Около 1 400 человек были задержаны при разгоне оппозиционной демонстрации в Москве, сообщила российская группа наблюдателей, отметив, что это крупнейшее число задержаний в российской столице за десятилетие.

В прошлые выходные решение российских избирательных органов запретить независимым и оппозиционным кандидатам участие в выборах в Мосгордуму всколыхнуло бурные протесты. Полиция грубо подавила демонстрацию, арестовав почти 1 400 человек.

Между тем оппозиционный деятель и борец с коррупцией Алексей Навальный, — это он призывал людей выйти на улицы и принять участие в акциях протеста, — был заключен в тюрьму на 30 суток. В изоляторе у него развилась загадочная «аллергическая реакция». Пройдя курс лечения в больнице, он снова вернулся в тюремную камеру.

Почему это важно:

Протесты для Москвы не новость. Но на сей раз жестокость столичной полиции многих политических наблюдателей поразила. Чем? Во-первых, ставки в этой игре невысоки: итоги выборов в Мосгордуму никак не скажутся на национальной политике, не говоря уже о международной. Однако полиция отреагировала так, будто эти протесты угрожают самому российскому государству: число арестов оказалось рекордным за десятилетие. Во-вторых, сложилось впечатление, будто Кремль в последние месяцы стал податливее на протесты общественности, — в частности, там согласились освободить независимого журналиста-расследователя, арестованного по подозрительному обвинению, и приостановили планы по строительству храма на территории парка в Екатеринбурге.

Жестокость, с которой полиция громила протесты, — тревожный знак. Вместо хоть каких-нибудь послаблений Кремль, судя по всему, пошел на полномасштабные репрессии, сигнализируя о своей тактике на общенациональные выборы 2021 года. В ближайшей же перспективе Москва рассчитывает заполучить городскую думу, напичканную сплошь верноподданными, — любой другой сценарий попросту исключается.

Куда интереснее, как будут развиваться события между этими выборами и грядущими в 2021 году, — особенно на фоне серьезных проблем в российской экономике, заточенной под экспорт энергоносителей. Путин и его партия «Единая Россия» на этих выборах победят — возможно, Кремль даже пойдет на изменения в избирательной системе, лишь бы протолкнуть своих ставленников. Но держаться за власть испытанными приемами становится все труднее. В столице понимают, что повседневная жизнь населения становится все сложнее, и, чтобы хоть как-то ублаготворить москвичей, идут на увеличение социальных расходов, — лишь усугубляя экономические трудности.

Ключевая статистика в помощь:

По опросам, Путинская партия «Единая Россия» набирает 33% голосов — по-прежнему опережая конкурентов, но сильно не добирая до 54% в 2016 году. Почему это так важно? Да потому что…

Одно из основных заблуждений…

…состоит в том, что суровые репрессии продиктованы падением путинского рейтинга. Как отмечает независимый «Левада центр», популярность Путина, даже сильно пошатнувшись после максимума 2015 года в 89%, все равно остается сравнительно высокой — 68%. Куда больше Кремль беспокоит падение рейтингов «Единой России». Учитывая безрадостное положение партии, некоторые ее члены даже пошли на выборы независимыми кандидатами. Вялые показатели «Единой России» — головная боль для Кремля, ведь в случае неуспеха из-под путинского контроля могут выйти как парламент, так и региональные власти.

Единственное, что можно сказать об этом на званом обеде:

В мире, лишенном должного геополитического порядка, внутренние дела государств-изгоев и негосударственных субъектов практически никак не регулируются. Путин пользуется этим уже много лет. Но даровать свободу пламенным критикам вроде Михаила Ходорковского и позволять Навальному свободно разгуливать по улицам ему нравится, — как-никак это признак власти и щедрости всемогущего Путина. Но когда народная любовь остывает, а экономическое развитие буксует, Путину становится не по себе. И хотя власти у него по-прежнему много, сам он гораздо уязвимее, чем хочет показаться. Если будет доказано, что Навальный отравлен, — если честно, то это практически невозможно, — внутреннее положение дел окажется более шатким, чем можно было себе представить.

Чего нельзя говорить ни в коем случае:

Есть ли что-нибудь хуже однопартийной демократии? Однопартийная демократия, когда единственная партия разваливается.

Йен Бреммер — внешнеполитический обозреватель и колумнист «Тайм»