Десятки тысяч человек продолжают устраивать демонстрации на улицах Минска и главных белорусских городов, несмотря на усиление репрессий.
Был ли начат переходный процесс?
Нет, в настоящий момент ничто не указывает на преодоление сложившегося в стране статус-кво между демонстрантами (они устраивают массовые протесты каждое воскресенье) и властью Александра Лукашенко (она усилила репрессии и обезглавила оппозицию, не продемонстрировав ни малейшего признака открытости). По мнению Андрея Суздальцева из Высшей школы экономики, Лукашенко не собирается уходить, а его стратегическая цель осталась прежней: он хочет сохранить власть до конца жизни и передать ее наследнику (16-летнему сыну Николаю).
По словам этого специалиста по Белоруссии, президент стремится выиграть время и делает ставку на ухудшение положения в протестном движении: он тянет резину, упоминает конституционную реформу, хотя на самом деле и не предлагает ее. Россия оказалась в крайне неудобном положении из-за кризиса (он грозит дестабилизацией буферной стране между ней и Западом) и официально поддерживает конституционную реформу. «Москва не против ухода Лукашенко, но не хочет, чтобы это сопровождалось революцией», — уверен Суздальцев. «Мы имеем дело с революционной ситуацией, когда две группы претендуют на государственную власть, без революционного исхода, то есть смены системы», — считает Александра Гужон, старший преподаватель Бургундского университета. По ее мнению, нынешнее противостояние может затянуться и вылиться в силовой конфликт с совершенно непредсказуемым итогом.
«Для Москвы идеальным сценарием, на который она и будет работать, стала бы бескровная стабилизация ситуации руками Лукашенко, а затем плавный и согласованный с Кремлем транзит власти в сторону более горизонтальной модели, — считает белорусский политолог Артем Шрайбман. — Но Лукашенко будет торговаться, даже находясь в сегодняшнем углу. Вместо обещаний уступок он будет доказывать Кремлю, что спасает страну от антироссийского бунта и танков НАТО под Смоленском».
Кто может стать символом переходного процесса?
Этот остающийся сейчас без ответа вопрос, без сомнения, обсуждался на переговорах Путина и Лукашенко в прошлый понедельник в Сочи. Как бы то ни было, со стороны протестующих не видно ни одной потенциальной фигуры. Это весомый козырь для начавшегося с «низов» движения, но в то же время и большая слабость, связанная с историей страны. «В отличие от произошедшего на Украине, Лукашенко долгое время запрещал любой диалог. Как только в общественном пространстве появлялась какая-либо легальная оппозиция, он сразу же наносил по ней удар», — говорит Александра Гужон. Тем не менее в отличие от предыдущих выборов «власть на этот раз позволила появиться новому лицу. Светлане Тихановской, которая, несмотря на все ограничения, смогла провести кампанию и стать символом недовольства».
Бывший преподаватель английского языка подхватила эстафету у отправленного за решетку мужа, но была быстро выдавлена с политической сцены и бежала в Литву, как и другие лидеры движения. Оппозиция оказалась несостоятельной, считает Кирилл Коктыш из МГИМО. По его словам, координационный комитет не выдвинул никаких конструктивных предложений кроме ухода Лукашенко, и это привело к ситуации, когда ни одна из сторон не может принять компромисс«. Поговаривают и о разногласиях в движении. Так, Светлана Тихановская выступила категорически против упомянутой Лукашенко конституционной реформы и заявила, что у его потенциальной договоренности с Россией нет юридической базы. Это более радикальная позиция, чем у задержанной 8 сентября на украинской границе Марии Колесниковой. Бывшая глава предвыборного штаба Виктора Бабарыко (посаженный за решетку в июне бывший глава представительства Газпромбанка и влиятельный филантроп) объявила в начале прошлого месяца о формировании новой партии.
Сложно сказать, кто выйдет на первый план в случае начала переходного процесса. «Страха больше нет, а оставленное обветшалым режимом поле для маневра стало слишком узким, — полагает Александра Гужон. — Возможно, репрессии повлекут за собой сокращение числа демонстрантов, но недовольство будет расти вплоть до нового прорыва».
Интеграция в Россию неизбежна?
Хотя Путин и Лукашенко не испытывают особой приязни друг к другу, им свойственны одни геополитические взгляды, в частности на Запад. Кроме того, Минск сильно зависит от Москвы в экономическом плане: за 20 лет она предоставила ему помощь на 130 миллиардов долларов. В число приоритетов России входит и создание военной базы. Тем не менее она не всесильна, как мы видим на примере нынешнего кризиса, который она не смогла предотвратить. «Если Лукашенко удастся пережить в кресле острую фазу протестов, Москве придется аккуратно подбирать и дозировать свои пряники и кнуты, чтобы загнать белорусского президента туда, куда ей нужно, не допуская его резкого ослабления или усиления. Это требует от российской власти постоянного внимания и понимания белорусской ситуации. Но политика Кремля на постсоветском пространстве не богата примерами такой ювелирной работы», — считает Артем Шрайбман. Кроме того, по его словам, «любые сделки, которые заметно ограничат белорусский суверенитет, скорее всего, не будут признаны на Западе. Из-за этого белорусский протекторат рискует превратиться в большой Крым, изолированный санкциями от мировой торговли и инвестиций».
Какими будут отношения с Западом?
Это один из главных вопросов нынешнего кризиса. Для Путина любое сближение с ЕС и НАТО представляет собой красную линию, на страже которой стоит Лукашенко. Оппозиция же, по примеру «революции достоинства на Украине, несет в себе европейские ценности, хотя Евросоюз рассматривается в качестве образчика, а не как цель для вступления», — считает Александра Гужон. ЕС не признал результаты президентских выборов и грозит санкциями. Главные лидеры оппозиции находятся в ЕС, в частности в Литве и Польше, ставших плацдармом для протестов. По словам Кирилла Коктыша, Польша заинтересована во всех радикальных сценариях, будь то свержение Лукашенко или поглощение Белоруссии Россией, поскольку в обоих случаях Варшава стала бы главной опорой западной политики в этом вопросе. Для Путина «в Белоруссии на кону стоит Евразийский союз, то есть конкурентное ЕС предложение для постсоветских стран», — отмечает Александра Гужон. По ее мнению, «в тот момент, когда там будут свободные выборы и правовое государство, ЕС будет заинтересован в диалоге с демократической Белоруссией в рамках политики добрососедства».
Возможны ли реформы белорусской экономики?
Они необходимы, поскольку существующая модель отживает свое. По словам профессора Суздальцева, белорусская экономика основана на почти что олигархической структуре, госкорпорации (83% предприятий), где все управляется Лукашенко. Цифровая отрасль активно растет последние пять лет (6,5% ВВП), но остается неустойчивой. «Можно предположить, что в случае политического переходного процесса перемены произойдут и в экономике, хотя сегодня и нельзя предугадать степень либерализации системы», — говорит Александра Гужон. «Я не верю в реформу со стороны нынешних властей, — уверен белорусский экономист Дмитрий Крук. — При отсутствии перемен в политике экономический кризис будет затяжным и глубоким». В случае перемен он ждет серьезных проблем в течение пяти-шести месяцев.
В то же время, что касается более отдаленной перспективы, после преодоления созданных Лукашенко перекосов Дмитрий Крук прогнозирует рост в 6-7% в год, в частности благодаря качественной рабочей силе. Кирилл Коктыш считает, что масштабной приватизационной программы не будет, поскольку иностранные инвесторы добьются в таком случае контроля над белорусскими предприятиями, что будет означать их гибель. Поэтому «приватизация не будет приоритетом номер один», — считает Дмитрий Крук, не исключая в перспективе переход нефтяного и нефтеперерабатывающего сектора в частные руки.
