Трамп — самый виртуальный президент США. Никто из его предшественников не присутствовал в информационном пространстве столь назойливо. Как и положено первопроходцу, он собирает больше всех сливок и шишек. Но только не в России: в сравнении с советской традицией, которая подняла пустозвонство на высоту государственной политики, Трамп просто дитя малое.

У нас, начиная с обещаний светлого будущего, земли крестьянам и мира народам слова вообще не значат ничего. Точнее, значат лишь то, что в данный момент нужно руководящей и направляющей силе.

Президент Путин сказал, что мы провели референдум в Крыму в строгом соответствии с международным правом и уставом ООН. Потом оказалось, что слова «мы» в тексте не было. А если и было, то обозначало суверенный народ Крыма.

Трамп со своей стороны отметил, что Россия, вопреки сообщениям американских спецслужб, не вмешивалась в американские выборы. Но вскоре поправился: таки вмешивалась; а спецслужбы таки были правы. Именно это он и имел в виду — просто все неверно поняли его слова.

На заре политической карьеры Путин съездил в КНДР и вернулся с сообщением, что уговорил Ким Чен Ира свернуть атомную программу. На что из Пхеньяна ответили, что обещание было дружеской шуткой. Российский президент извлек урок из мастер-класса, а Трамп пропустил его мимо ушей. И недавно вернулся из Пхеньяна с аналогичным утверждением. Для разъяснения правил восточной игры в слова референты могли бы ему прочитать, например, короткую статью №112 из сталинской Конституции 1936 года: «Судьи независимы и подчиняются только закону».

Теперь с нами шутят про референдум в Донбассе. Президент Путин объяснил, что они с Трампом в принципе договорились — просто он не хотел заявлять об этом официально, чтобы дать время ему подумать, не ставить в неудобное положение. И тут же по-дружески поставил в удобное положение, слив эту новость на совещании с десятками высокопоставленных персон из МИД: самый надежный способ обеспечить конфиденциальность.

Поскольку президент США реагировать на утечки не обязан, ясно, что целью атаки был не Трамп, а общественное мнение. В Украине в данный момент даже нет закона о референдуме: закон 1990-х годов «О всеукраинском и местном референдуме» отменил Янукович, заменив законом «О всеукраинском референдуме» (с красноречиво опущенным в названии словом «местный»). Но и этот закон в апреле 2018 года был отменен Конституционным судом. Так что референдум вообще не тема для серьезного обсуждения — украинский истеблишмент вряд ли поспешит на помощь «ДНР», «ЛНР» и Путину с законодательной инициативой. Несложно сообразить, что слитые в прессу благодаря маленькой спецоперации слова, в строгом соответствии с законами жанра, к референдуму отношения не имеют.

Основной месседж заключается в том, что состоялась фиксация сфер влияния. Такое случается в наших краях с периодичностью примерно в 40 лет: пакт Молотова-Риббентропа в 1939 году, договор в Хельсинки в 1977-м и теперь (едва ли случайно) опять в Хельсинки. Ничем особенно хорошим те договоренности не кончились — в первую очередь для нашей страны. После пакта 1939-го, обезопасив себя с востока, Гитлер затеял Вторую мировую войну. После 1977-го, обезопасив себя с запада, СССР двинулся в Афганистан.

На этот раз ситуация отличается ярко выраженной виртуальностью. Нам настойчиво намекают, что Трамп (Make America Great Again!) устал оплачивать чужие счета, обеспечивать безопасность ненужной ему Европы и по старой республиканской традиции склонен заняться собственным задним двором. А аборигены Африки и Евразии пусть сами друг с другом разбираются. По крайней мере, пока их действия напрямую не угрожают интересам США.

Возможно, Трамп этого бы и хотел. Но во-первых, власть его хотений не беспредельна. А во-вторых, у твиттер-политики тоже есть свои правила. После сомнительных успехов в КНДР, Иране, Сирии и Турции публичная оплеуха из Восточной Европы была бы для него явно лишней. То, что гипотетический «референдум» может быть проведен лишь так, как СССР выполнял обязательства по правам человека из «третьей корзины» Хельсинки-77, понятно всем.

Крымский референдум, который проводили не «мы», а кто-то другой, прямо противоречил действующим на тот момент украинским законам — ибо не был всеукраинским. Соответствующее решение Верховного Совета (см. геройские воспоминания Гиркина-Стрелкова) было продавлено под дулами автоматов. Вопреки даже этому незаконному решению на процедуру отвели лишь три недели вместо трех месяцев (крымские законодатели, пытаясь сохранить лицо, наметили голосование на 25 мая 2014 года, а состоялось оно 16 марта). Для помощи и инструктажа были присланы специалисты по подсчету бюллетеней не откуда-нибудь, а из Башкортостана. Который наряду с Чечней, Дагестаном, Ингушетией и Тывой систематически входит в десятку самых крутых «электоральных султанатов», где фальсификат считается нормой. Этого достаточно, чтобы не принимать результаты всерьез — даже не касаясь вопроса о дискриминации крымских татар и многих других проколов. Всерьез его нигде, кроме сужающейся «сферы влияния» Кремля и не приняли. В том числе в Генассамблее ООН, на устав которой ссылается президент Путин.

Так что забудьте. Трампу вовсе не обязательно лишний раз выглядеть идиотом. Сухой остаток этой истории в другом: Кремль шлет сигналы. Он хочет снять напряженность. Его достали санкциями. Ему необходимо переключить внимание с приближающегося суда по МН17. Он готов вернуть Донбасс Украине — запихнув его, как горячую картошку, за шиворот Порошенко. Главное, чтобы это выглядело как очередная победа.