Оказывается, чтобы вмешиваться в выборы в США, ничего особого и не требуется. Несколько дешевых сотовых телефонов, подключение к интернету. Может, несколько билетов на самолет и хорошее знание английского языка. Этого было достаточно, чтобы российская «фабрика троллей» смогла начать свою операцию в Америке еще в 2015 году. И эти люди добились того, чего хотели.

Тринадцати из них — в основном мальчикам на побегушках у организации, известной как Агентство интернет-исследований — было предъявлено обвинение в предполагаемой попытке исказить (повлиять на) избирательный процесс в США. Обвинительное заключение, вынесенное против них в пятницу специальным прокурором Робертом Мюллером, звучит и как предупреждение, и как низкопробный детектив. Но оно еще могло бы служить и справочным руководством, которое могла бы использовать любая организация, решившая повторить эту операцию. А это в планы специального прокурора явно не входило.

В том, что касается поимки преступников и сдерживания подражателей, это обвинение еще может возыметь действие. Возможно, Агентству Интернет-исследований хотя бы будет сложнее набирать новых троллей в окрестностях своего основного места базирования в Санкт-Петербурге, особенно сейчас, когда некоторых из них разыскивает ФБР, и они не могут выехать за пределы России, не опасаясь, что их арестуют и экстрадируют. И вполне возможно, что теперь их летний отдых будет ограничен пляжами Сочи и Крыма.

Но в том, что касается более масштабных целей фабрики троллей и ее инвесторов, это обвинение может означать скрытую победу. Оно не просто раскрывает секрет их методов. Оно может еще больше снизить доверие общественности к тем платформам, которые люди используют для получения информации, обмена идеями и участия в гражданском дискурсе. Распространение такого рода сомнений уже много лет является целью российской пропаганды.

«Это действует не как традиционная пропаганда» — говорит Дэвид Патрикаракос (David Patrikarakos), автор недавно опубликованной книги о современной информационного войне „Война в 140 символах" (War in 140 Characters). Бойцы этого фронта не стремятся продвигать какую-либо идеологию или убеждать людей присоединиться к какому-либо одному течению. Вместо этого, говорит Патрикаракос, «они пытаются посеять хаос, внести неразбериху, дезориентировать людей. Они пытаются внести как можно больше путаницы и распространить как можно больше дезинформации, чтобы людям при виде правды было труднее ее распознать».

На следующий день после убийства сотрудники Агентства интернет-исследований получили подробные инструкции о том, как раскручивать новости. Им было приказано «засыпать» российские новостные сайты и социальные сети комментариями об убийстве Немцова — в надежде внести путаницу, сбить с толку участников интернет-дискуссии, пытавшихся разобраться в том, кто в этом виноват. Согласно копии документа, которая позже попала в распоряжение местных журналистов, приказы начались с «Техзадания от 28 февраля». «Формируем мнение о том, что украинские деятели могут быть замешаны в смерти российского оппозиционера».

Согласно другим версиям, которые «вбрасывали» на той неделе тролли из Агентства, виновниками были подруга Немцова, его коллеги-диссиденты, его американские союзники и его бывшие деловые партнеры. Перед троллями не стояла задача опровергать мнение о возможной причастности к убийству Путина или его союзников. Они просто обрушивали на участников дискуссии такое количество версий и альтернативных фактов, что все в этом деле стало казаться подозрительным. «В следующий раз они скажут, что это сделали пришельцы из космоса — сказала мне личный помощник Немцова Ольга Шорина, наблюдавшая, как эти версии распространялись в то время в социальных сетях. — Я даже смотреть на это больше не могу».

Примерно через три недели после убийства Немцова — когда уже был арестован «нажавший на курок» ветеран внутренних войск МВД России, имевший боевые награды — московский независимый центр социологических исследований обнаружил, что только 15% опрошенных считали, что к убийству причастны российские власти. Наверное, еще более удивительно, что в рамках того же опроса выяснилось, что это самое резонансное политическое убийство путинской эпохи привлекло особое внимание лишь 10% респондентов. Гораздо большее число участников опроса попросту пропустили это событие мимо ушей.

Несомненно, более весомую роль в формировании общественного мнения по этому делу сыграли основные средства распространения кремлевской пропаганды — телевизионные новости. Но роль, которую выполняет Агентство интернет-исследований, свидетельствует об изменениях в стратегии. Задолго до убийства Немцова, в 2011 году, Россия обогнала Германию, став страной с самым большим в Европе числом пользователей интернета. Уже тогда люди начали выключать государственное телеканалы и выходить в интернет, чтобы знакомиться с новостями, не подвергнутыми цензуре.

К тому времени повсюду в России, а особенно в крупных городах, в интернет перекочевали и политические дебаты. Особенно — на блог-платформу, известную как LiveJournal или ЖЖ, которая примерно в 2011 году по численности аудитории в России стала соперничать с некоторыми государственными новостными сетями. Количество российских аккаунтов в ЖЖ составило пять миллионов, а ежемесячных читателей — 30 миллионов. Незадолго до того атаке подверглось и это пространство. В апреле 2011 года хакеры взламывали не только блоги диссидентов и оппозиционеров, которые писали в ЖЖ, но и сделали объектом своих атак сервис в целом.

«Здесь не существует никакой идеологии, если речь не идет об идеологии, направленной против блогинга, — сказал мне тогда Александр Плющев, блогер и один из ведущих российских журналистов. — Очевидно. Что это попросту интернет-боевики, киллеры, которые получили приказ парализовать работу ЖЖ». Другими словами, целью было остановить диалог. И в течение какого-то времени это получалось. Бурные дебаты в LiveJournal затихли, поскольку в течение нескольких дней сайт оставался недоступным, и многие из его пользователей начали переходить на Facebook — устроить сбой в его работе хакерам гораздо сложнее.

Появление на этой сцене Агентства интернет-исследований в 2013 году стало реакцией (во всяком случае, отчасти) на это изменение в стратегии. Руководители компании признали, что одних попыток парализовать работу средств политических дебатов уже недостаточно. В эпоху социальных сетей люди просто найдут другое место для обмена идеями. Лучший способ помешать им — включиться в сам дискурс и по возможности заполнить его абсурдом, теориями заговоров и ложью.

В обвинительном акте в отношении Агентства интернет-исследований в мельчайших подробностях показано, как легко это можно сделать. Когда читаешь описание схем, которые для этого использовали подозреваемые (создание в социальных сетях фиктивных аккаунтов, формирование фиктивных групп активистов, заявления о поддержке вымышленных идей и движений и успешная организация фиктивных протестов в американских городах), трудно не впасть в состояние паранойи. Трудно избежать ощущения того, что гражданский дискурс в любой демократической стране уязвим и его можно сорвать, и что к каждому политическому заявлению следует относиться с подозрением.

Реакцией на появление таких сомнений во многих случаях мог бы стать здоровый скептицизм. Он мог бы напомнить людям о необходимости проверять свои источники информации и подвергать сомнению мнения, которые доходят до них в интернете. Но соблюдать такую бдительность довольно трудно. Многим людям проще было бы перестать участвовать в дебатах — из страха быть обманутыми снова. И как показали действия троллей Агентства в прошлом, такой результат прекрасно бы им подошел.