Россия со злорадством следит за американскими протестами. Причины ее интереса ясны: США остаются экономической и военной сверхдержавой, задают правила глобализации и торговли, всюду обладают влияниями и навязывают всему мировому сообществу стандарты, которым не горит желанием подчиняться Россия (а также Китай). Если кто-то хочет пошатнуть позицию Америки, он пользуется подвернувшимся случаем нанести по ней удар.

Именно поэтому свое изумление жестокостью американской полиции демонстрирует руководитель Чечни Рамзан Кадыров, которому вторят глава дипломатии Сергей Лавров, публицисты и менее высокопоставленные политики. Простые россияне, сидя перед телевизорами на пространстве от Калининграда до Владивостока, слышат возмущение путинской элиты и видят, что Дональд Трамп спрятался в бункер под Белым домом, а Америка, которая так любит распекать других за нарушение прав человека, сама пропиталась злом и оказалась моральным банкротом.

Америка дает аргументы, а Китай — примеры

Правы те, кто обращает внимание, что динамика развития событий в США дает России (равно как и Китаю) удобные аргументы. Масштаб и интенсивность протестов демонстрируют, что любое протестное выступление, не задушенное в зародыше, оборачивается анархией и раскручиванием спирали насилия. С такой перспективы гораздо легче обосновать шаги, предпринятые в Москве, где в начале июня полиция, ссылаясь на запрет проведения массовых мероприятий, разгоняла одиночные пикеты против ареста журналиста Ильи Азара.

У современной России есть долгая традиция обнаружения второго и третьего дна в уличных протестах, а в особенности в так называемых цветных революциях, которые в последние полтора десятка лет вспыхивали в Европе, Азии и Африке. Она считает, что даже участники на первый взгляд мирных манифестаций — это опасные экстремисты и преступники, которыми напрямую или посредством СМИ управляют некие иностранные центры, стремящиеся навредить российским властям и позиции России. Так что если в будущем оппозиция, критики Кремля, правозащитники или экологи начнут возмущаться разгоном их акций, им напомнят о событиях в Америке, которые на практике подтверждают теорию об опасности, связанной с любыми не являющимися парадом или народными гуляниями выступлениями в общественном пространстве. Китай может предоставить пример Гонконга, показывающий, какой возникает хаос, когда протестующие не понимают, что такое демократия и как следует пользоваться гражданскими свободами.

Российские СМИ, работающие на одной волне с Кремлем, пишут о проблеме расизма и осуждают американскую полицию за то, что та обращается к насилию. Разумеется, такая позиция выглядит не слишком последовательной. Руководящего в мафиозном стиле Чечней Кадырова обвиняют в целом ряде преступлений: говорят, что он лично пытал людей и заказывал убийства. Одно из главных занятий министра Лаврова — это поиск оправдания жестоких методов, к которым обращаются российское руководство, спецслужбы, армия или наемники, воюющие в Сирии и Ливии. Расистское отношение великороссов к, например, приезжим из Средней Азии, это тоже не фантазии.

Протесты как из «российского учебника»

Сьюзан Райс (Susan Rice), советница президента Обамы по вопросам безопасности, предполагает, что за радикализацией протестов стоят иностранные государства, а руку к провоцированию хаоса могла приложить в том числе Москва. Райс не предоставляет никаких доказательств, а лишь отмечает, что события развиваются, как «по российскому учебнику». Это очередное очко в пользу России. Ее власти культивируют образ РФ как центра силы и (на словах все опровергая) обожают, когда им приписывают огромные возможности, например, способность воздействовать на результат президентских выборов в США.

Для России протесты в Америке имеют большой потенциал. События начались с одного человека, распространились по остальным штатам и довольно быстро начали воздействовать на все пространство западной цивилизации. Они стали катализатором, запускающим очередные уличные выступления и столкновения с полицией. Это послужит подкреплением любого тезиса из пропагандистского каталога критиков США и Запада, в особенности утверждений об их загнивании и начале конца их морального превосходства.