключением. Россия, например, блокировала декларацию об Украине, не одобрив отсылки к Крыму и пункты в поддержку восстановления международно признанных границ Украины.


«Принимая во внимание необходимость консенсуса в решениях, встречи Совета министров ОБСЕ в условиях нынешних политических обстоятельств никогда не будут заканчиваться успешно», — сказал один дипломат, который принимал участие в переговорах на встрече министров в Вене.


Еще одно толкование ситуации состоит в том, что в рамках системы незаметно произошла адаптация к российским реалиям, в результате чего многие страны-участницы считают, что требования привлечь Россию к ответственности и критика в ее сторону, в основном по украинскому вопросу, зашли в тупик. Путь выхода из него с целью нормализовать отношения мог бы вместо этого пролегать через диалог без каких бы то ни было условий. Диалог должен быть направлен на то, чтобы обеспечить доверие и надежность, за что выступает и новый генеральный секретарь ОБСЕ швейцарец Томас Гремингер (Thomas Greminger).


Противники и критики этого тихого приспосабливания, в том числе США, Канада и многие из стран ЕС, считают, что диалог должен основываться на принципах и что доверие можно наладить, только когда Россия будет четко следовать правилам. Проще говоря, оставит в покое Крым и Восточную Украину.


Но даже если Россия и потеряла многое из-за своей агрессии в отношении Украины, не в последнюю очередь в экономическом отношении из-за санкций со стороны ЕС и США, а также из-за усилившейся политической изоляции, едва ли хоть что-то говорит в пользу того, что Россия начнет действовать по-другому и станет следовать правилам игры в рамках ОБСЕ.


«Мы не увидим никаких изменений в поведении России, пока не будет в каком-то виде достигнуто новое соглашение или взаимопонимание между Москвой и Вашингтоном. Но этого не произойдет на условиях того, что Россия должна изменить свои долгосрочные цели», — говорит высокопоставленный западный дипломат.


Скорее долгосрочные цели России, схематично выраженные в ее трех общих мотивах, будут способствовать усилению активности страны в различных международных и других контекстах, не в последнюю очередь направленной на усугубление нестабильности в соседних с ЕС регионах.


Общим знаменателем для этой растущей активности, независимо от того, где она будет происходить — на Западных Балканах, в Прибалтике, Белоруссии или Турции, если назвать лишь несколько из потенциальных целей, — будет то, что все эти страны входят в ОБСЕ. Это один из многих аргументов в пользу того, что мы в будущем увидим Вену, а не Брюссель, в роли важной многосторонней платформы взаимоотношений России и Запада. Все это будет происходить во все более странном мире и на фоне ухудшающихся отношений между Россией и Западом.


Потому что, хотя в общем и целом все страны-участницы ОБСЕ и считают организацию местом, где поддерживаются Хельсинские соглашения и Парижские принципы, а также всеобъемлющая концепция безопасности, Россия использует ОБСЕ как место для пиара.


«Россия в первую очередь использует ОБСЕ как инструмент своей пропаганды, она не рассматривает организацию как место осуществления дипломатии или исполнения договоренностей», — говорит высокопоставленный чиновник ОБСЕ с многолетним опытом международных отношений с Россией.


Чиновник ОБСЕ иллюстрирует это примером: нынешний российский представитель в ОБСЕ Александр Лукашевич пришел на эту службу прямо с поста спикера отдела информации российского МИДа.


«Проще говоря, он пиар-сотрудник Путина, отправленный в ОБСЕ», — говорит чиновник.


Камнем преткновения в рамках ОБСЕ и в абсолютном большинстве двусторонних отношений России постоянно становится агрессия страны по отношению к Украине. Возможно, поведение России изменится, если будет достигнуто новое двустороннее взаимопонимание между США и Россией или, что менее вероятно, если Совбез ООН придет к соглашению насчет возглавляемой ООН миссии на востоке Украины.


Но более правдоподобно, однако, что Россия продолжит свою агрессию против Украины, а также будет использовать ОБСЕ как многостороннюю платформу для ведения пропаганды. Так что в ближайшее время значительно возрастает риск усиления влияния России и эффективности ее работы по дестабилизации соседних с ЕС регионов.

 

Гуннар Вранг (Gunnar Vrang) — независимый журналист. Бывший спикер и пресс-секретарь представителя ОБСЕ по вопросам свободы СМИ в Вене (2013-2016)