В этом году, по всей видимости, британскую внешнюю политику охватило новое чувство решимости. Столкнувшись с неизбежными реалиями Брексита, Соединенное Королевство стремится громко заявить о себе на мировой арене. Такая новообретенная уверенность Лондона усиливает его желание переоценить отношения со многими странами в рамках кампании под названием «Глобальная Британия». При этом Китай, например, попал под особенно жесткую критику от британцев. А вопросы в китайско-британских отношениях, связанные с covid-19 и настырной бизнес-стратегией компании «Хуавэй», вызвали шквал негодования со стороны Британии.
Столь агрессивное мировоззрение приобретает все большую популярность в коридорах власти, однако события последних месяцев показали, что оно все-таки остается на обочине официального процесса принятия решений. Так было до конца сентября, пока начальник генерального штаба сэр Ник Картер не произнес свою знаковую речь. Объявив о том, что британские военные приняли новую «интегрированную оперативную концепцию», генерал начал амбициозную кампанию по революционной перестройке «жесткой силы» страны на период до 2025 года. Лондон открыто наводит свои пушки на некоторых ключевых противников, а его новая доктрина охарактеризована как «самое значительное изменение в военном мышлении Британии за несколько поколений».
Почему же новую концепцию назвали революционной? В целом эта стратегия направлена на то, чтобы военный потенциал Британии в будущем был готов к отражению все более многообразных и изощренных угроз. Об этом недвусмысленно заявлено в 20-страничном документе Министерства обороны, где излагается новая доктрина. В ней подтверждается мнение, что военные конфликты в мире стали менее конфронтационными, но более распространенными. В этой амбициозной доктрине поддерживается точка зрения, что оборону надо приспосабливать к сегодняшним «переломным моментам, когда мир переходит из промышленной в информационную эпоху». Если говорить простыми словами, эта грандиозная концепция знаменует отход Британии от старой-доброй пехоты и танков, внимание к которым было определяющим в последние десятилетия. Начштаба Картер уже предсказал, что наименее мобильные аспекты старой доктрины «приближаются к своему закату».
Теперь любимое слово в британских военных кругах — это слово «интеграция». Она предполагает объединение всех аспектов национальной обороны через своеобразный «цифровой спинной мозг». Это существенно ускорит процесс обмена информацией между государством и лицами, трудящимися в оборонной сфере. В свете борьбы за все менее доступные в условиях пандемии вложения становится ясно, откуда у военных берется такое смелое мышление. Появление этих дерзких реформаторских планов отчасти обусловлено стремлением военных доказать свою полезность администрации Джонсона. Поэтому новые пакеты финансирования будут выделяться в первую очередь на те новинки, которые позволяют обнаружить противника, не будучи обнаруженным им. Сюда входят беспилотные летательные аппараты (БПЛ) и системы ведения радиоэлектронной борьбы. Одновременно с этим в лексикон военных уверенно вошло модное слово «космос». Традиционный конфликт с борьбой солдат и танков «на земле» в военной среде все чаще рассматривается как «война на крайний случай», до которой ситуацию лучше не доводить.
Эксперты в сфере безопасности анализируют детали и тонкости новой доктрины, а вот средства массовой информации уделяют гораздо больше внимания тем разделам Интегрированной оперативной концепции, где много говорится о России и Китае. Любопытен тот факт, что эти «авторитарные соперники» самим фактом своего появления в качестве явных угроз вызвали к жизни эту новую британскую стратегию не в меньшей степени, чем новые научные достижения в военной сфере. Например, Картер в своей речи подчеркивает, что Пекин и Москва на протяжении десятилетий изучали «западные методы ведения войны», набираясь опыта по крайней мере с войны в Персидском заливе. В итоге «из-за нашей открытости» Британия оказалась незащищенной. Особенно уязвимо Соединенное Королевство, с точки зрения Картера, перед военно-политическими диверсиями, разрушающими традиционное разделение между состояниями мира и войны.
Последствием такой незащищенности стала российская аннексия Крыма в 2014 году, которая рассматривается как умелое балансирование России на пороге между традиционными представлениями о состояниях войны и мира. В то же время, в доктрине упомянута новаторская деятельность китайских Сил стратегического обеспечения в космосе, а также китайских кибер-войск. В концепции подтверждаются обязательства Лондона перед НАТО, которые названы третьей основой нового механизма взаимоотношений гражданских и военных. Это вызовет особое облегчение у обеспокоенных европейских союзников, в мыслях которых на месте Британии в качестве военного союзника зияет черная дыра под названием «Брексит». Новая стратегия предусматривает адаптацию традиционных связей и приведение их в соответствие с меняющимися обстоятельствами. «Глобальная Британия», сознательно придерживающаяся союзнических обязательств, будет и дальше играть ключевую роль в модернизированном альянсе.
Таким образом, в ближайшие месяцы станет ясно, как такие амбиции будут превращаться в реальность. Конечно, за один день обеспечить деликатный баланс нового и старого в британской оборонной концепции будет невозможно, и разговоры о полном отказе от традиционной военной составляющей тут вряд ли продуктивны. Новая стратегия может быть в конце концов оказаться всего лишь поводом, чтобы вытягивать деньги на якобы необходимую гонку с изобретательными и богатыми противниками в лице Москвы и Пекина. У политического руководства впоследствии может возникнуть и соблазн вести бесполезные разговоры на тему «нашего ответа на их угрозы», похожие на те, что начались после «обнаружения» Западом «доктрины Герасимова». Вся эта доктрина Герасимова, как выяснилось, просто не существует и разговоры о ней не имели смысла.
В итоге британскому руководству придется искать баланс, если оно хочет объединить свою деятельность на Балтике и в Южно-Китайском море с новыми реалиями информационной войны, в которой можно «побеждать не вступая в сражение». С учетом того, что Лондон не оставляет попыток укрепить свою независимость после Брексита, триумф этой концепции назван ключевой основой новой «информационной эпохи». Если верить Интегрированной оперативной концепции, успех таких политических амбиций сегодня как никогда зависит от тонкого и продуманного подхода к военным делам.
