В январе в Вашингтоне и в Москве прокатились яростные протесты. Сторонники бывшего президента США Дональда Трампа штурмовали Капитолий перед инаугурацией избранного президента Джо Байдена, а в России противники президента Владимира Путина протестовали против водворения в тюрьму лидера оппозиции Алексея Навального. Хаос, гнев и аресты. При этом образы и даже язык — все было похоже. Кремлевские СМИ предпочитают именовать протесты «попыткой восстания» но этими внешними параллелями сходство ограничивается. Российские демонстранты пытались установить верховенство закона, американские — его, закон, свергнуть.
Президентство Трампа и особенно его финальный акт выявили хрупкость американской демократии. В глазах России — да и многих других — величие Америки пошатнулось. И теперь привычный подход Вашингтона к Москве больше не годится. За исключением Трампа, который открыто искал путинского одобрения, все президенты США после окончания холодной войны пытались влиять на Москву с нравственной высоты. Если Байден возродит этот подход, — а риторика Белого дома и некоторые из его кадровых решений именно на это и указывают, — то российско-американские отношения, по всей видимости, продолжат нисходящую спираль враждебности и критики в ответ на критику с аргументами в духе «сам дурак». Нотации о правах человека Путина лишь раззадорят и могут лишь навредить тем демократическим реформаторам, которых Вашингтон пытается поддерживать.
Но даже проявляя смирение и прагматизм, администрация Байдена может попытаться изменить поведение России к лучшему — хотя и скромнее, чем Вашингтон действовал раньше. Для этого придется сотрудничать с союзниками и признать, что Америка не всесильна. Отказавшись от исключительных претензий на моральное лидерство, Америка поступит мудро, если поумерит свои идеологические амбиции за границей ради самосовершенствования дома.
Назад дороги нет
Беспорядки на Капитолийском холме, докатившиеся до российской публики в основном через соцсети, развеяли миф о моральном превосходстве США. Казалось, они оправдали кремлевский портрет Америки как страны расколотой, расистской и лицемерной. Если всего несколько месяцев назад полицейские жестоко разгоняли демонстрации движения «Жизни черных важны» (Black Lives Matter) по всей Америке, то теперь они отступили и позволили толпе трампистов безнаказанно штурмовать Капитолий.
Как и следовало ожидать, эти кадры вызвали злорадство российских чиновников и государственных СМИ. Но еще показательнее оказался пренебрежительный, почти безразличный ответ высших эшелонов российской власти. Путин о смене власти в США предпочитал отмалчиваться. А в день инаугурации Байдена Кремль заявил, что к этому событию никак не готовится: «Для России ничего не изменится, Россия как жила много-много сотен лет, так и будет жить». Впервые за десятилетия Москва заявила, что ей все равно, что делают или думают США. (Прим. редакции ИноСМИ: полная цитата Дмитрия Пескова: «Россия как жила много-много сотен лет, так и будет жить, ища добрые отношения с США. Будет ли на это соответствующая встречная политическая воля в Вашингтоне, — это будет зависеть от господина Байдена и его команды»).
Володин во многом прав. Нельзя покупаться на теории заговора, будто выборы у Трампа украло «глубинное государство». И надо признать, что политический кризис в США спровоцировало не только российское вмешательство 2016 года, что Трамп — в равной степени причина глубокого общественного конфликта и его симптом, и что американо-российские отношения не могут взять и вернуться к своему дотрамповскому состоянию — да и не должны.
Даже российская оппозиция скептически отнеслась к попыткам обвинить во всем Трампа и трампизм. Навальный осудил запрет бывшему президенту пользоваться «Твиттером», а другие представители российской либеральной оппозиции восприняли движение «Жизни черных важны» в штыки. Термин «прозападная оппозиция» сильно вводит в заблуждение насчет антиправительственных движений в Белоруссии и на Украине, а также лишен всякого смысла применительно к их российским коллегам. Противников Кремля больше не объединяет всеобщая преданность Западу. И даже прозападные политики не обязательно проамериканские.
В своем стремлении поддержать противников Кремля администрация Байдена рискует больше навредить, чем помочь. Российское правительство уже давно обвиняет своих политических противников в сговоре с враждебными державами, — и этот гнусный, но эффективный прием получает все большее распространение и в Соединенных Штатах. Кремль будет использовать любую американскую поддержку Навального, его сторонников и других оппозиционеров как доказательство того, что они — ставленники США, и использовать это для оправдания дальнейших репрессий.
Какая сила примера?
Более многообещающей представляется «российская» политика США на основе интересов, а не идеалов. Долгие годы модным словечком среди московских политиков и дипломатов была «многополярность»: миропорядок, где великая держава не единственная. Кремль ловко лавирует в формирующемся многополярном мире и старается извлечь выгоду, ведя дела не только с идеологическими союзниками, но и с прагматичными партнерами — пусть и мимолетными. Вместо общих ценностей Москва ищет общие интересы — будь то в торговле, безопасности или где-либо еще.
Когда Кремль полагает, что зарождающийся многополярный порядок — либо региональная сфера влияния Москвы — оказываются под угрозой, он действует напористо (а иногда даже противозаконно), чтобы доказать, что Вашингтон больше не единственная держава, которая может безнаказанно действовать по своим правилам. Но в отличие от Советского Союза времен холодной войны, Россия не хочет становиться политическим или нравственным гегемоном вместо Америки. Она просто хочет поставить США на место.
Когда Россия вмешивается в дела других государств, она не стремится навязать свое видение миру, а скорее отстаивает свои национальные интересы. Возможно, из-за своего эгоистичного мировоззрения Кремль считает, что Америкой движут те же мотивы. Вашингтон может обрядить свои истинные намерения в одежды свободы, всеобщих прав и демократии, но во внешней политике США Кремль по-прежнему видит свое зеркальное отражение.
В своей инаугурационной речи Байден сказал, что США будут руководить не «примером своей силы, но силой своего примера». Но на какой конкретно пример Байден сможет убедительно сослаться? Например, в Сирии Россия увидела, как ошибочная американская интервенция, к тому же с нравственной подоплекой, породила «Исламское государство», также известное как ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация, — прим. редакции ИноСМИ). Собственную же поддержку сирийского президента Башара Асада Москва считает законной и обоснованной: она вступилась за диктатора не потому, что он хороший человек, который сделал много добра своему народу, а потому, что он — признанный лидер, российский союзник и гарантирует ей доступ к ключевой военно-морской базе.
Стремление Байдена подать пример чревато внутриполитическими вызовами. Россия вторгается к соседям и травит политических соперников, но с точки зрения Москвы осуждение США перечеркиваются их жестокостью к черным американцам. Кремль считает, что Вашингтон не имеет права читать мораль, и сомневается, что американские лидеры сами верят в то, что говорят.
Лучшим подходом для Вашингтона было бы смириться с большей степенью многополярности и ограничить публичную критику Путина в угоду частной дипломатии. Слушать США Россия, может, и не намерена, но есть и другие страны — их союзники, чьи связи с Кремлем не такие напряженные. Например, Германия, главный энергетический партнер России и важный посредник в украинском конфликте, может добиться бóльших успехов как собеседник Москвы. Равно как и Канада, Дания или Норвегия — все они члены Арктического совета и имеют определенное влияние на Москву в ее стремлении осваивать так называемый «Крайний Север». Короче говоря, у США немало союзников, к которым Россия отнесется с бóльшим сочувствием. Чем настаивать на роли лидера, Вашингтону стоит сотрудничать с союзниками или хотя бы поддержать их, когда они пытаются повлиять на Москву в областях, представляющих взаимный интерес.
Американским политикам не следует переоценивать собственную способность изменить политическую культуру России: надо признать, что реальные изменения будут происходить постепенно, изнутри и в своем темпе. Бороться со злоупотреблениями властью — это правильно, но санкции США вроде закона Магнитского нередко приводили к обратным результатам — Россия, наоборот, сворачивала расследования, которые могли бы привлечь виновных к ответственности. Возможно, в свете водворения Навального в тюрьму и жестоких репрессий против его сторонников этот совет может показаться нелогичным. Но американские политики должны спросить себя, помогут ли Навальному и его сторонникам санкции, давление и назидания — или повредят. Такие инициативы чаще подчеркивают американскую добродетель, чем помогают русским постоять за себя. Администрация Байдена должна поступить как лучше, а не как ей приятнее.
Политические волнения крепнут, а влияние ослабевает, и Россия и Америка могут оказаться в сходной ситуации. Но разница в том, что Россия заботится лишь о собственных интересах, а Америка, — если не при его предшественнике, так при Байдене, — по-прежнему убеждена, что творит добро всему миру. Вашингтон хочет противостоять вмешательству Москвы за границей и пресечь злоупотребления против политических противников у себя дома. В этих вопросах он отнюдь не бессилен. Но признав, что он лишился в глазах России исключительной нравственной высоты и не может больше на нее претендовать, Вашингтон сможет повернуть свои отношения с Москвой, изменить тон диалога и повести более эффективную политику.
Анна Арутюнян — российско-американский аналитик, автор книги «Путинская мистика: внутри российского культа власти» (The Putin Mystique: Inside Russia's Power Cult). Научный сотрудник в Международном центре Вудро Вильсона (Wilson Center).
