Если судить по последним событиям, то может показаться, что в таких регионах, как Ближний Восток и Африка, Россия добивается одного успеха за другим. Соединенные Штаты теряют интерес к постоянному присутствию на Ближнем Востоке и в Африке, а Европа все еще не прояснила для себя собственные интересы и поле деятельности. В таких условиях Россия расширяет свое влияние. В определенной мере она повторяет политику, которую в отношении этих регионов проводил Советский Союз.
Пожалуй, вряд ли кто-то возразит против утверждения, что с приходом Владимира Путина Россия активизировалась на международной арене. Определенную основу для этого, конечно, заложил еще бывший министр иностранных дел и премьер Евгений Примаков, предложивший многополярную концепцию. Однако только Путин реализовал эту схему на практике. Наиболее очевидно это стало именно сейчас, когда Россия активно включилась в решение международных проблем, в том числе на неспокойном пространстве от Ливии до Афганистана, где обстановка только накаляется, а также в Венесуэле и африканских странах.
«Это ваше дело»
Россия выбирает разные стратегии: то она активно включается в конфликт, как было с Сирией, то она неофициально включается в процессы, как в Ливии, то ведет активную дипломатическую работу, как в случае Ирана. И всегда Россия подчеркивает: ее взгляд на ситуацию отличается от западного. Тем самым она явно проводит политику заполнения пространства, которое не занято Западом. В идеологическом плане Россия выступает, прежде всего, против революций в любой форме. При этом она исходит из того, что даже плохой лидер лучше, чем свергнутый. У России на то два аргумента, тесно связанные друг с другом. Во-первых, граждане любой страны имеют право выбирать для себя строй, а остальные страны не вправе вмешиваться. Тем самым Россия по сути дает карт-бланш на любые выборные манипуляции и фальсификации. Конечно, подобная позиция пользуется огромной популярностью у авторитарных режимов, которые проводят «выборы», чтобы добиться как раз такой легитимации. И отказ Запада признавать такие выборы практически освобождает пространство для России (Китая и так далее), которая обретает очередного зависимого от нее клиента.
Во-вторых, пожалуй, еще чаще Россия аргументирует необходимостью предотвратить хаос. Россия ссылается на так называемую арабскую весну и цветные революции, которые, по словам россиян, привели к хаосу в тех странах, где случились. И при этом неважно, постсоветское ли это пространство или Северная Африка. Не играет роли и характер режима. Более того, с точки зрения Путина, все координирует Запад, и внутренние недовольства он практически не учитывает. Таким образом, сохранение у власти таких лидеров, как, например, Мадуро, несмотря на их неспособность управлять страной, Россия считает единственной возможностью предотвратить хаос. Правда, нельзя забывать и ошибки Запада, который своими необдуманными действиями принес больше вреда, чем пользы и дал России повод для аргументов.
Россия часто поддерживает свои клиентские государства финансово. Из средств своих фондов и счетов компаний, принадлежащих государству, она предоставляет большие кредиты, которые держат подобные режимы на плаву. Цель России, помимо сохранения стабильности, конечно, связана с ее интересами в регионе, а точнее с интересами российских компаний. Российские добывающие фирмы получают лицензии, а представители ВПК — заказы. Таким образом, россияне заинтересованы в сохранении авторитарных режимов не только по политическим соображениям, но и по экономическим. Проблема в том, что расходы ложатся на плечи российских налогоплательщиков, а прибыль достается государственным компаниям, которые, однако, очень редко возвращают ее в госказну.
Влияние Владимира Путина в незападных странах значительно усилилось именно благодаря тому, что Россия преподносит себя в качестве альтернативы западному миру. Россия не располагает пресловутой мягкой силой (речь идет о способности одной страны влиять на другую без применения оружия), в отличие от Запада, ведь вряд ли кто-то хотел бы перенять внутреннюю систему России. Кстати, даже известный телеканал RT фокусируется на «ужасах» западного мира, а о российской реальности предпочитает умалчивать. Конечно, Россия, а в особенности ее президент, заработала себе уважение благодаря эффективной операции в Сирии, где стала решающей силой, которая в корне изменила ситуацию в пользу Башара Асада. Учитывая вывод американских сил с Ближнего Востока, показалось, что Россия может заполнить это пространство. И действительно создается впечатление, что Россия побеждает, но на деле подобная «победа» не обязательно принесет ей выгоду.
Ситуация сопряжена с определенными рисками. Первый связан с опасностью увязнуть в продолжительных конфликтах. Из Сирии Россия официально уходила уже несколько раз, и тем не менее ее солдаты продолжают там умирать. А я ведь говорю только об официальных вооруженных силах. Потери среди так называемых вагнеровцев, то есть бойцов, воюющих по контракту, никто не считал, и Кремль в них даже не признается. Однако уже то, что Евгений Пригожин, человек, которого связывали с частной военной компанией Вагнера, принял участие в переговорах между ливийским маршалом Хафтаром и представителями российского Минообороны, подтверждает: роль «вагнеровцев» в российской внешней политике больше, чем признает Москва. Правда, что касается Ливии и Сирии, то она не может сказать, что там воюют добровольцы в отпуске, как в случае Донбасса.
Повышенная активность России в конфликтах, конечно, сопряжена и с таким риском, как ответная реакция других государств. Пока наиболее вероятно столкновение между Россией и Турцией из-за конфликта в Ливии. Москва попыталась привести признанное ООН правительство в Триполи и парламент в Тобруке к соглашению. Сейчас переговоры продолжаются, и есть опасность, что Россия будет втянута в прокси-войну.
Никаких новых афганистанов
Проблемой может стать и финансовая сторона вопроса. В свое время Советский Союз тоже многого добился в расширении своего влияния в странах так называемого третьего мира. Он привлекал их кредитами, которые часто не возвращались, и финансировал режимы, которые объявляли себя социалистическими, практически по всему миру. В обмен СССР получал растущий престиж и некоторые контракты. Но на первом месте все же была политика, которая неподъемно увеличивала расходы Советского Союза. Кроме того, зависимые он него никчемные авторитарные лидеры высасывали средства из советского кармана.
Пока нефть оставалась дорогой, у СССР были деньги на финансирование политики, и проблем не возникало. Но они появились, как только нефть подешевела. Экономика Советского Союза была недостаточно сильной, чтобы финансировать своих клиентов за счет других (не нефтяных) источников. Однако забота о престиже не позволяла СССР прекратить поддержку авторитарных режимов. Конечно, эти расходы не привели к распаду СССР (было бы преувеличением это утверждать), но, несомненно, способствовали ему. Разумеется, параллель всегда нужно проводить с осторожностью, и все-таки в случае России она просто напрашивается.
Американский удар по иранскому генералу Сулеймани вызвал у Москвы опасения, что вот-вот начнется крупномасштабный конфликт между США и Ираном. Война могла бы уничтожить Иран, а кроме того, переложила бы бремя боев в Сирии с Ирана на Россию. Точно так же провал ливийских мирных переговоров может потребовать от России новых расходов, поскольку для сохранения престижа ей пришлось бы расширить свое присутствие на стороне Хафтара. Все это определенно не является приоритетом для российского руководства, так как с Ливией оно связывает ограниченные интересы.
Российская стратегия в конфликтах на Ближнем Востоке и в Африке опирается, в первую очередь, на оппортунизм. Россия видит возможности для себя в освободившихся регионах и занимает их. При этом она получает контракты для своих производителей оружия и добывающих компаний, строит инфраструктуру. Сейчас эта стратегия приносит свои плоды. Но успехи в итоге могут потянуть Россию на дно, если она позволит глубже втянуть себя в местные конфликты, как когда-то случилось с Советским Союзом.
