Спустя 27 лет после неудачной попытки государственного переворота, который был призван сохранить Советский Союз, некоторые из тех, кто помог подавить бунт, изо всех сил стараются очернить свою собственную победу.

Прошло уже много лет с тех пор, как Россия отмечала годовщины тех решающих трех дней, 19-21 августа 1991 года. Решительные действия первого российского президента Бориса Ельцина и десятков тысяч москвичей позволили предотвратить попытку практически всего советского руководства (за исключением президента Михаила Горбачева, которого заговорщики изолировали в его резиденции в Крыму) захватить власть и восстановить коммунистическое государство. Однако ностальгия по Советскому Союзу и имперскому прошлому России теперь стала неотъемлемой частью официальной идеологии Кремля: президент Владимир Путин назвал распад СССР, который произошел вскоре после путча, величайшей геополитической катастрофой 20 столетия.

Тем не менее, было предпринято довольно мало попыток оспорить официальную версию неудавшегося государственного переворота, изложенную в книге Ельцина «Записки президента» (1994). Путин никогда публично не критиковал Ельцина, который выбрал его своим преемником.

Но в этом году Александр Руцкой, ветеран ВВС, который в 1991 году был вице-президентом при Ельцине, выступил с опровержением ключевых элементов ельцинской версии. Руцкой не раз выступал против Ельцина, к примеру, в 1993 году он принял участие в попытке сместить Ельцина. Но российский президент амнистировал Руцкого и позволил ему продолжить его политическую карьеру (позже он занял губернаторский пост) — не в последнюю очередь благодаря тому, что, как написал Ельцин, «во время путча Руцкой продемонстрировал военную твердость, которая помогла ему завоевать мое доверие».

Все это делает изложенную бывшим вице-президентом версию событий 1991 года чем-то большим, нежели просто акт запоздалой политической мести (Ельцин умер в 2007 году).

Многие запомнили Ельцина как героя, который 19 августа забрался на танк, прибывший к зданию российского парламента по приказу заговорщиков, и резко раскритиковал незаконный захват власти. Но в своем интервью Руцкой, который в момент неудачной попытки государственного переворота все время находился рядом с Ельциным, описал поведение президента как «трехсуточный запой с неоднократной попыткой сбежать в американское посольство».

В «Записках президента» рассказывается, что в первые часы 20 августа из-за невероятной усталости он ненадолго задремал, когда его помощники разбудили его и проводили — все еще сонного — к лимузину. Когда он спросил их, куда его везут, они упомянули посольство США, после чего он решительно отказался туда ехать: «Реакция людей, если бы они узнали, что я прячусь в американском посольстве, была бы однозначна. Это фактически эмиграция в миниатюре».

Эту версию подтверждает личный телохранитель Ельцина Александр Коржаков, который, по его собственным словам, провожал Ельцина к лимузину. Коржаков тоже в конечном счете поссорился со своим бывшим начальником, однако его версия произошедшего в тот день не сильно отличается от официальной версии. Между тем Руслан Хазбулатов, который в момент государственного переворота был спикером российского парламента, и который в 1993 году тоже отвернулся от Ельцина, подтвердил версию Руцкого, заявив, что именно он отговорил Ельцина от бегства к американцам. «Он пытался убедить меня бежать вместе с ним, — рассказал Хазбулатов в интервью РБК. — Когда я отказался, он тоже был вынужден отказаться».

Эти подробности внезапно обрели большое значение, потому что путинскую Россию обвиняют во вмешательстве в американскую политическую жизнь. Многие в России — и многие из тех, кто гораздо ближе к Путину, нежели Хазбулатов и Руцкой, — считают, что у США нет права жаловаться, учитывая ту роль, которую сыграла Америка в распаде СССР. Согласно их версии, Ельцин был марионеткой Америки, предателем, а Горбачев — в лучшем случае жертвой обмана США. О доказательствах того, что Ельцин пользовался поддержкой США в 1991 году, говорили уже много раз, однако публичные заявления о том, что Ельцин несколько раз был готов обратиться к США в поисках убежища, переносят эту историю на совершенно иной уровень.

Представителям Ельцин-центра, созданного членами семьи и друзьями в память о бывшем президенте, очевидно, известно об угрозе его наследию. «Никакая клевета не превратит Руцкого и Хасбулатова в героев, а Ельцина — в труса, — говорится в заявлении этого центра. — Страна всегда будет помнить, что ее первый президент в критической ситуации проявил себя человеком исключительной личной смелости, без которой победа над путчистами была бы невозможна».

Я наблюдал за событиями августа 1991 года, стоя у здания Белого дома в Москве. Я был среди тех нескольких тысяч, которых вдохновила речь Ельцина, произнесенная им с танка. Я знаю, что не было никакого американского заговора. Пороча Ельцина, Руцкой и действующие чиновники, тоскующие по Советскому Союзу, по сути порочат всех тех, кто нарушил комендантский час, не испугался танков на улицах и принял участие в настоящей революции, у которой были по-настоящему значимые достижения, — хотя с тех пор многие из них были сведены на нет.

Ельцин был важным действующим лицом, и поддержка США, вероятно, имела для него большое значение. Но именно вышедшие на улицы москвичи одержали победу в тот день, доказав путчистам, что те не смогут вернуть себе контроль без кровопролития. Были ли мы жертвой обмана иностранного государства? Вероятно, я выражу мнение большинства, если скажу, что мы принимали решение абсолютно самостоятельно.

Рассказы об иностранных заговорах — это как правило всего лишь поверхностные попытки объяснить тектонические сдвиги. Страны не могут измениться, если этого не захотят их народы. Руцкой, по всей видимости, забыл это, однако, вполне возможно, так произошло только потому, что Россия снова изменилась, и теперь она в большей степени соответствует его ревизионистской версии событий 27-летней давности.