На протяжении 2018 года большую часть Азии трясло от новой и все более непредсказуемой динамики в китайско-американских отношениях. Когда год назад президент США Дональд Трамп вернулся из Пекина после своего «государственного с плюсом» визита, Китай надеялся, что антикитайская предвыборная риторика Трампа наконец-то забыта. Но спустя двенадцать месяцев Китай и США находятся в состоянии торговой войны, а администрация Трампа сменила политику «стратегического взаимодействия» США с Китаем на «стратегическую конкуренцию».
Кроме того, год назад экономика и рынки США, Европы и Китая бурно росли. Сегодня же финансовые рынки охвачены глубокой нестабильностью, в Китае и Европе замедляются темпы экономического роста, а в Америке начинает сказываться повышение процентных ставок. Картину омрачает еще и неопределенность по поводу будущего северокорейских ядерных переговоров.
Каковы же перспективы американо-китайских отношений в 2019 году? Не исключено, что к марту появится соглашение о сокращении дефицита в двусторонней торговле, а также решения по импорту, которые примет Китай для его практической реализации. Заключение соглашения о снижении пошлин к этому моменту тоже возможно, хотя из-за его сложности процесс может затянуться. С подходом по принципу «пошлина за пошлиной» он может занять год. Впрочем, если китайские экономические реформаторы выберут более радикальный подход, пообещав со временем полностью обнулить пошлины и предложив американцам ответить взаимностью, соглашение может быть заключено намного быстрее. Такой вариант, конечно, будет противоречить десятилетиям практики торговых бюрократов Китая, которые научились отдавать мало, не говоря уже о том, что их никогда не видели отдающими сразу все.
Реформа так называемого принудительного трансфера технологии должна быть сравнительно простой. Впрочем, реформа может отличаться от интерпретации контрактных соглашений на практике, даже если в них нет никаких конкретных пунктов о трансфере технологий.
А вот вопрос о защите интеллектуальной собственности является глубоко проблемным. Предыдущие соглашения, заключенные при администрации президента Барака Обамы, можно было бы обновить. Однако по-прежнему безнадежна ситуация с судебным контролем за нарушениями. Один из возможных механизмов — урегулировать споры по соответствующим контрактам между китайскими и иностранными фирмами в международных коммерческих арбитражных органах в Сингапуре или Швейцарии, которые специально созданы для рассмотрения дел, связанных с соблюдением норм защиты интеллектуальной собственности.
Если Китай будет возражать, тогда можно создать международную коммерческую арбитражную систему в самом Китае. Но тогда этой стране придется назначать квалифицированных иностранцев в состав арбитров, чтобы завоевать международный авторитет. Ни у кого нет доверия к коммерческим судам Китая. Ради собственных реформаторских потребностей Китай должен двигаться к полной независимости коммерческих и гражданских судов, даже если уголовные суды останутся под политическим контролем.
Американскую озабоченность китайскими государственными субсидиями в рамках стратегии «Сделано в Китае — 2025» будет практически невозможно устранить. Реальность такова, что все страны в той или иной степени оказывают господдержку местным технологическим отраслям, хотя Китай использует такие меры в максимальной степени. Даже если мы установим предельно возможный уровень господдержки для той или ной компании, соблюдение этого правила будет трудно отследить. Я не уверен в результатах переговоров на эту тему. Возможно, Америке следует просто обогнать Китай, повысив объемы государственных инвестиций в исследования и разработки в таких отраслях, как информационные технологии и биотехнологии.
Мы также не должны исключать вероятность, что Китай предложит широкому международному сообществу провести тарифные реформы. Например, Китай мог бы принять на себя радикальное обязательство перейти со временем к нулевым пошлинам не только перед США, но и перед всеми членами Всемирной торговой организации. Для Китая это открыло бы невероятно привлекательную возможность стать лидером мировой свободной торговли и остановить тенденцию скатывания к протекционизму.
Такой поворот в политике Китая мог бы включать также начало диалога со странами Транстихоокеанского партнерства (ТТП) по поводу возможного вступления в эту организацию, что стало бы ироничной попыткой обойти США в Азиатско-Тихоокеанском регионе (ведь Трамп вывел США из ТТП сразу после вступления в должность). Когда Китай видит потенциал для политической и рыночной открытости, он может действовать с удивительной скоростью. Переговоры будут трудными, однако сдержанное отношение Японии к вступлению Китая в ТТП несколько смягчилось после недавнего визита премьер-министра Синдзо Абэ в Пекин.
Что касается более широкого фронта внешней политики и безопасности, то в 2019 году Китай, скорее всего, будет решать конфликты в отношениях с другими странами, учитывая фундаментальные стратегические проблемы, которые создают для него США. Уже наблюдается некоторая нормализация в отношениях с Японией. Последние данные японской береговой охраны показывают резкое сокращение китайских нарушений в зоне островов Сенкаку/Дяоюйдао в Восточно-Китайском море.
Китай также хочет снизить эскалацию напряженности в отношениях со странами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии из-за Южно-Китайского моря путем ускорения переговоров о «кодексе поведения». Отношения с Индией тоже, по всей видимости, станут спокойнее после апрельского двустороннего саммита в Ухане. Наконец, Китай может перейти к более умеренной позиции по Тайваню, поскольку выступающая за независимость Демократическая прогрессивная партии президента Тайваня Цай Инвэнь показала слабые результаты на ноябрьских выборах в местные органы власти. Все это, конечно, может радикально измениться, если США продолжат заключать крупные оружейные контракты с Тайванем, а это весьма возможно. Инциденты с США в Южно-Китайском море не прекращаются, и этот конфликт может обостриться, если в следующем году США более энергично займутся реализацией своей программы «Свобода навигации».
В Евразии Китай продолжит разворачивать инициативу «Один пояс, один путь». Впрочем, на протяжении последних месяцев этой программе достается меньше внутриполитических фанфар. Среди китайских чиновников уже ведутся дискуссии о необходимости пересмотра некоторых параметров программы, что связано с негативной реакцией на передачу Шри-Ланкой Китаю порта Хамбантота, а также с тревогами по поводу долгосрочной приемлемости инициативы с финансовой точки зрения. Так что, наверное, в 2019 году нас ждет меньше китайского триумфализма по поводу «Одного пояса, одного пути».
Кроме того, Китай, вероятно, будет консолидировать и расширять свою роль в существующих институтах ООН и Бреттон-Вудса, а не делать акцент на новых институтах международного управления. Скорее всего, он продолжит играть роль нового мотора ВТО и сохранит свою позицию по вопросу глобальных изменений климата, которая была согласована в рамках Парижского климатического соглашения 2015 года. Более трезвые умы в китайском внешнеполитическом истеблишменте предпочитают сосредоточиться на существующих механизмах глобальной системы, основанной на правилах, и особенно сейчас, когда США систематически демонстрируют презрение к этим институтам.
Китай будет пытаться восстановить стабильность в отношениях с США и смягчить напряженность в отношениях с другими странами, а его руководство, скорее всего, посвятит 2019 год формулированию более глубоких выводов по поводу будущего американской политики: как повлияет расследование Мюллера на Трампа и его администрацию и изменит ли хоть каким-то образом новый президент в 2020 году (или раньше) возникшую сейчас новую стратегию США. Руководство Китая уже пришло к выводу, что в американских подходах к Китаю произошел глубокий сдвиг. Однако они пока не понимают до конца, какую именно форму примет этот сдвиг и станет ли столь же неизбежным фундаментальный сдвиг и в их стратегии (а не тактике).
Кевин Радд — австралийский политический деятель, бывший премьер-министр Австралии.
