Я стояла рядом с Мартой. Мы вдвоем поднимали тяжелые простыни и укладывали их в отжимной барабан. Я видела, что каждое движение причиняет ей боль: мокрое белье было тяжелым, а она была больна — воспаление межпозвоночного диска. На предыдущей неделе после того, как она посетила врача, наш начальник сказал ей, что она не может взять больничный, потому что у него слишком мало рабочих рук.

«Сильно болит?» — спросила я, обеспокоенная ее состоянием. «Я думаю о том, что буду готовить сегодня вечером», — ответила она. Несмотря на боль, ее главной заботой было то, чем она будет кормить ребенка. Марта работает в прачечной одной крупной чешской больницы, получая минимальную зарплату (11 тысяч чешских крон или примерно 385 долларов в месяц). Поскольку ей приходится выплачивать долги, накопленные в прошлом, в месяц ее доход составляет примерно 9 тысяч чешских крон. За съемное жилье она платит 20 тысяч крон. Государство выплачивает ей пенсию как вдове, деньги на ребенка, лишившегося одного из кормильцев, и субсидию на жилье. Все эти выплаты едва покрывают стоимость жилья. Несмотря на то, что у Марты очень тяжелая работа — иногда до 11 часов в день — она продолжает все глубже увязать в долгах.

Изнеможение, тяжелый физический труд, отчаяние. Именно так я могу описать то, что увидела, проработав в течение шести месяцев на нескольких разных низкооплачиваемых работах в Чешской Республике, будучи репортером на задании. Моей целью было изучить условия, в которых люди в Чехии работают на неквалифицированных, низкооплачиваемых должностях. Помимо прачечной я также поработала на птицекомбинате, на кассе в супермаркете, на конвейере и на предприятии по переработке мусора. Мой журналистский проект назывался «герои капиталистического труда». Эти люди живут на грани.

Большинство из них боятся говорить о своих проблемах из-за страха потерять работу. На птицефабрике сотрудники часто работали по много часов при температуре в 8 градусов по Цельсию. Временами они оставались там до шести часов, не имея возможности выпить воды, поесть или отдохнуть. Прежде мой коллега Карел работал кровельщиком как индивидуальный предприниматель. Он залез в долги, — отчасти потому что до конца не понимал административную сторону своей работы. На заводе со всеми переработками и ночными сменами он зарабатывал примерно 15 тысяч крон. Но после выплаты долгов у него оставалось только 8 тысяч крон. Он никогда не жаловался — напротив, он был благодарен, постоянно повторяя: «По крайней мере, они оплачивают мою медицинскую страховку и соцстрахование». Когда мы с ним познакомились, у него как раз забрали дом за долги. Он находился в состоянии отчаяния и даже подумывал о самоубийстве.

Однако решительное недоверие к политикам было очень заметным. Почти никто из моих коллег не принимал участия в выборах, — только несколько раз мне удалось поговорить с теми, кто поддерживал Коммунистическую партию. Перестройка экономики после 1989 года была основана на дешевом рабочем труде и стимулах для прямых иностранных инвестиций. Но никто не захотел заниматься решением растущего числа проблем, которые такая политика повлекла за собой. В прессе мы снова и снова читаем, что люди сами должны о себе заботиться, — никто не обязан им помогать.

Превращение Чехии из государственного социализма в капитализм часто называют успехом, и сегодня практически все экономические показатели свидетельствуют о том, что страна процветает. Однако опыт конкретных людей рисует перед нами иную картину. Отдельные истории тех, кто попал в тяжелое положение, не преподносятся нам как проявления системных проблем всего общества. Достижения государства благосостояния часто рассматривались как то, что пришло на смену коммунизму, а профсоюзы высмеивались как пережиток старого режима. В течение многих лет переговоры о заключении коллективного договора были практически ругательством. Поэтому со временем низкая заработная плата стала неизменно сопровождаться вопиющими нарушениями трудового кодекса, а люди стали бояться высказывать свое мнение из страха потерять работу. Со всеми этими бесконечными версиями лозунга «каждый должен сам о себе заботиться» чешское общество утратило чувство солидарности.

Последние несколько лет либеральная элита пытается внушить людям, что они должны быть солидарны с беженцами. Это привело к возникновению проблемы. Чехи не понимают, почему они должны быть солидарными с теми, кто живет, скажем, в Африке, если никто никогда не обращает внимания на проблемы, существующие в Чехии.

Долгое время «зарплатный занавес» не интересовал политиков в Западной Европе, но любой чех знает, что продавец в магазине в Германии или Австрии получает в три раза больше такого же продавца в Чешской Республике. Между тем расходы на жилье и еду в Чешской Республике ненамного ниже, чем в странах Западной Европы. Работающие бедные люди, которые зачастую не могут свести концы с концами, испытывают глубокое ощущение несправедливости. Им кажется, что о них все забыли.

Сегодня во многих областях по всей Чешской Республике работу найти несложно. Проблема заключается в том, что многие люди не могут прожить на те деньги, которые приносит такая работа. Муниципального жилья практически нет, а государство покрывает лишь крохотную часть расходов на жилье. В настоящее время 750 тысяч человек имеют долгосрочные задолженности, и коллекторы — люди, имеющие лицензию на сбор долгов, — забирают из их ежемесячной зарплаты так много, что людям не хватает денег на выплату аренды жилья.

Это сказывается на их семьях. По данным Social Watch, долги выплачивают 2,5 миллиона человек, то есть почти четверть населения страны. Государство никак не компенсирует потерю доходов и выплату долгов. Цены на аренду жилья растут очень быстро. Главный стрессовый фактор для людей — это страх остаться без крыши над головой. Те, у кого есть дети, также боятся, что государство отберет у них детей, учитывая тяжелое положение родителей. Многие бедные люди живут во временном жилье, где нет элементарных условий.

И, пока во время шестимесячного эксперимента я могла помечтать о награде в виде отпуска вместе с супругом и детьми, одна из моих коллег по прачечной мечтала о том, чтобы сэкономить денег на билет на метро, чтобы съесть в центре города пирожное. «Однажды мне удалось это сделать, — взволнованно рассказала она. — Я сфотографировалась с тем пирожным, чтобы у меня осталась память о хорошей жизни».