Во влиятельных внешнеполитических кругах профессора Караганова неофициально называют «русским Киссинджером». При этом у него есть дополнительный бонус: на него не наклеишь ярлык «военного преступника», причастного к конфликтам во Вьетнаме, Камбодже, Чили и так далее.
Караганов — декан факультета мировой экономики и мировой политики Государственного исследовательского университета «Высшая школа экономики». Он также является почетным председателем президиума Совета по внешней и оборонной политике.
В декабре 2018 года я имел удовольствие побеседовать с Карагановым в его московском кабинете с глазу на глаз. По сути дела, разговор шел о Большой Евразии и о пути России к евразийской интеграции.
Караганов поделился своими главными мыслями с итальянским изданием по геополитике, которое в большей степени известно своими картами, нежели вполне предсказуемыми «аналитическими материалами», взятыми прямо из пресс-релизов НАТО.
Совершенно верно заметив, что ЕС является «глубоко неэффективным институтом», который медленно распадается (и это большое преуменьшение), Караганов заметил, что отношения между Россией и Евросоюзом постепенно движутся в направлении относительной нормализации.
В брюссельских коридорах это активно обсуждают уже несколько месяцев. Не совсем такую повестку предвидело для ЕС американское государство в государстве — да и администрация Трампа, раз уж на то пошло. Степень озлобленности на выходки команды Трампа просто беспрецедентна.
Тем не менее, Караганов признает: «Западные демократии не знают, как существовать без врага». Достаточно вспомнить дежурные фразы генсека НАТО Столтенберга о «российской угрозе».
Объем российской торговли с Азией в настоящее время равен объему торговли с ЕС. На этом фоне в Европе появилась новая «угроза»: Китай.
На прошлой неделе в качестве новой платформы демонизации был изобретен Межпарламентский альянс по Китаю (Inter-Parliamentary Alliance on China), в который вошли представители из Японии, Канады, Австралии, Германии, Британии, Норвегии, Швеции, а также члены Европарламента.
Китаю под руководством коммунистической партии необходимо противостоять, потому что он является «угрозой западным ценностям» — этой старой триаде демократии, прав человека и неолиберализма. Та паранойя, олицетворением которой стала двойная российско-китайская «угроза», это не более чем графическая иллюстрация столкновения на большой шахматной доске: столкновения НАТО и евразийской интеграции.
Великая азиатская держава
Караганов сводит важнейшее стратегическое партнерство между Россией и Китаем к легко запоминающейся формуле. В той мере, в какой Пекин находит поддержку со стороны стратегической мощи России как противовеса США, Москва может рассчитывать на экономическую мощь Китая.
Он вспоминает один важный факт, когда давление Запада на Россию достигло максимума после Майдана и крымского референдума. В те дни «Пекин предложил Москве практически неограниченный кредит, однако Россия решила справиться с ситуацией самостоятельно.
Одним из выгодных последствий стало то, что Россия и Китай отказались от соперничества в Центральной Азии, что я наблюдал собственными глазами во время поездок туда в конце прошлого года.
Это не значит, что конкуренция исчезла. Беседы с другими российскими аналитиками указывают на то, что страх перед чрезмерным китайским влиянием и мощью сохраняется, особенно когда речь идет об отношениях Китая с более слабыми и не суверенными государствами. Но по мнению такого блистательного практика политики реализма как Караганов, «поворот на Восток» и стратегическое сближение с Китаем помогло России в большой шахматной игре.
Караганов прекрасно понимает, что Россия является великой азиатской державой, учитывая все обстоятельства — от авторитарной политики до природных богатств Сибири.
Россия, говорит он, «близка Китаю в плане общей истории, хотя их разделяют колоссальные культурные различия. Вплоть до 15 века обе находились под игом империи Чингисхана, которая была самой большой империей в истории. Если Китай ассимилировал монголов, то Россия в итоге изгнала их. Но за два с половиной века подчинения Россия вобрала в себя многие азиатские черты».
Караганов считает Киссинджера и Бжезинского «разумными стратегами» и сетует на то, что хотя они этого не признавали, «американский политический класс» провозгласил «новую холодную войну» против Китая. Он раскрывает цели Вашингтона, говоря о том, что США вступили в «последнюю битву», полагаясь на оставшиеся у них передовые базы в нашей разрушающейся мир-системе, как ее называл Валлерстайн.
Новое движение неприсоединения
Караганов очень точно говорит о стремлении России к независимости и самостоятельности. Она всегда ожесточенно сопротивлялась «всем тем, кто стремился к мировой или региональной гегемонии, начиная с потомков Чингисхана и шведского короля Карла XII, и кончая Наполеоном и Гитлером. В военной и политической сферах Россия самодостаточна. Но это не относится к экономической, технологической и кибернетической сферам, где она нуждается в рынках и внешних партнерах, которых Россия будет искать и найдет».
В результате мечта о сближении между Россией и ЕС по-прежнему живет и здравствует, но смотрят на нее сквозь евразийскую призму.
И здесь в свои права вступает концепция Большой Евразии, которую я обсуждал с Карагановым во время нашей встречи. Это «многостороннее, интегрированное партнерство, которое официально поддерживает Пекин. В его основе лежит «эгалитарная система экономических, политических и культурных связей между разнообразными государствами», а Китай в этом партнерстве играет роль первого среди равных. И Большая Евразия «включает значительную часть западной оконечности евразийского континента, то есть, Европу».
Вот на что указывает эволюция большой шахматной доски. Караганов совершенно верно отмечает, что Западная и Северная Европа притягиваются к «американскому полюсу», а Южная и Восточная Европа имеют склонность к «евразийскому проекту».
В такой системе роль России будет заключаться в том, чтобы «создавать баланс между двумя вероятными гегемонистскими державами» и служить «гарантом нового союза неприсоединившихся стран». А это намек на очень интересную новую конфигурацию движения неприсоединения.
Итак, знакомьтесь: Россия как одна из поборниц нового многостороннего и многовекторного партнерства, стряхивающая с себя ярлык «периферии Европы и Азии» и превращающаяся в «один из основополагающих центров северной Евразии». Эта работа началась, и она идет устойчивыми темпами.
