Мы близки к достижению нашей стратегической цели — созданию «Форта Трамп», который на десятилетия крепко свяжет Польшу и США в военной сфере. Термин, введенный в оборот президентом Анджеем Дудой (Andrzej Duda), позволил привлечь внимание мира (и в первую очередь американцев) к теме безопасности Польши перед лицом московского неоимпериализма. То, что в нашей стране не появится огромная американская крепость, окруженная рвом, было давно понятно: речь идет о как можно более близком военно-политическом союзе, который, в частности, позволит увеличить численность американского контингента на польской территории. Проект станет реальностью 12 июня, когда Дональд Трамп примет польского президента в Вашингтоне.
Обеспечив Польше безопасность на долгие годы, партия «Право и справедливость» (PiS) добилась бы большого успеха, и понятно, что она хочет успеть объявить о нем перед осенними парламентскими выборами. Ей удалось бы опровергнуть очередной аргумент оппозиционных сил, уверяющих, что эффективно действовать на международной арене умеют только они. Но не согласятся ли польские власти в такой ситуации заплатить слишком высокую цену за успех? И я говорю здесь не о том, что американские концерны имеют все шансы выиграть тендеры на поставку военной техники.
Дональд Трамп вступил в конфликт с несколькими странами, и самым опасным выглядит конфликт с Ираном. Если дело дойдет до войны с аятоллами (а этот риск велик), появится проблема подключения к ней Польши. Мы не можем позволить втянуть себя в военные действия (особенно если наше участие будет подразумевать привлечение тысяч польских военных к сухопутной операции), масштаб и последствия которых сложно оценить заранее.
Мы уже однажды встали на сторону американцев, войдя с ними 16 лет назад в Ирак. Что мешает нам повторить это в Иране? В частности, то, что мы уже знаем, к чему привело предыдущее вторжение: к миграционному кризису, усилению исламистского терроризма и резне христиан на Ближнем Востоке (я перечисляю только те темы, которые вызывают интерес в ходе польских избирательных кампаний). Кроме того, мы помогали американцам, потому что администрация Джорджа Буша ввела нас в заблуждение: Саддам Хусейн не сотрудничал, как она утверждала, с «Аль-Каидой» (запрещенная в РФ организация, — прим.ред.) и не располагал готовым к использованию оружием массового уничтожения. Имея такой опыт, нам не следует безоговорочно верить США и Израилю, рассказывающим об основаниях для возможного вторжения в Иран.
Есть также чисто военный аспект. Иран — это не Ирак времен Саддама. Это огромная гористая страна, у которой есть полмиллиона военных и во много раз больше готовых стать мучениками бойцов из военизированных организаций. Если американцы не смогли добиться успеха в Ираке (который сейчас в значительной степени зависит от Ирана), то как они собираются преуспеть в гораздо более сильной Исламской Республике?
Три месяца назад Польше удалось сделать нечто невероятное: по просьбе американцев мы организовали Ближневосточную конференцию. Мнения западных стран на ее счет разделились: считалось, что мероприятие имеет антииранскую направленность, а Тегеран по его итогам понизит уровень дипломатических отношений с Варшавой. Ничего страшного, однако, не произошло, а в заявлении по итогам заседаний иранское государство даже не упоминалось: польским дипломатам удалось обезвредить эту «бомбу». Польше следует и дальше придерживаться той тактики, которую она избрала на февральской конференции: действовать как самый близкий союзник Америки, но не соглашаться на войну с Ираном.
