Начиная с 1949 года, в отношениях Китая и Африки царили «дружба и братство». Дипломатические отношения КНР и африканских стран несут в себе бесчисленное множество «незабываемых воспоминаний». В рамках ООН коммунистический Китай ведет себя как «брат» Африки. В 2018 году КНР, вторая экономика мира, начала сталкиваться с множеством международных вызовов. В условиях торговой войны с США она выдвинула ключевой исторический принцип «меняться, оставаясь стабильной». Кроме того, исключительное внимание привлек к себе форум сотрудничества «Китай — Африка», проходивший 3-4 сентября.
Может ли инициатива «Один пояс, один путь», выдвинутая главой КНР Си Цзиньпином на данном форуме, получить положительный отклик от африканских государств? Будет ли Африка как и раньше поддерживать Китай? Поможет ли противостоять вызовам и угрозам, связанным с американским торговым протекционизмом и изоляционизмом? Каким образом может быть изменена и упорядочена китайская стратегия в Африке? Какие идеи и требования есть у африканских стран в сфере сотрудничества с КНР? Чтобы разобраться в направлениях будущего политического и экономического развития Китая и Африки, DuoWei News обратилась с этими вопросами к китайским и африканским ученым, предпринимателям, а также африканским студентам, обучающимся в КНР. Их попросили высказать свою точку зрения на африкано-китайские отношения в хорошо знакомых им сферах. Сегодня мы представляем вам декана Чунъянского института финансовых исследований при Народном университете Китая Ван Вэня (Wang Wen).
DuoWei News: Китайская сторона придавала большое значение форуму «Китай-Африка», модель форума также отличалась от предыдущих лет. Как вы считаете, почему? Какие соображения стоят за всем этим?
Ван Вэнь: Прежде всего, это самый крупномасштабный, самый значительный по числу прибывших глав государств саммит, проводимый в Китае в этом году. КНР, естественно, придавала ему большое значение, это во-первых.
Во-вторых, Китай должен был относиться к этому мероприятию с небывалой серьезностью как из-за исторически сложившейся дружбы с Африкой, так и из-за ее огромного потенциала. В 2017 году товарооборот между КНР и африканскими государствами составлял примерно 170 миллиардов долларов, но по прогнозам к 2035 году он превысит товарооборот между Китаем и США, сделав Африку крупнейшим торговым партнером КНР. Кроме того, в Африке проживает 1,2 миллиарда человек. Население стран региона очень молодо, что представляет собой огромные потребительские возможности. В следующие 20 лет именно Африка станет главным мировым потребителем.
В-третьих, необходимо учитывать принадлежность самого Китая. За последние пять лет здесь было проведено множество саммитов, включая саммиты G20, БРИКС, а также ШОС, однако с точки зрения КНР и африканских государств, как развивающихся, форум сотрудничества «Китай-Африка» выглядит невероятно важным и заслуживающим серьезного внимания. Раньше Китай придавал большое значение США, Европе, Японии, и сейчас необходимо точно так же обратить внимание на Африку.
— На данном форуме ключевым словом, несомненно, выступало «сотрудничество». Но так как в глазах многих людей Африка выглядит «бедной» и «отсталой», часто считается, что Китай играет роль донора. Вы в своих статьях утверждаете, что африкано-китайское сотрудничество — это взаимное обучение, что Африка может возвращать долги, что сотрудничество не направлено на борьбу с западом. Может ли форум «Китай-Африка» этого года «отбросить ложное и сохранить истинное» — заставить мир увидеть реальное сотрудничество?
— Те, кто считает, что Китай спускает деньги на ветер, вкладываясь в Африку, чаще всего переоценивают Китай, и таких людей много в самой Поднебесной. Некоторые европейские и американские страны в свою очередь полагают, что КНР строит в Африке неоколониализм. Я думаю, что сторонники первой точки зрения по большому счету не понимают африкано-китайских отношений и не бывали в Африке. Они слепы и высокомерны.
Реальная ситуация такова, что Африка нуждается в Китае, а Китай — в Африке. КНР нужны африканские рынки, производственные мощности, ресурсы и так далее. Китай двигался вперед на протяжении 40 лет, но это лишь ступень на пути к долгосрочному устойчивому развитию. Быстрый рост отнюдь не означает полного успеха, и поэтому в это время мы так нуждаемся в Африке. Давайте взглянем на нее еще раз — государства единодушны с КНР по многим международным вопросам, поддерживают ее развитие, 54 из 55 африканских стран придерживаются принципа «одного Китая», и только одна признает Тайвань. Неужели Африка больше нуждается в КНР?
Что касается западных обвинений в «неоколониализме», то это — весьма высокомерная позиция людей, не понимающих Китай. Размышляли ли они о том, что делали в Африке их предки? Говорить, что КНР создает там неоколониальную систему, значит судить со своей колокольни.
Но с другой стороны, все эти споры, критика и даже поливание грязью свидетельствуют о том, насколько успешно Китай действует в Африке, и как много было сделано. Правильно говорят, что врагов нет у тех, кто ничего не добился, а главный показатель успеха — это друзья и завидующие тебе враги. Я бывал во многих странах Африки, и образ Китая там становится все лучше — последние несколько лет в некоторых государствах Восточной Африки проводилось анкетирование, где спрашивалось, «какая страна, по Вашему мнению, обладает наибольшим влиянием в мире? Какая Ваша любимая страна?». Ответ в основном был «Китай».
— Судя по Вашим словам, с точки зрения стратегии двустороннее сотрудничество необходимо и важно как для Африки, так и для КНР. Однако нельзя не признать, что существуют некоторые тактические проблемы. С какими сложностями в Африке сталкиваются китайские инвесторы, предприниматели, руководители проектов государственного уровня в процессе выхода вовне?
— Прежде всего, необходимо пояснить одну вещь, противоречия существуют всегда, проблемы означают решительность, а их отсутствие — противостояние. Сложности будут, даже если не выходить за пределы своей страны. Поэтому нельзя отказываться от идеи продвижения из-за появившихся сложностей, возникновение проблемы — это предпосылка к ее решению, ведь важно решить вопрос.
Кроме того, проблемы китайских предприятий в Африке фактически проявляются в процессе развития и будут решены путем развития. Тем не менее многих трудностей можно избежать, например, некоторые предприятия распространяют продукцию низкого качества, не соответствующую экологическим нормам — все это есть. Такие проблемы неизбежны на определенной стадии, и они будут решены по мере продвижения вперед. У африканских государств есть программа развития до 2063 года, у Китая — до 2050, и проблемы будут постепенно улажены по мере сопряжения выполнения этих программ.
— Этот год, 40-я годовщина «политики реформ и открытости» — особое время для КНР. С помощью этой концепции Китай добился подъема экономики, однако Африка никак не может выйти из тупика. Какой урок, по вашему мнению, могут извлечь африканские государства из 40-летнего опыта КНР? Может ли социализм с китайской спецификой перерасти в социализм с африканской спецификой?
— То, как Китай достиг сегодняшних высот, имеет для Африки большое значение, но не с точки зрения «методов», а с точки зрения «пути». В чем смысл? Под «методами» имеется в виду тот политический опыт, который Африка может перенять у КНР — например, Китай в процессе своего развития проводил успешную управленческую политику. Кроме того, он помогал африканским государствам строить дороги, различные индустриальные и промышленные парки. Также люди часто вспоминают о системе переподготовки кадров.
Однако «путь», 500-летнее развитие мира — это фактически история превосходства белого человека, в которой повествование, как правило, ведется от лица запада. Почему в мировой история не упоминается Африка? Восточная Азия? Южная Америка? Никто этим не озаботился, никто не вел записей. Именно поэтому в мире постепенно сформировалось огромное заблуждение о том, что белый человек — самый прогрессивный. Подобные мысли напрямую повлияли на Китай во время «Движения 4 мая» (антиимпериалистическое, преимущественно антияпонское, движение в Китае в мае-июне 1919 года — прим. переводчика). Турция в начале XX века полностью перешла на западную модель развития, полагая, что двигаться вперед можно, только полностью вестернизировавшись. Так произошло и в Японии во время реставрации Мейдзи.
Успех Китая как раз связан с отходом от концепции «конца истории» и идеи превосходства белого человека. КНР — государство, созданное не европеоидами, не приняло западную модель развития, не пошло по западному пути. А в чем он состоит? Политические выборы, приватизация экономики и коммерциализация управления. Это типичная модель в рамках Вашингтонского консенсуса. Развитие Китая на протяжении 40 лет доказывает, что у истории нет конца, и преуспеть можно, не перенимая западный путь. Импульс развитию Африки можно придать путем поощрения, заимствования опыта и поддержки. Африканцы должны осознать, что могут обходиться своими силами, идти по пути, подходящему им самим. Важна здесь и стабильность в обществе. Можно сказать, что все это — идеологическое просвещение.
— Если взять большой временной промежуток и сравнить эпоху Мао Цзэдуна и Си Цзиньпина, то Азия, Африка и Латинская Америка («третий мир» в рамках теории трех миров Мао Цзэдуна) были важными силами в противостоянии Китая с США и СССР в неблагоприятной международной обстановке. В нынешнюю эпоху Си Цзиньпина мир точно так же находится в «самом нестабильном положении за последние сто лет». Как вы оцениваете политическое наследие Мао Цзэдуна в вопросе Африки, и что Си Цзиньпин унаследовал от него, а что расширил?
— Очень хороший вопрос. Самая важная часть политического наследия Мао в вопросе Африки — это утверждение статуса КНР как развивающегося государства во внешней политике и формирование схожего с африканскими странами собственного «я». Мы можем наблюдать подобное поведение и самоидентификацию до сих пор, что весьма соотносится с идеей Си Цзиньпина о «верности первоначальной цели».
