Тереза Мэй не оглашала те доводы, исходя из которых она обвиняет Россию в отравлении в Солсбери. У нее есть причины настороженно относиться к идее публиковать разведывательные досье, как делал Блэр. Кроме того, поддержку союзников она может получить, и не публикуя все подряд. Однако, как показывают заголовки в сегодняшней прессе, в результате ее обвинения против России становятся уязвимыми для кремлевских манипуляций.
Вчера Sky News взял интервью у руководителя «Портон-Дауна» Гэри Эйткенхеда (Gary Aitkenhead), и тот заявил:
«Мы смогли определить, что это был „Новичок", определить, что это было боевое отравляющее вещество нервно-паралитического действия. Мы не выявили точного происхождения, но предоставили правительству научную информацию, а оно уже использовало ряд других источников и пришло к тем выводам, к которым пришло».
Его слова о том, что «точное происхождение» не было выявлено, содержали больше информации, чем правительство официально огласило к настоящему моменту, — и поэтому стали новостью. Британская пресса назвала их «признанием», к ней присоединилась германская и вскоре по всему миру распространялись сомнения в достоверности всего дела в целом. За этим последовала политическая реакция. Кое-кто из союзников Меркель уже спрашивает, почему высылают российских дипломатов, если мы не уверены, что «Новичок» поступил из России. Все это не может не радовать Путина, стремящегося именно к неопределенности. Вчера вечером он выразил «удивление» по поводу безосновательной «антироссийской кампании» и призвал провести расследование. Все сбиты с толку! Задача выполнена!
Сейчас некие анонимные представители правительства критикуют бедного г-на Эйткенхэда за неправильную «подачу информации». Но, на самом деле, это не совсем справедливо. Он — начальник лаборатории, а не политтехнолог — и он просто сказал правду. Поводом для сенсации она стала только из-за недостаточной откровенности правительства. Никто ведь и не утверждал — ни официально, ни неофициально, — что российское происхождение «Новичка» было установлено лабораторными методами. Напротив, правительство с самого начала дало понять союзникам, что это не получится сделать. Так бывает не всегда. Например, «полоний-210», которым бывшие агенты КГБ убили Александра Литвиненко, был прослежен до конкретной российской лаборатории. Яд, которым отравили Скрипаля, был идентифицирован как один из четырех известных видов «Новичка», A234, но сказать, где точно он был изготовлен, невозможно.
Как я писал в своей колонке в Daily Telegraph, правительство поделилось с союзниками первичной медицинской информацией, объясняющей, почему оно считает, что это был «Новичок». При этом оно признало, что возможность производить «Новичок» имеется у нескольких стран, из которых потенциально враждебны четыре — Иран, Северная Корея, Китай и Россия. А дальше наука уступает место старому доброму здравому смыслу. Могла ли это быть российская мафия? Она не любит шума и, когда хочет кого-нибудь убить, старается замаскировать это под самоубийство или под разбойное нападение. С учетом того, насколько сложно произвести и транспортировать боевое отравляющее вещество, речь явно идет о государственных возможностях. Остается спросить, какие мотивы могли бы заставить другие страны идти на такие издержки и риски, чтобы подставить Россию. Ответа на этот вопрос нет. И в любом случае все это очень похоже на Путина, который любит осложнять Западу жизнь.
Речь идет о разведывательной оценке, но о довольно очевидной. Соответствует ли отравление в Солсбери модели поведения? Да. Соответствует ли оно путинской стратегии? Да. Существует ли другое приемлемое объяснение? Нет. Следует ли Западу реагировать? Ответом на этот вопрос стали состоявшиеся на прошлой неделе высылки дипломатов.
Таким образом, доводы Терезы Мэй против России не были опровергнуты, однако из-за ошибочной тактики правительства в области общения с прессой у Кремля появилась возможность утверждать обратное.
