Рассказывает историк Нил Фергюсон
Факты виднеются будто бы сквозь призму: все зависит от того, под каким углом направить свет. В недавней работе «Площадь и башня» историк Нил Фергюсон исследует историю не только с точки зрения «иерархии», существующей в государстве, но и с точки зрения глобальной «сети». Благодаря этому открывается новое поле зрения. Мы поговорили с ним о конфронтации между США и Китаем, а также о президенте США Дональде Трампе.
— Почему историки не обращали внимания на «сеть»?
— Писать о таких иерархических структурах, как государство и предприятия, сравнительно просто. Дело в том, что на эту тему есть много материалов. Но при этом в государственных архивах, где собраны данные об иерархических структурах, зачастую нет ничего, кроме скучных материалов. Я написал что-то осмысленное о гиперинфляции в Германии в 1923 году только после того, как нашел материалы банкира-еврея, который находился в «рассеянной сети». Также я думаю, что историки избегают исследований «сети», поскольку бояться втянуться в теорию заговора. Тебя не будут уважать, если ты будешь писать о таких вещах, как масоны и евреи-банкиры.
— Президент Трамп «иерархический» или «сетевой»?
— Я думал, что Трамп сможет вновь построить систему власти по принципу XIX века (сотрудничая с Россией и так далее), но этого не произошло. Одна из причин — он не смог преодолеть противодействие со стороны вашингтонских чиновников. Кроме того, его настоящая цель заключалась в проведении антикитайской политики. Вскоре все страны окажутся перед выбором: к какой «иерархической» власти примкнуть — китайской или американской? Вместе c тем Трамп по своей природе все же относится к «сетевому» типу человека. Не только с точки зрения бюрократии, но и дисциплины. Именно поэтому у него столько твитов.
— Вы считаете конфронтацию между США и Китаем второй холодной войной?
— Конфронтация между этими странами включает как торговую, так и технологическую войны. Она дошла даже до политических споров вокруг Гонконга. В этом смысле фраза «холодная война» подходит. Вместе c тем между Китаем и США существуют глубокие экономические связи, поэтому им непросто разорвать отношения. Но если столкновения не избежать, из двух зол лучше выбрать меньшее — холодную войну.
— Продолжится ли холодная война и после Трампа?
— Правительство США — это громадная и запутанная организация, состоящая из десятков тысяч сотрудников. Все внимание приковано к Трампу, но вторая холодная война возникла в результате не только его протекционистских настроений, но и намерений правительственных органов США. Налоговая политика Трампа послужила поводом для предложения со стороны американских властей ограничить китайские инвестиции в американские технологии. У министерства обороны появилась мысль изгнать Китай из Южно-Китайского моря, а Конгресс предложил оказать давление на Китай в связи с гонконгской и уйгурской проблемами. Все это вопросы правительственных органов. Только Трамп их контролировать не может.
— Почему США возвели травлю Китая в высшую степень?
— Есть две причины. Первая заключается в том, что для США ограничение экспансии Китая — это правильный путь. Администрация Обамы позволила Китаю активизироваться. Тем не менее Китай — это страна с однопартийной диктатурой, которая не ограничивает себя правилами, основанными на законе. Она пытается установить контроль над всеми гражданами. Мысль в том, что нельзя позволять такой стране подавить мир. Многие думали, что под влиянием интернета и свободной торговли Китай, может, и не превратится в полностью демократическое государство, но хотя бы станет немного свободнее. Тем не менее, когда Си Цзиньпин взял власть в свои руки, все поняли, что Поднебесная, наоборот, вернулась в XX век к стратегии тоталитаризма.
— Вторая причина?
— Возможно, Америке нужен враг. Дело в том, что в ином случае люди начинают ненавидеть друг друга. В конце холодной войны, 1980-е годы для США было идеальное время. СССР начал разрушаться. Холодная война у многих людей вызывает счастливые воспоминания.
— Нынешняя война может превратиться в «горячую» с применением военной силы?
— Парадоксально, но холодная война — это метод избежать горячую. США и СССР приблизились к реальной войне только однажды — во время Карибского кризиса. Но плата будет очень высокой. В отношениях США и Китая опасность представляют спонтанные столкновения. Например, если США попытаются сделать что-то с тайваньской проблемой, хотя Пекин считает, что никто не будет мешать ему возвращать этот остров. Тем не менее при холодной войне стороны относятся друг к другу с огромным подозрением, поэтому вероятность столкновений мала.
— Как вы рассматриваете роль Японии во второй холодной войне?
— Скорее всего, Япония будет играть для США более важное значение. Дело в том, что без помощи Японии Китай не сдержать. Вряд ли Япония хочет, чтобы Китай стал доминирующей силой в этом регионе. Уход от Китая будет стоить немало с экономической точки зрения. Тем не менее стратегические преимущества выше экономических потерь.
— Вы считаете Трампа реалистом. Но его критикуют за популизм, который может привести к фашизму.
— Можно сказать, что он и популист, и реалист. Такое вполне возможно. В XIX веке, когда разразился экономический кризис, популисты требовали ограничить иммиграцию, свободную торговлю и принять политику снятия денежных ограничений. К всему этому стремится Трамп. В этом смысле можно сказать, что Трамп перенял часть американских политических традиций (популизм). При этом фашизм возник в период Первой мировой войны. Его особенность заключается в том, что он был квазивоенным движением. Поэтому на фотографиях 1920-х годов они в форме. Если была бы возможность отправиться в 1933 год на машине времени, никто бы не сказал, что это похоже на Америку Дональда Трампа. Нельзя сказать, что президент США и фашисты — это одно и то же.
— Трампа переизберут?
— Я думаю, появление Трампа полезно для американской демократии. Благодаря ему либералы начали вновь критиковать расизм, коррупцию и тому подобное. Они проснулись. Вместе с тем у Демократической партии было много времени, но ей так и не удалось найти кандидата, который смог бы победить Трампа. Если Трамп проиграет, будут другие кандидаты, но, скорее всего, он победит. Это проигрыш не демократии, а Демократической партии.
История «сети» и денег
— Вы также написали книгу об истории финансов. Что вы думаете о будущем биткоина и других криптовалют?
— Я не думаю, что биткоины заменят иены и доллары. Ими нельзя будет заплатить за чай или кофе. Но не думаю, что они исчезнут. Это — электронные активы, обладающие интересными чертами. Для богатых в биткоинах есть смысл. Если вы миллиардер, возможно, вам стоит держать примерно 1% состояния в биткоинах. Другими словами, 1% может увеличиться в пять раз, но может и вообще исчезнуть. Что касается людей, которые любят подобные азартные игры, у биткоина есть будущее. Для реальных денег насущная задача состоит в электронных платежах Китая: Alipay и WeChat Pay. Эти системы развиваются впечатляющими темпами. К тому же они могут составить конкуренцию доллару в мировой финансовой структуре. Потому что они очень удобны.
— Почему Alipay и WeChat Pay могут стать угрозой для доллара?
— Эти платформы намного эффективнее в качестве способов оплаты в сравнении с такими старыми технологиями, как бумажные деньги, монеты, пластиковые карточки и чеки. Тем не менее, если большая часть международной торговли, например, международные переводы будут осуществляться через такие платформы, Банк Японии (и другие центральные банки) потеряет контроль над этими операциями. Другая проблема в том, что большая часть торговли не будет осуществляться в долларах. Это — большая угроза для власти США. Крайне важно обладать доминирующими валютными резервами. Поэтому для власти США очень плохо, если Китай создаст мировую систему электронных платежей. Это снизит ценность господства доллара. Я думаю, в ближайшее время США предпримут некие контрмеры.
Нил Фергюсон — родился в 1964 году в Шотландии. Работал старшим научным сотрудником в Гуверовском институте при Университете Станфорд. Является экспертом, представляющим консерваторов. Известны работы «Цивилизация», «Восхождение денег» и «Площадь и башня».
