Когда в 1991 году развалился СССР, Коммунистическая партия Китая всерьёз озаботилась поиском ответом на вопрос, почему это случилось. Государственные аналитические центры, которым поручили эту задачу, взвалили основную вину на Михаила Горбачёва, руководителя-реформатора, который просто оказался недостаточно безжалостным, чтобы сохранить единство Советского Союза. Но китайское руководство подчеркивало и другие важные факторы, и, похоже, что не обо всех из них помнят нынешние лидеры Китая.
Да, конечно, КПК, без сомнения, выучила наизусть первый главный урок: сильные показатели экономики критически важны для сохранения политической легитимности. Концентрация внимания КПК на стимулировании роста ВВП в течение нескольких последних десятилетий привела к «экономическому чуду»: номинальный подушевой доход взлетел с $333 в 1991 году до $7329 в прошлом году. Это основная и самая важная причина, по которой КПК удерживает власть.
Но политика, которая вела к ослаблению экономики, едва ли была единственной ошибкой советского руководства. Помимо этого, страна был втянута в дорогостоящую гонку вооружений с США, в которой было невозможно победить, и стала жертвой имперского перенапряжения, разбрасываясь деньгами и ресурсами в пользу режимов, которые имели незначительное стратегическое значение и долгую историю хронически плохого управления экономикой. Сейчас, когда Китай вступает в новую «Холодную войну» с США, китайская компартия, похоже, рискует повторить все те же самые катастрофические ошибки.
На первый взгляд, может показаться, что Китай на самом деле не участвует в гонке вооружений с США. Дело в том, что официальный оборонный бюджет Китая на этот год (примерно $175 млрд) равняется лишь четверти одобренного Конгрессом военного бюджета США — $700 млрд. Однако, согласно оценкам, реальные военные расходы Китая намного выше, чем его официальный бюджет. По данным Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), в прошлом году Китай потратил на армию около $228 млрд, что примерно на 50% больше официальной цифры — $151 млрд.
Так или иначе, проблема не в самой по себе сумме денег, расходуемой Китаем на вооружения, а в постоянстве роста военных расходов, которое означает, что страна готовится вступить в долгосрочную гонку на истощение с США. Между тем, экономика Китая не подготовлена к производству достаточных ресурсов, необходимых для поддержания расходов на том уровне, который требуется для победы на этом фронте.
Если бы Китай обладал устойчивой моделью экономического роста, поддерживающей высокоэффективную экономику, тогда он мог бы позволить себе умеренную гонку вооружений с США. Но у него ничего этого нет.
На макроуровне темпы роста экономики Китая, скорее всего, продолжат замедляться. Это объясняется быстрым старением населения, высоким уровнем задолженности, дисбалансами в сроках погашения кредитов, а также эскалацией торговой войны, начатой США. Всё это будет истощать ограниченные ресурсы КПК. Например, по мере повышения демографического коэффициента пенсионной нагрузки, будут расти расходы на здравоохранение и пенсии.
Кроме того, хотя китайская экономика, может быть, и является намного более эффективной, чем советская, она далеко не так эффективна, как экономика США. Главная причина этого — сохраняющаяся роль китайских госпредприятий, которые поглощают половину всей суммы банковских кредитов в стране, хотя их вклад в создание дополнительной стоимости и занятости равен лишь 20%.
Для КПК проблема в том, что госпредприятия играют ключевую роль в сохранении режима однопартийного правления, поскольку они используются для поощрения лояльных членов общества и упрощают проведение государственных интервенций для достижения официальных макроэкономических целей. Следовательно, ликвидация этих раздутых и неэффективных компаний будет равнозначна политическому суициду. Между тем, их защита приводит лишь к откладыванию неизбежного: чем дольше им будут разрешать высасывать ограниченные ресурсы из экономики, тем непосильней будет становиться гонка вооружений с США — и тем серьёзнее будет вызов, брошенный власти КПК.
Второй урок, который руководство Китая оказалось не способно адекватно оценить: необходимость избегать имперского перенапряжения. Примерно десять лет назад, когда огромный внешнеторговый профицит создал избыток твёрдой валюты в стране, китайское правительство начало принимать на себя дорогостоящие обязательства за рубежом и субсидировать паразитирующих «союзников».
Доказательство номер один — столь активно расхваливаемая «Инициатива Пояс и Путь» (BRI), программа стоимостью в $1 трлн по долговому финансированию проектов строительства инфраструктуры в развивающихся странах. Несмотря на появление первых признаков проблем, которые (как и опыт СССР) должны были заставить КПК взять паузу, Китай, по все видимости, твёрдо настроен развивать BRI и дальше, а руководство страны превратило эту программу в одну из опор своей новой «большой стратегии».
Ещё более вопиющим примером имперского перенапряжения стала щедрая помощь, предоставляемая Китаем иностранным государствам (от Камбоджи до Венесуэлы и России), которые мало что предлагают взамен. По данным лаборатории AidData в Колледже Вильгельма и Марии, в период с 2000 по 2014 годы Камбоджа, Камерун, Кот-д'Ивуар, Куба, Эфиопия и Зимбабве совокупно получили $24,4 млрд в виде китайских грантов или значительно субсидированных кредитов. Тем временем, Ангола, Лаос, Пакистан, Россия, Туркменистан и Венесуэла получили за тот же период $98,2 млрд.
А теперь Китай пообещал предоставить ещё $62 млрд в виде кредитов на «Китайско-пакистанский экономический коридор». Данная программа поможет Пакистану противостоять надвигающемуся кризису платёжного баланса страны; но при этом она будет истощать казну китайского правительства как раз в тот период, когда торговый протекционизм ставит под угрозу её дальнейшее пополнение.
Как и СССР, Китай платит завышенную цену за обретение немногих друзей, получая взамен лишь ограниченные выгоды, и при этом всё сильнее втягивается в непосильную гонку вооружений. Китайско-американская Холодная война едва началась, а Китай уже встал на путь поражения в этой войне.
