«Мне кажется, если в Европе раньше подозревали, что Путин с приветом, то теперь в этом стали уверены», — написала в Twitter во вторник вечером пресс-секретарь Навального Кира Ярмыш. Это было одно из десятков сообщений в российских соцсетях в ответ на опубликованную днем в «Монд» статью о состоявшемся 14 сентября телефонном разговоре президентов России и Франции, который оказался «настоящим диалогом слепого с глухим», как подчеркнул анонимный источник. В ответ на вопрос Эммануэля Макрона о применении нейротоксина «Новичок» против Алексея Навального, который в тот момент только вышел из комы в берлинской больнице, Владимир Путин выдвинул целый ряд нелепых версий: Навальный мог сам принять яд, получить «Новичок» якобы не так сложно, как утверждают, и почему бы не посмотреть в сторону Латвии, где проживает создатель «Новичка»…

Отказ признавать то, что и так всем известно, выдвижение абсурдных конспирологических гипотез и перекладывание вины на соседа — все это классические методы российской власти в целом и Владимира Путина в частности. Они, скорее, уже не удивляют, а огорчают. Как бы то ни было, тональность беседы (ни одна из сторон не выступила с опровержением) и то, что она была обнародована, может повлечь за собой длительные последствия для и без того непростых отношений России и Европы.

«В другом мире»

В марте 2014 года «Нью-Йорк Таймс» писала о том, как Ангела Меркель поделилась тревогой с Бараком Обамой после телефонного разговора с Владимиром Путиным по поводу Крыма: «Она не уверена, что он осознает действительность, отметили осведомленные о беседе люди. „В другом мире", — сказала она». В том году из-за аннексии Крыма и дестабилизации Украины Россию исключили из «восьмерки» и ввели против нее санкции, которые остаются в силе до сих пор.

Эммануэль Макрон пережил на прошлой неделе свой «момент Меркель», увидев Владимира Путина, который оторван от мира, укрылся в башне из слоновой кости и одурманен собственной пропагандой? Или же тот поднялся на новый уровень политического цинизма, открыто заявив, что ничто не истинно, и все дозволено?

«Это оборонительная тактика, — считает политолог Татьяна Становая. — Путин отталкивается от принципа о том, что Запад всегда необъективен к России. Если нет, то почему он не хочет рассматривать все гипотезы?» С 20 августа, когда оппозиционер был доставлен в больницу в бессознательном состоянии, российские власти всячески отрицают причастность к происшествию, которое быстро приобрело облик отравления. Когда после доставки Навального в Берлин немецкие специалисты установили применение «Новичка», в России на полном серьезе продолжили говорить об острой гипогликемии и похмелье.

«Неизвестно, как произошла утечка этого разговора, — продолжает Становая. — И это не так уж и важно. Значение имеет то, что поле для маневра Путина уменьшилось. Его точка зрения, которую он хотел бы сохранить в тайне, оказалась на всеобщем обозрении, перечеркнув звучавшие на протяжение недель гипотезы о гипогликемии и т.д. Путин признал, что это был „Новичок". Это было признание, и это очень серьезно». Оно может подорвать диалог Москвы с европейскими странами: как говорить о сотрудничестве, если на континенте было применено химическое оружие?

Западные правительства не первую неделю призывают Россию начать следствие и принять ответственность. Или что? В деле Скрипаля (бывший шпион и его дочь были отравлены «Новичком» в Солсбери в 2018 году) был след, были обнаружены агенты российских спецслужб, покушение произошло на британской территории. В деле Навального российский гражданин был отравлен в России, тогда как преступник не оставил никаких следов. Какие санкции могут быть приняты в таких условиях и против кого? «Степень ответственности Путина не ясна, — говорит Становая. — Скорее всего, он не отдавал приказ, но те, кто отдали его, считали, что действуют с разрешения Путина. Кроме того, сейчас в России границы между государственными и частными структурами очень размыты, и иногда между ними возникает путаница».

Многие российские обозреватели считают, что утечка была устроена или хотя бы одобрена Елисейским дворцом. Поэтому публикацию «стоит считать публичным выступлением самого Макрона, причем явно неспроста синхронизированным уже и с макроновским выступлением в ООН: он там говорил с трибуны, что России стоит объясниться по поводу отравления оппозиционера; получается, что объяснение, данное Путиным во время телефонного разговора восемь дней назад, не удовлетворило французского лидера и теперь — и это не меньший скандал, чем газетная утечка — Макрон требует у Путина объясниться уже публично», — пишет эксперт Олег Кашин. В Елисейском дворце отказались давать комментарии и заявили, что «никогда не разглашают содержание бесед глав государств». Насмешливое «нет» прозвучало и со стороны пресс-секретаря Кремля Дмитрия Пескова: «Мы не можем поверить в то, что Елисейский дворец сознательно, ну по-русски говоря, слил в прессу запись беседы двух президентов. Ну это же Франция. Франция не может такого делать».

Директор московского Центра Карнеги Дмитрий Тренин видит в этом сигнал: «Канал Москва-Париж диалога России и Запада закрывается вслед за каналом Москва-Берлин. Дипломатия отходит на второй план».