Я никогда не прощу Владимиру Путину маниакальной игры антипольской картой во внешней и внутренней политике, которую нельзя назвать ни новаторской, ни виртуозной.
Большинство диктаторов, не будучи в силах преодолеть реальные проблемы, с которыми сталкиваются их общества, начинают искусственным образом создавать врагов. Путин занимался этим всегда. Сначала были «террористы с Кавказа». Так он называл людей, которые боролись за независимость стран и народов кавказского региона. Волна ненависти, которую он запустил, военные кампании, которые он провел, и преступления, за которые он несет ответственность, фактически привели к радикализации этих людей, подтолкнув часть из них в объятия исламского терроризма. Таким было основное последствие путинских манипуляций. Решить проблемы России они никоим образом не помогли.
После чеченских и дагестанских террористов врагом стало законное руководство Грузии, а далее — старающееся преодолеть кризис государственной власти руководство Украины. В глазах Путина это были презренные представители псевдонарода и псевдогосударства, фашисты и бандеровцы. На той волне ненависти была произведена «справедливая» аннексия Крыма и развязана бесперспективная, не принесшая никому ничего, кроме потерь, война в Донбассе.
Судя по всему, в этой сфере потенциал кремлевской пропаганды тоже начал угасать, а поэтому под путинским прицелом оказалась Польша. Началось все с беспрецедентных грубых комментариев на тему довоенного польского посла в Берлине Юзефа Липского (Józef Lipski), появились обвинения в том, что поляки несут ответственность за развязывание Второй мировой войны и Холокост, а недавно — в том, что Польша и НАТО якобы готовят атаку на Россию. Абсурд громоздился на абсурде, а его глубину и степень оппортунизма российских элит иллюстрировало то, что разнообразные кремлевские сановники и попутчики повторяли эту ересь, требуя призвать Польшу к ответственности на международных площадках.
Одновременно широко распространялся лживый и обидный для многих из нас тезис о русофобии поляков, их национальных комплексах и навязчивых идеях. Если о многих представителях моего поколения можно сказать, что мы — искренние противники московского империализма, олицетворением которого выступает бывший полковник КГБ, то с русофобией ничего общего у нас никогда не было. Наоборот, мы выросли на Достоевском, Толстом и Гоголе, зачитывались в эпоху самиздата произведениями Солженицына, Войновича, Владимова и Зиновьева. Мы учились великой поэзии у Бродского, а великой прозе — у Набокова.
Мне посчастливилось познакомиться со многими из этих выдающихся россиян, преимущественно эмигрантов. Я слушал в авторском исполнении «Большую элегию Джону Донну» Бродского и не один вечер вел беседы с автором романа о солдате Чонкине. Мне было дано узнать великих российских художников, композиторов, скрипачей, пианистов и восхищаться ими. Часто, сидя за бутылкой водки или кавказского коньяка, мы мечтали о будущей посткоммунистической эпохе, когда в мире свободных народов исчезнут взаимные предубеждения, а русские и поляки вновь почувствуют себя братьями, как много раз бывало в прошлом, ведь история наших народов — это не только конфликты, но и искренняя дружба, братство.
К сожалению, обстоятельства сложились иначе. Во главе огромной страны, лежащей на восток от моей родины, встал искусный, умный, но аморальный политик. Он возвращается к давней истории, представляя Сталина, словно его благодарный наследник, образцом для подражания, ведь именно тот раздвинул границы империи еще дальше, чем Екатерина, ее генералы и наследники. Путин не говорит об этом прямо, но Иосиф Виссарионович служит для него ориентиром и автором руководства по ведению политической деятельности.
То, что думает в Кремле Путин, преподносит в легкоусвояемом виде россиянам и миру российская пропаганда. И вновь на первый план выходят враждебность и недоверие, ложь и предубеждения, отвердевая, как бетон, выливаемый под стены, которые разделяют народы. Остаются сожаления и гнев, ведь все должно было быть иначе. Поляки и русские имеют право быть братьями, друзьями, союзниками и партнерами. Станет ли это когда-нибудь реальностью? Дождусь ли я при своей жизни благоприятной погоды для визита в Москву, Петербург или Нижний Новгород — города, где я бывал в молодости, преисполненный надежд на то, что когда-нибудь все станет лучше? Может быть, но лишь тогда, когда Путин и его последователи перестанут настраивать народы друг против друга и сеять вражду. Я мечтаю о таких временах, но боюсь, что все это станется лишь мечтами.
