Россия пользуется безвластием, связанным со стремлением Америки вывести войска с Ближнего Востока. Когда на посту президента был Барак Обама, он начал проводить политику «разворота» в сторону от этого региона, а президент Дональд Трамп продолжает эту политику. В результате Россия становится доминирующей военно-политической силой в регионе.
В награду за решительную военную поддержку Асада Россия получила военные объекты в Сирии — военно-морской комплекс в Тартусе и авиабазу Хмеймим — которые имеют решающее значение для материально-технического обеспечения и позволяют ей продемонстрировать свою мощь Ближнему Востоку, Балканам и более западным районам Средиземноморья. В случае конфликта Россия сможет применить против Соединенных Штатов стратегию ограничения и воспрещения доступа и маневра.
В Сирии российские военные оказали решающее влияние на гражданскую войну, а заодно испытали и продемонстрировали комплексы вооружений, показав всем дерзость, поражающую способность, маневренность и радиус действия русского оружия. Во время атак разные виды российских высокоточных боеприпасов прошли первую проверку боем.
Россия использует Сирию еще и в качестве полигона для испытаний своего электронного военного потенциала. В апреле 2018 года начальник командования специальных операций США дал следующий комментарий: «Сейчас в Сирии мы действуем в самых агрессивных условиях радиоэлектронной борьбы на планете». Наши противники, добавил он, «ежедневно подвергают нас испытаниям, отключая наши каналы строя, выводя из строя наши [вертолеты] EC-130, и так далее».
Россия атаковала цели сирийских повстанцев с Каспийского моря и Восточного Средиземноморья, запуская крылатые ракеты с подводных лодок типа «Палтус» и надводных кораблей. Она нанесла удар по сирийской Ракке с подводной лодки в Средиземном море. Она отправила сражаться за режим Асада военный контингент, сформированный частными подрядчиками, — сообщениях прессы их называют «русскими наемниками» или «зелеными человечками». Российский пилотируемый самолет бомбил Сирию с базы в Иране. Летом 2018 года, чтобы поддержать атаку Асада на последний оплот мятежников Сирии, Россия развернула значительные военно-морские силы, в том числе авианосец класса «Адмирала Кузнецова», в Средиземном море.
Посредством морских операций Россия расширила спектр своего военного влияния. Российское присутствие задает новые «правила игры» на всем Ближнем Востоке, ограничивая свободу действий США и Израиля.
Договоренности России о размещении баз в Леванте (общее название стран восточной части Средиземного моря — Сирия, Ливан, Израиль, Иордания, Египет, Турция и др., — прим. ред.) позволят ей устанавливать, ремонтировать и эксплуатировать автономные подводные системы. У нее уже есть передовые средства наблюдения, разведки и боевая техника для разрушения подводных кабелей связи. Ее средиземноморские подводные лодки, базирующиеся в Сирии, могут не только запускать крылатые ракеты по наземным целям, но и угрожать подводной инфраструктуре.
В декабре 2017 года начальник генштаба Британии предупредил: «Появились новые риски для нашего привычного образа жизни — уязвимость кабелей, которые пересекают морское дно. Представьте себе вариант развития событий, при котором эти кабели будут перерезаны или повреждены — а это может немедленно и, возможно, катастрофическим образом, повлиять как на наши средства массовой информации, так и на экономику — ведь у России есть множество причин для вмешательства в Восточное Средиземноморье: помочь давним союзникам сирийского режима, поддержать его новые союзы с Турцией и Ираном, или же, напротив, получить рычаги воздействия на Соединенные Штаты. Однако один из ее главных интересов — рост мировых цен на энергоносители. Как это было много десятилетий подряд, российская экономика сейчас в основном строится на экспорте нефти и газа. Само существование России и ее президента Владимира Путина зависят от высоких цен на энергоносители. Удивительно, что о политике России на Ближнем Востоке и о ее внешней политике написано множество статей, в которых это обстоятельство не упоминается».
Чтобы понять, что делает Россия в регионе Восточного Средиземноморья, главное — признать, что она хочет иметь возможность влиять на решения Саудовской Аравии и других важных стран-производителей связанные с энергетикой. Это помогает объяснить, почему неверно полагать, что Россия разделяет заинтересованность США в стабильности Ближнего Востока. Наоборот, Россия часто активно содействует дестабилизации именно потому, что она способствует росту цен на энергоносители.
Россия также заинтересована в продаже оружия. Поскольку деловым интересам России уделяется слишком мало внимания, на них следует сделать упор, хотя политика России определяется не только подобными соображениями.
Когда Россия помогала спасти режим Асада, она заботилась об успехе иранских инвестиций в поддержку Асада и фактически присоединилась к «шиитской оси» иранского режима, сирийскому режиму и Хезболле. Это позволило ей получить рычаги давления как на саму «ось», так и на противников этой оси: Турцию, Саудовскую Аравию и другие суннитские государства, а также Израиль.
Россия занимает стратегическую позицию в усиливающемся противостоянии Израиля с Ираном в Сирии. Израиль использовал в Сирии самолеты, чтобы удержать иранские войска вдали от израильской границы. Однако военная мощь России преобладает в Сирии, поэтому Израилю необходимо с ней сотрудничать или, по крайней мере, заручиться ее согласием, чтобы вести кампанию по запугиванию Ирана.
Соответственно, на всех уровнях, начиная с главы правительства, Израиль поддерживает тесную связь с Россией по вопросам Сирии. Россия не занимается активным сдерживанием Ирана, но и не предотвращает удары Израиля по иранским силам в Сирии. Россия, похоже, хочет избежать конфронтации между собственными силами и Израилем. Израильские и российские военные командиры договорились о том, чтобы их операции не противоречили друг другу. Россия совершенствует противовоздушную оборону Сирии. Она поставила в страну зенитно-ракетную систему ПВО С-300 и обучает сирийцев ее применению. Между тем личный состав, по-видимому, укомплектован российскими солдатами. С-300 может представлять угрозу для израильских самолетов, а если ее модернизировать до более дальнобойной С-400, опасность возрастет. Путин сказал, что хочет, чтобы все иностранные войска покинули Сирию. Похоже, это относится к иранским и турецким, но не российским войскам.
Официальные лица США обеспокоены ростом военной мощи России в Восточном Средиземноморье, хотя Трамп пока не требует, чтобы Россия вывела свои силы из Сирии. Если бы Россию удалось заставить покинуть Сирию сейчас, когда ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. ред.) в основном уничтожено, это было бы в интересах США.
Некоторые представители властей США, хотя и не публично, предложили, чтобы такое давление на Россию оказал Израиль. Они подразумевают, что Израиль должен меньше внимания уделять сотрудничеству с Россией в Сирии, а больше тому, чтобы российским силам было труднее там закрепиться.
Критика в этом направлении не входит в политический курс США, но способна внести раздор в американо-израильские отношения. Каждая из стран только выиграла бы, если бы более четко понимала, в чем заключаются стратегические проблемы другой страны.
Израильские официальные лица говорят, что они не в том положении, чтобы воспринимать Россию как врага. Крупный спор с Россией создаст Израилю трудности, или вовсе не позволит нанести удар по иранским силам в Сирии — а это основной интерес Израиля на этой территории, интерес, который разделяют Соединенные Штаты (независимо от того, говорили ли они об этом публично). Израильтяне не хотят, чтобы Россия защищала иранские силы в Сирии. Они не хотят, чтобы израильские силы вступили в конфликт с российскими, и не хотят, чтобы Россия развернула свои самые передовые средства противовоздушной обороны в Сирии.
Во время холодной войны, когда Израиль сотрудничал с США в прямой оппозиции Советскому Союзу и подконтрольным ему государствам, стратегическая обстановка была иной. Ближний Восток тогда, в отличие от наших дней, имел для США первостепенную важность. Соединенные Штаты сохраняли там мощный военный потенциал, доминировали в Средиземном море и активно работали над сдерживанием советского влияния.
После холодной войны, и особенно после окончания президентского срока Джорджа Буша-младшего, политика США в отношении данного региона изменилась. Синонимами американской стратегии стали «ось» и «отвод войск». Трамп разделяет стремление своего предшественника уйти с Ближнего Востока и свести американское участие в Сирии к минимуму. Соединенные Штаты не планируют восстанавливать свою военную мощь эпохи холодной войны в Средиземном море. Официальные лица США не требуют, чтобы Россия вывела свои силы из Сирии. В этих обстоятельствах было бы маловероятно ожидать, что Израиль так поступит.
Однако было бы ошибкой не признать, что многие официальные лица США всерьез и не без оснований обеспокоены поведением России. У России есть свои причины на то, чтобы предоставить Израилю свободу действий против Ирана в Сирии, но это не должно заставить кого-либо обманываться по самой сути агрессивных, вызывающих опасения действий президента Путина.
Недостатка в примерах нет. К ним относятся и захват Россией территорий Грузии и Украины, и дерзкие убийства критиков Путина — журналистов и политиков — совершенные в стране и за рубежом. Россия организует кибер-операции против Соединенных Штатов и делает все возможное, чтобы повлиять на выборы в США. Путин вложил значительные средства в модернизацию стратегических и тактических ядерных сил России. Его правительство производит ядерные ракеты, запрещенные Договором о ядерных ракетах средней и малой дальности, поэтому в августе 2019 года правительство США вышло из договора.
Россия также проводит испытания ядерного оружия, нарушая свое обещание придерживаться всеобъемлющего запрета ядерных испытаний. Российские военные самолеты «совершают облет» — то есть, провоцируют с близкого расстояния — американские корабли и самолеты. Такая тактика была обычным делом во время холодной войны, и обе стороны договорились принять официальные меры, направленные на снижение риска подобного поведения. Россия объявила, что успешно провела испытания гиперзвукового оружия, способного прорвать действующую противоракетную оборону США. Российские военно-морские силы вошли на Украину, чтобы захватить Крымский полуостров, и заблокировали Азовское море.
Стратегические альянсы не остаются в силе сами собой. Сторонникам альянса нужно предпринимать осознанные усилия, чтобы сохранить доверие между партнерами на официальном уровне, а в демократических странах — чтобы сохранить поддержку большинства населения. Если же принимать все как должное, такая ошибка может оказаться непоправимой. Если значение альянса не обосновывать, не подтверждать и не реализовывать снова и снова на протяжении многих лет, он утратит поддержку правительства или населения в целом. Должности все время занимают новые чиновники и законодатели, которые не знают, какие доказательства взаимной ценности альянса получены в прошлом. Высокопоставленные чиновники — давние ветераны тесного сотрудничества союзников — часто предполагают, что предпосылки создания альянса настолько хорошо и широко известны, что о них и говорить нечего. Однако это опасная ошибка. Если его принципы и преимущества не будут постоянно пересматриваться и прославляться, альянс может оказаться уязвимым для нападок внутри страны, а союзников будут порицать за стремление к собственной выгоде, слабость или неблагонадежность.
Один высокопоставленный американский государственный деятель как-то сравнил поддержание стратегических взаимоотношений с борьбой с сорняками в саду — нужно постоянное внимание, чтобы не дать раздражителям одержать верх. Высокая ценность американо-израильского оборонного партнерства для обеих сторон вполне оправдывает усилия по уходу за садом.
Дуглас Дж. Фейт (Douglas J. Feith) — старший научный сотрудник Института Хадсона (Hudson Institute), занимал должность заместителя министра обороны США по вопросам политики.
Адмирал Шауль Чорев (Shaul Chorev), руководитель Исследовательского центра морской политики и стратегии в Университете Хайфы (University of Haifa), занимал должность заместителя начальника ВМС Израиля и главы Комиссии по атомной энергии Израиля.
Данный материал представляет собой обработку отрывка из недавнего доклада по морской безопасности Консорциума Университета Хайфы и Института Гудзона (Hudson Institute) по Восточному Средиземноморью.
