Степанакерт, Нагорный Карабах — Когда старый полуразвалившийся фургон остановился на контрольно-пропускном пункте на склоне холма, сидевший внутри азербайджанский солдат стал энергично протирать свое запотевшее окно, а потом бросил сердитый взгляд на армянина, стоявшего в нескольких метрах от него.
Всего несколько дней назад они находились по разные стороны от линии фронта в ожесточенной войне. Но теперь ситуацию контролировал российский миротворец, стоявший рядом с ними. Он помахал фургону, чтобы тот проехал направо, на контролируемую Азербайджаном территорию. Армяне проезжали налево, то есть на территорию, которую контролировала Армения.
Ожесточенная война между Азербайджаном и Арменией за спорные территории Нагорного Карабаха сменилась напряженным перемирием, соблюдение которого контролируют хорошо вооруженные российские военные. Для России, которая долгое время выступала в качестве провокатора в Кавказском регионе, роль миротворца — это поворотный момент, новое испытание и новые возможности для страны, пытающейся сохранить свое влияние на территориях бывшего Советского Союза.
«Они говорят, что все будет хорошо, — сказала 67-летняя Светлана Мовсесян, этническая армянка, которая решила остаться в столице Нагорного Карабаха, городе Степанакерт, хотя ей едва удалось спастись от удара азербайджанских сил по рынку, где она продавала сухофрукты и мед. — Я верю во Владимира Владимировича Путина».
Согласно всеобщему мнению, именно президент России Путин сумел остановить войну, которая осенью этого года унесла жизни нескольких тысяч человек в ходе боев, ставших самыми ожесточенными боями на Южном Кавказе с начала текущего столетия. Однако стоит обратить внимание, что он сделал это, отступив от тактики «железного кулака», которую Россия применяла в ходе других конфликтов постсоветского периода, — в частности, когда она вторглась в Грузию и на Украину, где она аннексировала Крым.
Тактика «железного кулака», которая превратила Грузию и Украину в непримиримых врагов России, очевидно, больше не пользуется популярностью внутри Кремля, который, как утверждают аналитики, все чаще применяет более искусную смесь мягкой и жесткой силы.
Более мягкий подход России можно было наблюдать в ходе недавних волнений в Белоруссии. Россия решила воздержаться от непосредственного вмешательства в ситуацию и оказала довольно вялую поддержку президенту Александру Лукашенко, чья жестокость в отношении протестующих еще больше разозлила белорусов.
В ходе переговоров, призванных положить конец военным действиям в Нагорном Карабахе, Путин опирался на угрозу применения Россией военной силы, добиваясь уступок от обеих сторон конфликта и при этом завоевывая доверие противоборствующих лагерей. У России с Арменией есть соглашение о взаимной обороне, однако Путин подчеркнул, что оно неприменимо к Нагорному Карабаху. Между тем российский президент поддерживает тесные личные связи с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым.
Эта стратегия России, по всей видимости, принесла ей хорошие дивиденды, обеспечив Кремль военным присутствием в регионе и прочно закрепив Армению внутри российской сферы влияния, не отталкивая при этом Азербайджан.
«Это возможность сыграть роль миротворца в классическом смысле, — сказал Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам — исследовательской организации, связанной с российским правительством. — Мне хотелось бы надеяться, что мы наблюдаем процесс обучения и изменения в российской стратегии на постсоветском пространстве».
С помощью России Армения отвоевала контроль над Нагорным Карабахом — регионом, который является частью территорий Азербайджана и в котором живут преимущественно этнические армяне, — в ходе войны начала 1990-х годов, которой предшествовал распад Советского Союза. Армянские силы также захватили территории, прилегающие к Нагорному Карабаху, вытеснив оттуда более полумиллиона азербайджанцев.
В начале ноября азербайджанские войска отвоевали у армян город Шуши, расположенный на вершине горы, прорвавшись сквозь поросшие лесами склоны и сойдясь с противником в ближнем бою на улицах этого города. К 9 ноября они уже обстреливали армянских солдат вдоль дороги, ведущей к соседнему Степанакерту, где живет мирное население — около 50 тысяч этнических армян, — и гораздо более масштабная битва оказалась неизбежной.
В этот момент и вмешался Путин, который ранее уже пытался убедить стороны заключить перемирие. В ту ночь азербайджанские военные случайно сбили российский вертолет, что, вероятно, и послужило причиной вмешательства Москвы. Российский президент выдвинул Алиеву ультиматум, о чем сообщили несколько источников в Баку, знакомых с ситуацией: если Азербайджан не прекратит свои военные операции после захвата Шуши, в конфликт вмешаются российские вооруженные силы.
В ту же ночь ракета — кто ее выпустил, так и осталось неизвестным, — ударила по открытому участку в Баку, никого, однако, не задев, как сообщают азербайджанские источники. Некоторые подозревают, что на самом деле это был сигнал от России — что она готова вмешаться и способна нанести весьма существенный ущерб.
Спустя несколько часов Путин сообщил о заключении мирного соглашения, а Алиев выступил на телевидении, объявив, что все военные операции будут остановлены. Премьер-министр Армении Никол Пашинян признался, что у него не было иного выбора, потому что он хотел избежать еще большего кровопролития.
Алиев представил это мирное соглашение как победу, поскольку Азербайджан сумел вернуть себе практически все территории Нагорного Карабаха. Однако ему тоже пришлось пойти на компромисс: теперь на территории Азербайджана будут находиться почти 2 тысячи российских военных, выполняющих функции миротворцев. Это стало настоящим стратегическим подарком для России, поскольку Москва обеспечила себе военное присутствие непосредственно к северу от территорий Ирана. Однако это сопряжено и с определенным риском, поскольку российские военные могут оказаться в эпицентре одного из самых трудноразрешимых этнических конфликтов в мире.
«Не знаю, как все закончится на этот раз, потому что хороших примеров присутствия российских миротворцев на Кавказе нет, — сказал Азад Исазаде, который работал в Министерство обороны Азербайджана в 1990-х годах. — Меня беспокоит то, чем это может закончиться».
Почти все азербайджанцы хранят в своей памяти кровавые картины событий 1990 года, когда советские танки проехали по демонстрантам на центральной площади Баку. С тех пор российские военные не раз вмешивались в конфликты во многих уголках Кавказа — зачастую они делали это под видом миротворцев, хотя вели себя скорее как наступающая армия. Теперь Россия будет играть важнейшую роль в будущем Нагорного Карабаха, а статус этого региона в долгосрочной перспективе до сих пор остается загадкой.
«Россия не хочет оставить нас в покое. Им нравится это состояние замороженного конфликта, — сказал Фарид Шафиев, бывший дипломат и директор финансируемого правительством Центра анализа международных отношений в Баку. — Они будут вмешиваться».
Тем не менее, эта сделка с Путиным, очевидно, устраивает Алиева. По словам одного аналитика, отчасти это объясняется тем, что к началу ноября азербайджанские войска действовали на пределе своих возможностей, впереди их ждала зима, а затем им пришлось бы каким-то образом управлять враждебно настроенными этническими армянами.
«Не думаю, что Алиева пришлось долго уговаривать, — сказал Томас де Вааль (Thomas de Waal), старший научный сотрудник центра Карнеги-Европа. — Он дорожит своими отношениями с Россией».
Для армян, многие из которых последние несколько лет мечтали укрепить отношения с Западом, эта война стала жестоким напоминанием о том, что Россия играет ключевую роль в обеспечении безопасности их страны. Поскольку главный союзник Азербайджана Турция многим армянам кажется экзистенциальной угрозой, армянам пришлось вернуться «к своей стандартной позиции — к рефлекторному восприятию России как своей спасительницы», как сказал Ричард Гирагосян, политический аналитик из Еревана, столицы Армении.
Именно Россия стала убежищем и сражалась вместе с армянами против Османской империи в период армянского геноцида, начавшегося в 1915 году.
«Теперь Армения еще прочнее закрепилась на орбите России, имея ограниченные возможности и еще меньше пространства для маневра, — продолжил Гирагосян. — Будущая безопасность Нагорного Карабаха теперь зависит от российских миротворцев, что обеспечивает Москву влиянием, которого ей не хватало».
В соглашении, заключенном 10 ноября, ничего не говорится о долгосрочном статусе Нагорного Карабаха, и этнические армяне, которые постепенно возвращаются в свои поселки и города под контролем российских миротворцев, говорят, что они не могут представить себе жизнь в этом регионе в отсутствие обеспечиваемой Россией защиты.
На дороге, ведущей к военному училищу в Степанакерте, в здании которого сейчас разместилось российское командование, 67-летний Владик Хачатурян, этнический армянин, рассказал, что в Степанакерте ходят слухи, дающие ему надежду.
«Скоро мы получим российские паспорта, — сказал он. — Мы не сможем выжить без России».
Через дорогу от рынка Степанакерта, в шестом номере гостиницы Нвера Микаеляна на простынях все еще остаются темно-красные пятна крови — спустя более недели после прекращения боевых действий. Шорты и полотенца последних гостей этого номера все еще висят на спинке кровати, и на них видны дыры от осколков азербайджанской бомбы, которая разорвалась там еще в октябре.
Вторя другим этническим армянам в этом регионе, Микаелян сказал, что он видит лишь один путь, ведущий к устойчивому миру: Нагорный Карабах должен стать частью территорий России. Эта мысль может показаться нереалистичной, однако ее много лет обсуждали политики как в Нагорном Карабахе, так и в России, хотя Путин никогда об этом не говорил.
«Что еще можно сделать?— спросил Микаелян, еще раз взглянув на искореженную взрывом дверь этого номера, на упавший со стены телевизор и следы крови. — Евросоюз не делает ничего. Американцы тоже ничего не делают».
