Возникает соблазн сделать всеобъемлющие выводы о том, какой будет геополитика после пандемии. Кто-то утверждает, что мы стали очевидцами агонии американского господства, подобной тому, что случилось с Британией после Суэцкого кризиса 1956 года. Кто-то приводит доводы о том, что Америка, являвшаяся главной движущей силой сложившегося после холодной войны международного порядка, временно оказалась недееспособной, поскольку за ее рулем сидит пьяный президент. Завтра за руль сядет более трезвый водитель — и Соединенные Штаты быстро восстановят свое мировое лидерство.
Мы пока еще многого не знаем о вирусе и о том, как он изменит международный ландшафт. Но нам известно, что мы оказались в одном из тех редких переходных периодов, когда господство Америки угасает, а на горизонте маячит анархия. Своей неустойчивостью, своим геополитическим и технологическим динамизмом этот момент чем-то похож на время перед Первой мировой войной, которое вызвало два глобальных военных катаклизма, после чего государственная мудрость сумела возвыситься до уровня брошенных миру вызовов. Чтобы преодолеть этот сложный переходный период, США придется выйти за рамки дебатов на тему отступления и возрождения, и более основательно переосмыслить роль Америки в современном мире.
Мы оказались посреди руин, вызванных пандемией. Более полумиллиона людей во всем мире умерли, количество голодающих на планете удвоилось, и сегодня свирепствует самый разрушительный со времен Великой депрессии экономический кризис. Но еще задолго до того, как коронавирус нанес свой удар, построенный и возглавленный США либеральный мировой порядок становился все менее либеральным и организованным — и менее американским. Пандемия ускорила эту тенденцию и отяготила существовавшие ранее условия.
США и их союзники страдают от пандемии, отвлекаются на борьбу с ней, а в их лагере возник раскол. В то же время, растут амбиции Китая, который стремится стать главным игроком в Азии, а также переделать международные институты и правила в угоду собственной силе и предпочтениям. Пандемия также высветила слабые стороны китайского руководства, наглядно продемонстрировав его обеспокоенность нерасторопностью экономики и недовольством в обществе. В итоге оно усиливает репрессии внутри страны и осуществляет еще более агрессивную и воинственную дипломатию.
Остро чувствующий слабости других Владимир Путин упускает из виду слабости самой России. Крах нефтяного рынка и неумелое руководство Путина в условиях пандемии еще больше ослабили однобокую экономику этой страны и ее застойную политическую систему. Умея наносить сильные контратакующие удары, Путин хорошо видит возможности для подрыва и дезорганизации стран-конкурентов, реализуя тактику, которая помогает слабеющей державе сохранить свой статус. Но допуск на ошибку у него постоянно сокращается.
Европа оказалась меж трех огней: это самоутверждающийся Китай, ревизионистская Россия и сумасбродная Америка. Кроме того, там возник собственный политический распад, и наибольшее недоумение здесь вызывает Брексит. Дрейф трансатлантического альянса усиливается. США хотят, чтобы Европа больше делала и меньше говорила. А Европа боится превратиться в поле, которое будут топтать своими исполинскими ногами великие державы.
Пандемия также усилила беспорядок и кризисные явления на Ближнем Востоке. Сторонники агрессивной политики в Тегеране и Вашингтоне встают в воинственные позы, готовые к опасной эскалации. Раскручивается спираль опосредованных войн в Йемене и Ливии. Сирия по-прежнему остается кровавой развалиной. А неминуемая аннексия Западного берега реки Иордан Израилем грозит гибелью решению о двух государствах.
Волна пандемии обрушилась на развивающиеся страны, и в этой обстановке самые хрупкие общества будут становиться все более уязвимыми. В Латинской Америке сегодня налицо самый крупный экономический спад за всю ее историю. Африка с ее быстро растущими городами, с нехваткой продовольствия, воды и медицинских услуг сталкивается с наиболее грозными опасностями по сравнению с другими частями мира.
Все эти проблемы и неопределенности усугубляются еще больше в силу продолжающихся технологических сбоев, а также по причине идеологического и экономического соперничества.
Темпы перемен настолько велики, что спотыкающиеся и занятые событиями внутри своих стран лидеры не успевают формулировать правила движения. Ложная информация распространяется с той же скоростью, что и правдивая, а инфекционные болезни наносят ущерб быстрее, чем появляются лекарства от них. Те технологии, которые дали огромные возможности человечеству, сегодня попали на службу к авторитарным лидерам, использующим их для усмирения и подавления граждан, а также для слежки за ними.
Победоносное шествие глобализации давно уже в прошлом, и общества сегодня никак не могут справиться с усиливающимся неравенством и меркантильными побуждениями. Демократия уже более десяти лет отступает, а общественный договор между властью и гражданами серьезно ослаб. Начался развал международных институтов, которые парализованы избытком бюрократии, нехваткой инвестиций и мощным соперничеством между крупными державами. И над всем этим угрожающе нависла опасность климатических изменений, поскольку наша планета задыхается от выбросов углерода.
В такой момент остро необходимо уверенное лидерство и умение повести за собой, чтобы возникло ощущение порядка. Нужна организующая сила, способная преодолеть сложную мешанину вызовов и проблем, стабилизировать геополитическое соперничество и хотя бы как-то защитить общемировые общественные блага.
Но мы сегодня переживаем один из худших моментов в американской истории. Лозунг «Америка прежде всего» на самом деле означает, что прежде всего Трамп, Америка в одиночестве, а американцы предоставлены сами себе.
Будущее США после пандемии не предопределено. К нам по-прежнему прислушиваются, и мы по-прежнему принимаем судьбоносные решения. Сегодня они сложнее тех, которые мы принимали в конце холодной войны, когда бесспорное превосходство США служило амортизатором, смягчавшим наши ошибки и поддерживавшим наши иллюзии. Но принимаемые сегодня решения имеют даже большее значение, чем те, которые мы принимали 30 лет назад.
Сегодня США должны сделать выбор из трех общих стратегических подходов: отступление, возрождение и переосмысление. Каждый из них служит нашим интересам и защищает наши ценности. Разница в оценке американских приоритетов и степени влияния, а также тех угроз, с которыми мы сталкиваемся. Каждый из этих подходов легко можно раскритиковать, но все они заслуживают честного анализа.
Отступление
Многие американцы сегодня сталкиваются с жизненными и экономическими последствиями пандемии, страдают от открытых ран расового раскола и сомневаются в силе и перспективах американской идеи. По этой причине им трудно поднять разводные мосты и осуществить отступление, чтобы закрепиться на своих позициях. Несложно сделать вывод и о том, что после холодной войны наши главные партии бездарно растранжирили «однополярный момент», из-за чего Америка перенапрягла свои силы за рубежом и приложила недостаточно усилий для внутреннего развития.
Сторонники отступления утверждают, что друзья и враги Америки очень долго и радостно отдавали на откуп США решение проблем глобальной безопасности, а сами извлекали из этого немалые выгоды. Европа могла тратить меньше средств на оборону и больше — на социальное обеспечение. Китай смог сосредоточить усилия на модернизации экономики, пока Америка обеспечивала мир во всем мире.
Возможно, сейчас Америка является первой среди неравных. Однако представление о том, будто ее лидеры в состоянии возродить эпоху бесспорного американского первенства, не допустить усиления Китая и вернуть наши дипломатические отношения и инструменты в дотрамповское, допандемийное состояние — это иллюзия.
Отступление часто искажают, называя шовинистическим изоляционизмом или патологическим упадничеством. Его часто представляют как некий призыв Бэннона выбросить за борт чувство просвещенного своекорыстия и наконец-то сосредоточиться на самих себе. Суть этой идеи отнюдь не радикальна. Она предусматривает суженное понимание наших жизненно важных интересов, резкое сокращение воинских контингентов за рубежом, отказ от устаревших альянсов и обуздание нашего миссионерского рвения, с которым мы строим демократию за рубежом. Отступление означает отказ от нашего высокомерно-пренебрежительного отношения к национализму и суверенитету, а также признание того, что другие страны всегда будут создавать и защищать сферы своего влияния. А еще отступление означает понимание того, что сдерживать угрозы и своих противников Соединенные Штаты могут эффективнее, чем уничтожать их.
Главная опасность отступления заключается в том, что оно может завести нас слишком далеко. Любые попытки изолировать США от внешнего мира чреваты сложными последствиями. Важным предостережением в этом плане может послужить попытка президента Барака Обамы изменить условия американского присутствия и деятельности на Ближнем Востоке. Его вдумчивая долгая игра натолкнулась на асинхронные страсти короткой игры этого региона, в результате чего возникли существенные неурядицы и сомнения в американской мощи и влиянии.
Есть и более масштабные структурные вопросы. Если Соединенные Штаты признали свой относительный спад и умерили внешние амбиции, то где тот усиливающийся союзник, которому Америка может передать эстафетную палочку, как британцы передали ее США после Второй мировой войны? Какими бы косными ни были некоторые наши альянсы, могут ли американские лидеры быть уверены в том, что без них они смогут лучше формировать судьбу Соединенных Штатов? Нет ли угрозы в том, что США превращаются в островную державу, живя в мире, который негостеприимно относится к островам? Ведь Китай постепенно начинает доминировать на просторах Евразии, Россия превращается в его слабеющую пособницу, а Европа становится изолированным придатком.
Сможет ли Америка в условиях отступления и ослабления своей жесткой силы играть организующую роль в таких вопросах как климатические изменения, нераспространение ядерного оружия и мировая торговля, которую не в состоянии играть ни одна другая страна?
Возрождение
Можно выступить с доводом о том, что первородный грех Америки — это неуверенность в себе, а не высокомерие. Несмотря на все изъяны и недостатки, глобальное лидерство США положило начало эпохе беспрецедентного мира и процветания. Мы отказываемся от этого лидерства себе на беду. Сторонники отступления придерживаются точки зрения дипломата Джорджа Кеннана, который считал, что чем быстрее Соединенные Штаты откажутся от своего отеческого альтруизма и станут обычной большой страной, тем лучше им будет. Возрожденцы же полагают, что обрекать Америку на такую роль в нашем неуправляемом мире было бы роковой ошибкой.
Они утверждают, что после распада Советского Союза США не смогли в полной мере воспользоваться своим превосходством. Американские лидеры по собственной наивности способствовали усилению наших будущих соперников, полагая, что те удовлетворятся местом за нашим столом и не станут изгонять Америку, сидящую во главе этого стола наций. США замедлили расширение НАТО, чтобы ослабить обеспокоенность России, но стали свидетелем того, как еще более реваншистская Россия встает на ноги. США приветствовали Китай в составе Всемирной торговой организации в качестве «ответственного заинтересованного лица», однако не смогли призвать его к ответу, когда тот продолжил свои безответственные действия, нарушая все возможные правила, в то время как американский средний класс терпел крах.
Возрожденцы заявляют, что наибольшие страдания Америка испытывает тогда, когда делает слишком много, но старается слишком мало. Они считают, что неопределенности скользкой стези зарубежных интервенций американские лидеры боялись намного больше, чем несомненной человеческой трагедии, которая возникает в условиях американского бездействия. Они считают оскюмороном «руководство сзади» и думают, что США не поняли, насколько сильно зарождающиеся демократии зависят от Америки, и насколько методично самовластные правители будут оспаривать демократическую модель.
Сегодня Соединенные Штаты уже не обладают неоспоримым превосходством, однако стрелки на весах силы и влияния по-прежнему очень существенно склоняются в нашу сторону. Несмотря на раны, которые мы сами себе нанесли, у нас по-прежнему самая сильная в мире армия, самая влиятельная экономика, самая обширная система альянсов и самая мощная мягкая сила.
Возрожденцев тревожит опасность чрезмерной реакции на относительный упадок Америки. Соперничество с Китаем не является новой холодной войной, которой необходимо избегать всеми силами. Это борьба, которую надо вести уверенно, и в которой нужно побеждать. США должны отвергнуть возвращение в мир с закрытыми сферами влияния. Америке необходимо реалистично смотреть на усиление технологического авторитаризма и давать ему резкий отпор во взаимодействии с демократиями. И хотя нам может понадобиться инвентаризация наших внешнеполитических инструментов во избежание тех перегибов, которые имели место после 11 сентября, опасность сокращения военных бюджетов и ослабления военного потенциала намного перевешивает выгоды.
По мнению критиков, олицетворением взглядов возрожденцев стала передача «В субботу вечером в прямом эфире». Здесь уместно перефразировать бессмертные слова продюсера Брюса Дикинсона: мир лихорадит, и единственный рецепт — это больше американского лидерства, какими бы противоречивыми, эгоцентричными и неслаженными мы порой ни казались, и как бы ни надоела нашим товарищам Америка в роли примадонны.
Но обещанное лекарство вызывает массу вопросов, которые остаются без ответа. Хватит ли американскому народу мужества, терпения и ресурсов, чтобы вести борьбу космических масштабов с авторитаризмом или вступить в безудержное соперничество с Китаем? Нужны ли, и достижимы ли те максималистские цели, о которых порой вещают участники дебатов? Насколько далеко готовы пойти наши союзники в совместной борьбе за общее дело? Ускорит или затормозит обновление американского среднего класса наша более напористая внешняя политика? Является ли сдержанность приглашением к беспорядкам, или это лучшая защита от них?
Переосмысление
У нас есть выбор: порвать веревку, которой мы привязаны к колышку, или смириться с вечным позвякиванием колокольчика на нашей шее.
Мы живем в новой реальности. Америка больше не может диктовать ход событий, как делала это раньше. Администрация Трампа больше всех прочих администраций на моей памяти нанесла вреда американским ценностям, имиджу и влиянию. А наша нация сегодня расколота по политическим, расовым и экономическим признакам сильнее, чем на протяжении жизни нескольких поколений. Но если предположить, что мы перестанем рыть себе глубокую яму внутри страны и за рубежом, у нас будет больше возможностей, чем у любой другой крупной державы, для мобилизации коалиций и для преодоления геополитических порогов в бурных реках XXI века.
Нам недопустимо ограничиваться скромным косметическим ремонтом возрожденческой по своей сути стратегии, и мы в равной степени не имеем права наводить смелый риторический глянец на стратегии отступления. Мы обязаны переосмыслить предназначение и практическое применение американской власти, отыскав баланс между нашими амбициями и пределами возможностей.
Прежде всего, американская внешняя политика должна содействовать внутреннему обновлению. Умная внешняя политика начинается дома — с сильной демократии, общества и экономики. Но и заканчиваться она должна там же, создавая больше качественных рабочих мест, укрепляя безопасность, улучшая окружающую среду и способствуя формированию более справедливого, жизнестойкого и непредубежденного общества.
Благополучие американского среднего класса должно стать тем локомотивом, который приводит в движение нашу внешнюю политику. В стране давно уже назрела корректировка исторического курса. Нам нужно добиваться более всеохватывающего экономического роста, который обеспечивает сокращение разницы в доходах и в здоровье населения. Наши действия за рубежом должны способствовать достижению этой цели, а не препятствовать ей. Крайне важно в качестве приоритета рассматривать потребности американских рабочих, а не прибыли американских корпораций. А руководство страны должно сделать так, чтобы торговые и инвестиционные сделки отражали эти потребности.
Но это не означает, что мы должны повернуться спиной к торговле и к глобальной экономической интеграции. Цепочки поставок в некоторых секторах, имеющих большое значение для национальной безопасности, требуют диверсификации и наличия альтернативных возможностей, поскольку это делает их прочнее и устойчивее. Однако политические руководители не должны нарушать работу тех глобальных каналов поставок, которые приносят выгоду американским потребителям и способствуют развитию формирующихся рынков. Усовершенствованные подходы в экономике могут включать в себя элементы промышленной политики, а власти должны больше сосредоточиться на поддержке науки, технологий, образования и исследований. И все это должно сопровождаться реформами нашей подорванной иммиграционной системы.
Второй важный приоритет в переосмысленной внешней политике касается крупных глобальных проблем, таких как климатические изменения, слабость мирового здравоохранения, распространение оружия массового уничтожения и технологическая революция. Все эти проблемы напрямую влияют на здоровье, безопасность и благополучие американцев. Самостоятельно Соединенные Штаты не смогут решить ни одну из этих проблем. Для их решения требуется международное сотрудничество, действующее вопреки усиливающемуся стратегическому соперничеству.
А это требует нового многостороннего подхода, который предусматривает систему коалиций в составе государств-единомышленников. Собрать такие коалиции лучше любой другой страны могут лишь Соединенные Штаты. Также необходим прагматичный подход к реформированию международных институтов и расторопная дипломатия. Наша военная система передового базирования помогла преодолеть множество угроз безопасности в годы холодной войны. Точно так же превентивная дипломатия способна смягчить неизбежные потрясения в нашем обществе и укрепить его жизнестойкость.
Третий важнейший приоритет является для нас величайшим геополитическим вызовом. Речь идет о соперничестве с Китаем. В последние десятилетия расхлябанное мышление привело нас к тому, что мы придаем слишком большое значение выгодам от взаимодействия с Пекином. Сегодня возникло расхлябанное мышление иного рода, которое заставляет нас придавать слишком большое значение сдерживанию и размежеванию, а также неизбежности конфронтации. Как и на пике холодной войны, мы сегодня раздуваем и преувеличиваем угрозы, всеми силами стараемся доказать подлинность нашей воинственности, придаем излишнее значение военным подходам и сужаем политическое и дипломатическое пространство, необходимое для сдерживания соперничества великих держав.
Америка не в состоянии предотвратить усиление Китая, а наши экономики слишком тесно связаны, чтобы размежевываться. Но США могут сформировать ту окружающую среду, куда попадет усиливающийся Китай, если Вашингтон воспользуется преимуществами своей сети альянсов и партнерств в Индо-Тихоокеанском регионе, включающей Японию, Южную Корею и бурно развивающуюся Индию, которые очень сильно обеспокоены стремлением Китая к лидерству. Для этого Америке придется работать с ними и напрямую взаимодействовать с китайским руководством, чтобы сдерживать вражду c Пекином, определять условия сосуществования, не допускать перерастания соперничества в столкновение, а также сохранять пространство для сотрудничества в решении глобальных проблем.
Все зависит от разработки стратегии, которая не будет препятствовать трем этим взаимосвязанным приоритетам, а будет их подкреплять и усиливать. Очевидно, что Китай это не единственная геополитическая проблема Америки. Просто это самая важная для нее проблема. Мы не можем игнорировать другие регионы, где у нас имеются непреходящие интересы. Важнейшим партнером остается Европа, а Северная Америка является нашей естественной стратегической базой, несмотря на то, что нынешняя администрация устроила редкий трюковой номер в дипломатии, настроив против себя канадцев. Мы также не можем игнорировать неизбежные кризисы у себя в стране и за рубежом, потому что они очень часто пускают под откос самые стройные и изящные стратегии.
Вооружившись четким осознанием приоритетов, следующая администрация должна будет перестроить и заново создать американские альянсы и партнерства, а также принять ряд непростых и давно назревших решений, касающихся американских инструментов и условий взаимодействия и сотрудничества с внешним миром. Все это надо будет делать дисциплинированно и организованно, чего так часто не хватало США в располагающий к лени период безраздельного американского господства после окончания холодной войны.
Если лозунг «Америка прежде всего» снова отправится на свалку истории, нам все равно придется изгнать немало бесов. Речь идет о нашем высокомерии, диктате, недисциплинированности, нетерпимости, о нашем невнимании к американскому здравоохранению, о нашем культе военной силы и игнорировании дипломатии. Но у нас все-таки есть шанс призвать на помощь нашу самую исключительную национальную черту, какой является способность американцев к устранению неисправностей и к самовосстановлению. У нас еще есть возможность сформировать собственное будущее, прежде чем это сделают за нас другие игроки и движущие силы.
Уильям Бернс — президент Фонда Карнеги за международный мир, бывший заместитель госсекретаря, автор книги «Закрытый канал. Мемуары американской дипломатии и доводы в пользу ее обновления» (The Back Channel: A Memoir of American Diplomacy and the Case for its Renewal).
