Глядя прямо перед собой, Антон Акастелов описывает, что для него значит воевать на линии фронта российской опосредованной войны с Западом. «Каждый день думаешь о смерти», — говорит 23-летний украинский рядовой, стоя в разрушенном многоквартирном доме на краю восточноукраинского города Авдеевки.
Это забытая война Европы, конфликт, унесший более десяти тысяч жизней, почти треть из которых — среди мирного населения, в результате чего за последние четыре года этот конфликт стал самым кровавым в Европе со времен войны на Балканах в 1990-е годы и одним из самых длительных почти за 100 лет.
Западные державы винят российского президента Владимира Путина в развязывании конфликта за счет нелегальной аннексии Крыма в 2014 году — это было первое присвоение европейской территории со времен Второй мировой войны — что стало катализатором для того, чтобы поддерживаемые Россией сепаратисты захватили города Донецк и Луганск на востоке Украины.
Несмотря на то, что господин Путин говорит, что Крым всегда был частью России, его действия на Украине рассматриваются в рамках растущего списка обвинений, включающего в себя вмешательство в выборы в США, военное вторжение в поддержку Башара Асада в Сирии и применение нервно-паралитического вещества в отношении российского двойного агента в британском городе Солсбери.
«Надеясь восстановить то, что они расценивают как возвращение России былого величия, они продвигаются все дальше на запад в Европе, — говорит генерал-лейтенант Сергей Наев, командир объединенных сил Украины. — Россия не заинтересована в том, чтобы снизить градус конфликта ни с западным миром, ни с Украиной».
Поэтому, несмотря на то, что война достигла мертвой точки, она до сих пор тлеет.
Обеим сторонам, связанным условиями Минских соглашений 2015 года, запрещается применять авиацию, танки и тяжелую артиллерию. Это создало условия для изнуряющей наземной войны, возвращающей нас в другой век, когда солдаты воюют в траншеях при помощи артиллерийского и снайперского огня и гранат. Как следствие, продолжает расти и уровень смертности. Организация безопасности и сотрудничества в Европе, следящая за этим конфликтом, в августе заявила, что в целом за этот год с обеих сторон были убиты 60 человек.
В обозримой перспективе нет никаких признаков решения проблемы. В повестке июльского саммита в Хельсинки президент США Дональд Трамп и президент России Владимир Путин едва затронули тему этой войны. И, несмотря на попыткии США и их союзников модернизировать и вооружить армию Украины, где насчитывается 200 тысяч военных, у жителей Авдеевки возникает ощущение, что Запад оставил их на произвол судьбы.
«Им плевать, — говорит Любовь Колесова, местная жительница, чей 28-летний сын пропал в начале войны. — Если вы здесь не живете, вам этого не понять».
Украинская трасса 20 проходит вдоль казалось бы бесконечных полей подсолнухов, из-за чего возникает впечатление, что вы находитесь скорее где-то на юге Франции, чем на границе Европы с Россией. До войны эта дорога была одним из символов экономического прогресса Украины: изначально ее строили к европейскому чемпионату по футболу 2012 года.
Теперь же она является частью фронтовой линии. По мере приближения к Авдеевке, что приблизительно в 20 километрах от цитадели сепаратистов, Донецка, она становится все более небезопасной для передвижения. Попасть в город можно только ухабистыми проселочными дорогами.
Однако днем в Авдеевке может быть обманчиво спокойно. Родители гуляют по улицам с маленькими детьми, группа пенсионеров может устроить импровизированный рынок в центре, продавая молоко и другие продукты.
Но война все время остается где-то рядом.
В отдалении то и дело слышится стрельба и грохот артиллерийских обстрелов. У подъезда дома советской постройки на улице Семашко 51-летняя Галя спрашивает: «Сколько еще нам это терпеть? Прошло уже пять лет. Неужели это будет продолжаться еще 20?»
Большинство боев в Авдеевке происходит в промышленной зоне на периферии города, где в окопах хорошо укрыты войска обеих сторон. Павел, бородатый, закаленный в боях 45-летний украинский солдат, говорит, что изменилась сама природа войны.
«Вместо тяжелого вооружения у нас снайперы, которые могут оказаться гораздо опаснее, потому что стоит вам немного отвлечься, и пуля попадет вам в голову», — говорит он.
Теребя в руках свой «Калашников», который напоминает реликвию 1970-х годов, его товарищ Артур добавляет: «Быстрее передвигаешься — дольше живешь».
«Кратчайшее расстояние между нашими позициями — 70-80 метров, — добавляет он. — Можно даже их глаза увидеть».
Порой, говорит он, они бывают так близко к врагу, что он четко разбирает разные акценты своих оппонентов из «России, Южной Осетии и Чечни».
Эдуард Басурин, заместитель командира базирующихся в Донецке сепаратистских сил, в распоряжении которых имеются 20 тысяч военных, опровергает это заявление: «Представьте себе, если бы здесь была российская армия. Я думаю, война развивалась бы иначе, — говорит он. — Те, кто говорит об этом, не подкрепляют свои слова никакими доказательствами».
Трудно получить четкую картину жизни по другую сторону войны. Официальные представители Донецкой народной республики, которую поддерживает Россия и которая не получила международного признания, отказали журналистам «Файненшл Таймс» в работе на своей территории, однако люди из ДНР регулярно пересекают линию фронта.
На гражданском КПП в Майорске недалеко от захваченного сепаратистами города Горловки около дюжины машин стоят в очереди, чтобы проехать на территорию ДНР. Международный комитет Красного Креста сообщил, что каждый месяц КПП пересекают по миллиону раз, периодически пункты закрывают при возобновлении боев.
Сидя в своей машине, жительница Горловки Светлана объяснила, что она часто ездит на контролируемую Украиной сторону со своим отцом Николаем, чтобы снять его пенсию и купить продукты — некоторые из них там стоят дешевле.
«Все там, на той стороне, тоже хотят, чтобы война закончилась», — говорит Светлана, показывая рукой на поддерживаемые Россией территории. Ее отец добавляет: «Мы жили до этого в мире и взаимопонимании. Все было хорошо».
На прошлой неделе в донецком кафе самодельным взрывным устройством был убит самопровозглашенный лидер ополченцев-сепаратистов ДНР Александр Захарченко, что лишь подчеркивает угрозы в регионе, простирающиеся далеко от линий фронта. Россия поспешила обвинить в организации теракта Украину, между тем киевские чиновники отрицали какую-либо свою причастность к убийству, указав на борьбу за влияние и внутренние распри на «оккупированной Россией» территории.
Александр Хуг (Alexander Hug), заместитель главного наблюдателя миссии ОБСЕ на Украине, посетивший Донецк в начале августа, говорит: «Если вы поедете в те районы Донецка, которые находятся у линии соприкосновения или рядом с разрушенным аэропортом, там жизнь очень тяжела. Низкий уровень жизни, разрушенная инфраструктура. Трудно получить газ, электричество, воду».
Со своей стороны господин Басурин, командир сепаратистов, обвиняет в этих экономических невзгодах блокаду со стороны Украины: «Мы пытаемся воскресить экономику», — говорит он.
На территориях, подконтрольных Украине, власти не только пытаются отразить пророссийского врага, им приходится еще и завоевывать сердца и разум русскоговорящего населения. Поставив перед собой эту задачу, армия и другие государственные институты заблокировали российское телевидение и посещают детские сады и школы, пропагандируя «патриотическое воспитание».
«Сражаться с Россией трудно, потому что объективно это превосходящая нас по размерам страна с бóльшим количеством военных ресурсов, — говорит генерал-майор Александр Голоднюк, посещая детский сад в деревне Ивановское. — Однако победа над сознанием нашего народа — это достижимая цель, которую мы должны достигнуть».
На начальных стадиях войны украинским силам мешало отсутствие боевой подготовки и ржавое советское оборудование. Их также парализовывал еще один пережиток эпохи холодной войны: вертикальная структура командования, из-за которой средние чины армии оказывались бессильны, когда их оппоненты, используя электронное оружия, глушили их связь.
С тех пор США и другие западные державы работали над модернизацией сил Украины, включая финансовую помощь более, чем на один миллиард долларов, и принятое в марте этого года решение администрации Трампа поставить Украине 210 противотанковых ракет «Джавелин».
Военные аналитики расценивают вооружение как условие, кардинально меняющее условия игры в случае широкомасштабного нападения пророссийских сил. Генерал-лейтенант Наев говорит, что поддержка со стороны Запада необходима, если Украине придется противостоять российской угрозе на пороге Европы, однако добавляет, что его собственные войска уже претерпели изменения.
Генерал, внушительный человек, командовавший войсками в кровавой битве за донецкий аэропорт в 2014 году, приехал на военный полигон недалеко от восточноукраинского города Покровска, чтобы посмотреть, как военные испытывают произведенный на Украине ответ «Джавелину» — ракетный комплекс «Стугна».
Он говорит, что украинские силы теперь «не только способны, но и готовы» отразить натиск пророссийских сепаратистов, в распоряжении которых, как он утверждает, имеется [более] 400 танков, — больше, чем у Великобритании. Перед тестированием «Стугны» войска запустили вооружение советских времен, в том числе ракеты «Штурм» и «Фагот», явно продемонстрировав недостатки, с которыми они могли сталкиваться в начале войны.
Некоторые ракеты не запустились. Одна упала с бронетранспортера, другая дала осечку: она упала на землю и загорелась в траншее полигона. Если это была намеренная демонстрация неспособности, то опасность была налицо. Тем временем, «Стугны» четыре раза из четырех достигали цели, что вызывало возглас радости у генерала-лейтенанта Наева. «Да! Вот видите… Сделано на Украине», — кричал он.
Появляется более новое оборудование, однако некоторые военные на линии фронта до сих пор жалуются, что им приходится воевать, держа в руках автоматы Калашникова, которые старше них самих. Один солдат рассказал, что он вместе со своими сослуживцами сделал копию «Джавелина» из дерева, чтобы обмануть врага.
Западные партнеры Украины надеются, что вскоре подобные импровизации останутся в прошлом, и вооруженные силы страны будут соответствовать стандартам НАТО во всем, от руководства до обучения и оборудования.
Чтобы помочь Киеву достичь этой цели, группа из более чем 200 американских инструкторов разместилась в Яворове, обширном военном комплексе, расположенном недалеко от границы Украины с Польшей. Здесь старшие американские военные, такие как старший сержант Джамах Фигаро (Jamah Figaro), дают инструкции украинским офицерам о том, как они должны тренировать своих военных. «У них очень мощная мотивация, — говорит сержант Фигаро. — Это их страна. Они пытаются вернуть свою землю».
Сержант Фигаро говорит, что американские военные также учатся у своих украинских коллег.
«Американская армия [привыкла] действовать в таких ситуациях, как в Ираке или Афганистане, — говорит он, имея в виду наступательные войны, в которых США доминировали в воздушном пространстве. — Это совершенно не похоже на то, с чем имеют дело украинцы, эта [траншейная война] скорее напоминает вооруженный конфликт с равным противником».
«Мы не видели ничего подобного со времен Второй мировой», — добавляет он.
В Киеве, в более чем 700 километрах от военной зоны на востоке Украины, Станислав Федорчук поднимает руку и мягко кладет ее на фотографию своего друга Юрия Матущака. Матущак по прозвищу Ветер погиб в августе 2014 года в боях в Иловайске, которые завершились большим поражением украинских сил.
Его портрет является теперь одним из сотен, висящих на наружной стене Михайловского монастыря в украинской столице, напоминая прохожим в благоухающие воскресные вечера, что эта страна все еще воюет.
«Мы ждали в течение года информации о том, умер он или нет. У нас не было тела», — говорит господин Федорчук, добавляя, что его останки были впоследствии найдены и захоронены вместе с другими погибшими солдатами. Господин Федорчук бежал из Донецка в 2014 году, он является одним из около полутора миллиона человек, которые были вынуждены покинуть свой регион из-за конфликта.
Пока война грохочет пятый год, перспектива военного или дипломатического решения представляется отдаленной. Соединенные Штаты и другие западные державы хотят добиться выхода российских сил с территории Украины, но в действиях господина Путина не видно никаких признаков перемены политики. Советник США по национальной безопасности Джон Болтон (John Bolton) недавно заявил, что, когда дело касается Украины, Вашингтону и Москве «придется согласиться не соглашаться».
США расширили санкции, а Великобритания настаивает на расширении дипломатических мер воздействия. Однако генерал-лейтенант Наев призывает Запад осознать угрозу со стороны России и даже проводит параллели с соглашательской политикой 1930-х годов. «Мы видели, как это постыдное соглашательство привело ко Второй мировой войне», — говорит он.
Тем временем в Авдеевке рядовой Акастелов с трудом подбирает слова, чтобы описать будущее, которое ждет его и его страну. «Скажи им, что мы победим», — подсказывает ему армейский пресс-секретарь.
Молодой рядовой закатывает глаза и через несколько секунд говорит: «Я не знаю, победим мы или нет».
