Действительно ли 27 стран-членов ЕС подписали в Брюсселе «историческое» соглашение, как заявил президент Макрон? Это известно одной лишь истории. В зависимости от того, станут ли финансирование восстановления экономики и начало формирования европейской налоговой системы исключением или нормой, Европа начнет по-настоящему присутствовать на международной арене или же так и останется слабовольной жертвой всех мировых хищников, от американских интернет-гигантов до восстанавливающих силы империй.
В любом случае, отметим действия Эммануэля Макрона, его единственный значимый успех с начала президентского срока. Не уверен, что французы в полной мере осознают его заслугу, поскольку общественному мнению нужно покладистое, а не сильное государство.
Но давайте окинем взглядом окружение поверх маски, ношение которой теперь обязательно. Еще никогда с 1938 года небо не было таким темным и пугающим. Речь идет не просто о людях, которые оказались в изоляции из-за covid-19: демократические нации были буквально парализованы необходимостью защитить здоровье граждан, а у диктаторов всех мастей были развязаны руки на лишенной коллективного сознания планете.
Хотя сейчас еще слишком рано говорить, что Европа повзрослела, можно с уверенностью утверждать, что мы проходим через один из самых значимых поворотных моментов в мире после Второй мировой войны. Пусть и не в том направлении, на которое можно было бы надеяться…
Конец Запада
Международный порядок, который рушится у нас на глазах, как ледяной покров под воздействием потепления климата, уходит корнями в мир после Второй мировой войны. В ответ на бессилие ООН по отношению к великим государствам и советскую угрозу сформировалась новая концепция: Запад. До войны Запад как таковой не существовал в политическом плане, но черно-белый сталинский подход сделал его исторической необходимостью. План Маршалла, Североатлантический договор и гонка ядерных вооружений сформировали биполярный мир, одновременно безжалостный и внушающий уверенность, мир холодной войны. По счастью для свободы и мира во всем мире, сталинизм замахнулся на то, что было ему не по зубам. Смерть тирана 5 марта 1953 года положила начало долгому периоду «мирного сосуществования», которое продолжалось вплоть до символической даты падения берлинской стены 9 ноября 1989 года. В течение этих 36 лет биполярная система царила в мире, хотя и полностью не управляла им.
Далее последовал третий период, который продолжался чуть более десятилетия вплоть до теракта во Всемирном торговом центре 11 сентября 2001 года. В тот период США были единственным лидером мира, Запад праздновал триумф, а у либерализма не было соперников. Поговаривали даже о «конце истории» с доминированием единой экономической и социальной системы.
Тем не менее падение башен-близнецов стало многогранным символом: оно ознаменовало собой конец доминировавшей до того момента концепции Запада. США постепенно отказались от мировой гегемонии, сначала незаметно при Обаме (2007-2017), а затем резко и цинично при Дональде Трампе. Тот принялся за методичное разрушение всех институтов, которые были созданы его предшественниками для укрепления Запада, начиная с НАТО и всех региональных пактов, позволявших США доминировать в мире.
Новый империализм
Параллельно с этим старая идеологическая структура мира (разделение на два лагеря: капитализм и социализм) окончательно отступила в угоду региональным образованиям, которые начали возрождать великие империи прошлого: путинская Россия подхватила эстафету царизма, Турция Эрдогана — Османской Империи, а Китай Си Цзиньпина — имперских династий. Это не говоря уже о попытках исламистов восстановить халифат. Все четыре этих образования объединяет одно: ненависть к Западу и стремление взять реванш. Все они в тот или иной момент стали жертвами Запада, оказались под давлением или властью этого носителя демократической идеи и технической цивилизации.
Поражение демократии
Кроме того, отступление демократии носит не только территориальный характер. Как далеко в прошлом остались те времена, когда мы представляли себе объединение всех народов мира под эгидой взаимопонимания. Упомянутые мной новые диктаторы теперь открыто говорят, что западная демократия не подходит России, Турции, Китаю и мусульманскому миру. Не больше, чем Венесуэле Мадуро, Филиппинам Дутерте или Бразилии Болсонару. За последние 20 лет демократия сильно сдала в территориальном плане. Но еще больше в юридическом. Когда китайская Компартия вешает свое полицейское ярмо на шею населению в 1,4 миллиарда человек (не говоря уже о массовой отправке уйгуров в современные концлагеря), а современные технологии распознавания лиц применяются для постоянного контроля над жизнью сотен миллионов человек, разве это не означает, что позиции демократии пошатнулись по всему миру?
Кроме того, всегда найдется какой-нибудь новый маоист или троцкист, диванный анархист, жаждущий славы актер или стремящаяся пойти против течения газета с утверждениями о том, что Западу больше нечего сказать, и что он без конца ограничивает свободы. Эта старая пластинка напоминает о зените интеллектуального сталинизма в либеральной стране.
Это все? К сожалению, нет. Карта наших будущих проблем была бы неполной без упоминания экономического катаклизма, который, по мнению экспертов, ждет нас осенью. Сомнительно, что этот катаклизм будет сопровождаться миром в обществе и согласием наций. Он будет только способствовать реализации агрессивных планов диктатур и демократур. То, как ловко китайцы смогли обернуть собственную ответственность за распространение коронавируса в инструмент продвижения своих империалистических планов, однозначно вызывает тревогу. С 1945 года мы жили вдали от нового мирового конфликта, в частности с помощью взаимного ядерного сдерживания. Нет гарантии, что назревающее в среднесрочной перспективе сведение счетов между США и Китаем может пройти мирно. Мы вступаем в авторитарный, полицейский и воинственный мир, это уже бесполезно скрывать.
Политическое возрождение
Вернемся к Франции и Европе. Мы избавились от идеологии, которая в прошлом смешивала наши карты. Поддержка Си Цзиньпина характера для левых не больше, чем симпатии к Трампу для правых. Капитализм, социализм и империализм сегодня тесно переплетены друг с другом.
Запад мертв? Тем лучше. Возможно, пробил час Европы. Быть может, после того как король янки сбросил ложный идол, Европа после бесконечных колебаний все же решится на существование. В качестве державы, а не просто экономического и торгового пространства. Наши английские друзья ушли? Возможно, это лучший подарок, какой они только могли преподнести. В свидетели тому я призываю единственного настоящего английского друга Европы, Уинстона Черчилля. Остатки английского влияния — голландцы, датчане, шведы — противятся идее европейской державы. Но все это может поставить нас перед выбором. Продолжить существовать с ними и им подобными в торгово-экономической Европе, которую качает на ветрах соперничающих империализмов. Или же оставить их и начать двигаться дальше. Но с кем? Естественно, с Германией. Как говорила Маргарет Тэтчер, выбора здесь нет.
Хоть меня и могли посчитать провокатором, я никогда не был за Европу из 6, 12, 28 или 27 членов. Я всегда был за одну Европу, которая могла бы стать политическим субъектом: Европу из двух членов. Мы с немцами обговаривали и делали все. Теперь нам остается стать единым образованием, одновременно скромным и грандиозным, могучим и мирным, способным стать лучом надежды в мире грубости и мегаломании.
Само собой разумеется, что дипломатический, военный и политический союз Франции и Германии с уважением к культурному суверенитету (единственный значимый суверенитет в современном мире) не должен надолго оставаться уделом двоих. Как и в 1950 году, когда Роберт Шуман пророчески предложил Германии объединение угля и стали, истинные европейцы, такие как испанцы, португальцы, бельгийцы и итальянцы, присоединятся к формированию необходимого для нашего выживания нового политического пакта. Здесь я полностью согласен с Франсуа Олландом, который приветствовал «большой прогресс в солидарности» членов ЕС, но подчеркнул, что Европейский союз в его текущей форме не соответствует требованиям ситуации. Это говорит о необходимости новой Европы с «несколькими странами вокруг франко-немецкого дуэта». То есть, нужно не ставить под сомнение то, что уже было достигнуто, но выделить среди членов активное крыло для противостояния сложившейся у нас на глазах чрезвычайной ситуации.
Европа общего рынка, какой ее видели отцы-основатели, была Европой мирного времени. Как писал Николя Бавере, наш век — век Макиавелли с «искажением науки и религии, объединением лжи и страха, культом насилия, организацией массовой пропаганды, разгулом имперских амбиций». Мы же предлагаем здесь не макиавеллевскую Европу, а Европу, которая решила не поддаваться царящему вокруг макиавеллизму, сформировав средства политического сопротивления. Спор сторонников федерализма и суверенитета остался в прошлом. Я призываю и тех и других объединиться во имя нашего общего патриотизма, чтобы мы все смогли существовать в мире завтрашнего дня. Мы должны быть в силах сражаться за нашу родину и ценности, если потребуется, даже с оружием в руках.
