Сегодня Владимир Путин — один из признанных — даже его недоброжелателями — гроссмейстеров глобальной политики. Статус исторической фигуры он недавно символически подтвердил своим особым вниманием к прощанию с Жаком Шираком. Тем человеком, которого некоторые в Европе называют последним настоящим президентом Франции и который возглавлял ее на протяжении 12 лет. К слову сказать, это была первая поездка российского президента на похороны бывшего главы иностранного государства — обычно эту печальную функцию выполняют другие должностные лица.

Если задуматься, то все хлесткие обвинения в отношении Путина звучат из уст мировых политиков «третьей руки», для которых куда важнее соседство их фамилий с Путиным — пусть даже в рамках скандальной новостной колонки. Серьезные же лидеры государств относятся к нему совершенно иначе, и уважение здесь, пожалуй, будет наиболее уместным определением. В чем причина такого подхода? Очевидно дело не только в факторе России как огромного евразийского монстра — президент-революционер Борис Ельцин такого отношения к себе не сыскал, даже обладая аурой победителя Коммунистической партии.

Все отчетливее сейчас понятно, что сильной стороной российского лидера является его гибкое проектное мышление и дальние горизонты планирования в сочетании со способностью верно определять наиболее важные направления приложения усилий.

В сфере международных отношений мы видим, что путинский курс на строгое следование принципу, который можно выразить, пользуясь известной аналогией, как «make Russia great again», неожиданно стал новым мировым трендом. Упорное противостояние западным санкциям и новый восточный вектор России привели к тому, что все больше голосов по обе стороны Атлантики сегодня заявляют: «О'кей, если это нельзя подчинить — давайте с этим договариваться». Такое понимание приводит Путина к постепенному налаживанию диалога с США и более чем близким контактам с Китаем.

В сфере безопасности, стратегической стабильности и вооружений все расчеты «оптимистов в погонах» не оправдались — Россия не просто не утратила своего военного могущества, но и начала все активнее делиться им на широких пространствах от Сирии и Венесуэлы до Турции, Алжира и, возможно, Саудовской Аравии, которая наверняка всерьез рассмотрит предложение Владимира Путина о покупке С-400 после того, как непонятно — то ли Иран, то ли Йемен, то ли кто-то еще — нанес воздушный удар по главному источнику дохода Королевства и правящей там династии. Обратим внимание, что значительная часть тех вооружений, которые Россия сегодня производит и продает — вооружений, которые бросают серьезный вызов американским и европейским аналогам (включая беспилотные системы, гиперзвуковые ракеты, комплексы морского базирования), были спроектированы и доведены до ума, как признался сам Путин, по его указанию в качестве ответа на выход США из договора по ПРО в далеком 2001 г.

Между прочим, военный потенциал России намекает и на другое важное обстоятельство: за всем этим стоят современное образование, научные школы и производственные цепочки, масштабы и длину которых не сразу можно себе представить. Все это работает и в гражданских отраслях — например, космическая программа, в рамках которой идет строительство нового космодрома «Восточный» в Сибири или атомная энергетика, которая для обслуживания Северного морского пути запустила в августе единственную в мире плавучую атомную электростанцию, созданную корпорацией Росатом.

За такой деятельностью стоит реальная экономика, которая, конечно, не идеальна, но и не существует в отрыве от глобального рынка. По оценкам мирового лидера в сфере аудита Ernst&Young, в 2018 году Россия заняла девятое место в топ-20 европейских стран, наиболее привлекательных для иностранных инвестиций. Несмотря на сложный период в отношениях с Россией, США заняли лидирующую позицию в списке государств, инвестирующих в Россию, впервые с 2013 года. Количество инвестиционных проектов из Соединенных Штатов в 2018 году увеличилось почти на 74% – до 33 проектов по сравнению с 2017 годом. Такой рост стал возможен в том числе по искусственным политическим причинам — часть европейских компаний фактически отдала рынок, снизив свою активность в России. Так или иначе на состоявшемся в июне 2019 года очередном ежегодном Петербургском международном экономическом форуме было подписано около 750 соглашений почти на 50 миллиардов евро.

Этим летом в интервью Financial Times Путин уже ставил новые задачи с прицелом на будущее: «Самое главное, что мы должны сделать, — мы должны поменять структуру экономики и добиться существенного роста производительности труда на основе современных технологий, искусственного интеллекта, робототехники и так далее.» Тут налицо часть стратегического плана на середину ХХI века, который, судя по всему, поддерживают лидеры российского smart-бизнеса, такие как Сбербанк и Яндекс.

Похоже, мы видим части «паззла», компонентами которого стали и новые национальные проекты (всего 13) на период до 2024 года, разработанные по трем ключевым направлениям: «Человеческий капитал», «Комфортная среда для жизни» и «Экономический рост». Возможно, эта программа призвана гармонизировать развитие России и аккумулировать силы и средства для попытки очередного рывка, дабы сократить отставание от ведущих экономик мира. Но делать это можно только через глубокий апгрейд «проекта Россия», которым в режиме реального времени занимается политический визионер и инженер-технолог Путин.

Ну а европейцам, стоящим на пороге завтрашнего дня, было бы совсем нелишним внимательно изучать этот «Бозон Хиггса» в своих политических лабораториях и научиться прагматично применять полученные знания в интересах развития Большой Европы, которая обречена найти общий язык с Россией, устремленной в будущее.