Джилл Доэрти — американская журналистка, более 30 лет проработавшая корреспондентом «Си-эн-эн», глава московского бюро агентства.
Впервые я поехала в Россию в 1969 году в рамках программы по обмену студентами. С тех пор я много там училась, жила, работала и путешествовала. Теперь меня считают «экспертом» по России, однако подобное определение всегда казалось мне преувеличением, если говорить о такой сложной для понимания стране, как Россия.
У меня был друг, который, как и я, изучал русский язык. Однажды, услышав, что русские маленькие дети говорят на этом языке лучше него, он со смехом сказал мне, что, если бы он слегка их подтолкнул, они сразу же заговорили бы на английском.
Иногда мне кажется, что в этом и заключается наш подход к России в целом. Если только Путин, его правительство и вся Россия придут в себя, они сразу же начнут воспринимать происходящее так же, как и мы. Но, подобно тем детям, которые говорили на русском, потому что они — русские, Россия не станет вести себя так, как мы, только потому, что таков, как нам кажется, «правильный» подход.
В середине октября в Сочи я слушала, как Владимир Путин отвечал на вопросы на заседании дискуссионного клуба «Валдай» — ежегодной встрече экспертов по вопросам международной политики. Сидя в своем огромном кресле, он ловко отвечал на вопросы своего собеседника, и мне стало ясно, что, с точки зрения Путина, Россия никогда не подписывалась под «нашими» принципами — западными принципами и «либеральным международным порядком». Когда Советский Союз распался, Россия была слабой, и ей приходилось соглашаться с Западом. Но по мере того, как она становилась сильнее в экономическом и военном смыслах, она возвращалась к своим корням.
Сегодня США и Россия вступили в агрессивную геополитическую конфронтацию, которая угрожает перерасти в непосредственный военный конфликт — несмотря на то, что ни одна из сторон этого не хочет.
Нынешняя стратегия Америки по отношению к России попросту не работает. Вместо этого она связывает нам руки. Она делает Россию более агрессивной во внешней политике и менее демократичной во внутренней. Риски растут, о чем свидетельствует инцидент с украинскими военными кораблями в Керченском проливе, произошедший на этой неделе. Москва ведет себя все смелее, бросая вызов США и их союзникам и одновременно с этим расширяя свои торговые связи и меры по обеспечению безопасности в своем регионе и мире в целом.
Нам необходимо пересмотреть свой подход к России. Конфронтация в сочетании с бесконечным циклом санкций — это не ответ, несмотря на то, что порой введение санкций оправдано. Но подход «просто давайте дружить» тоже не сработает. Ради нашей собственной безопасности нам необходима поддерживаемая обеими партиями и устойчивая политика, основанная на реалистичном понимании того, почему нам вообще необходимо взаимодействовать с Россией.
Как и у США, у России есть свои собственные стратегические интересы — независимо от того, согласны мы с ними, одобряем мы их или нет. Ради нашей собственной безопасности мы должны попытаться понять, какими мотивами руководствуется Россия. Если объективно проанализировать цели Москвы, это поможет нам понять, как мы можем двигаться к своим собственным целям и как нам нужно реагировать на дальнейшие действия Кремля.
Для этого нам необходимо иметь больше инструментов помимо конфронтации, более гибкую стратегию, чтобы реагировать на опасности, вызовы и, да, даже возможности, которые Россия нам может предоставить. Хотя конфронтация может порой оказаться полезной, нам необходимо добавить к ней еще два компонента, а именно конкуренцию и сотрудничество.
Последние полгода я входила в состав группы экспертов, пытавшейся разработать такую стратегию. Эта группа получила название «Мэйфлауэр» (как отель в Вашингтоне, где мы собираемся), и в ее состав входят политики, общественные деятели, а также политические аналитики.
Наш первый вывод: чтобы переработать нашу стратегию в отношении России, мы сначала должны определить, каковы собственные долгосрочные стратегические интересы Америки. Первый интерес — национальная безопасность: в конце концов Россия — это единственная страна в мире, способная уничтожить нашу страну при помощи ядерного оружия. А сейчас полным ходом идет разработка нового оружия, включая сверхзвуковое оружие, способное обходить американские системы обороны без всякого предупреждения.
Россия может разрушить наш образ жизни и даже уничтожить наше сверхсовременное оружие — посредством кибератак против американских компьютерных сетей. Как вы увидели в 2016 году, Россия способна использовать соцсети, чтобы ослаблять нашу демократию посредством дезинформационных компаний. Разумеется, у США тоже есть средства для того, чтобы навредить России, в результате чего эти две страны оказываются в объятии взаимного уничтожения.
Наша группа также пришла к выводу, что мы должны разъяснить нашим согражданам, что конфронтация обходится нам очень дорого. Если мы позволяем соглашениям о контроле над вооружениями атрофироваться или попросту исчезать, готовы ли мы платить за гонку вооружений?
Кроме того, если мы продолжим вводить санкции против российских граждан и компаний, сможем ли мы и дальше сотрудничать с Россией в вопросах освоения космоса или Арктики? Готов ли американский бизнес уступать прибыльные контракты с Россией своим иностранным конкурентам? Если мы не будем общаться — армия с армией, политики с политиками — с российским правительством, сможем ли мы избежать непонимания, которое способно привести к катастрофическим последствиям?
По мнению экспертов нашей группы, стратегия США должна:
-
Укреплять стратегическую стабильность посредством надежных соглашений о контроле над вооружениями и совместных попыток предотвратить распространение ядерного оружия.
-
Укреплять наш наступательный и оборонительный киберпотенциал, одновременно сохраняя диалог с Россией и другими странами, направленный на продвижение стратегической стабильности в киберпространстве.
-
Восстановить официальные контакты и контакты между гражданами наших двух стран, чтобы управлять конкуренцией и укреплять взаимопонимание между нашими государствами.
Почти полвека назад, когда я училась в Ленинградском государственном университете — там же Владимир Путин изучал право — я жила в общежитии вместе с другими русскими студентами, и у меня появилось множество русских друзей, с некоторыми из которых я поддерживаю связь до сих пор.
Тогда мое отношение к России изменилось навсегда. И тот мой опыт подсказывает мне, какими именно мотивами руководствуется Путин и его страна сегодня.
Тем не менее, выстраивание новой стратегии США в отношении России — это вовсе не попытка стать «друзьями». Она не должна зависеть от того, нравимся мы России или нет. Она должна основываться на императивах нашей собственной национальной безопасности.
Нравится нам это или нет, но поиски путей взаимодействия с Россией — это часть работы по обеспечению нашей национальной безопасности.
