Избитая истина товарных рынков гласит: лучшее средство от высоких цен — как ни странно, сами высокие цены.
Спрос ограничивается, стимулируется новое предложение, и со временем цены падают сами собой, когда рынок приходит в равновесие. Но прямо сейчас эта истина проверяется на прочность на европейских энергетических рынках.
Цены на природный газ подскочили до рекордно высокого уровня как в континентальной Европе, так и в Великобритании (как минимум для этого сезона), и вместе с этим резко вздорожало всё — от отопления домов до электроэнергии.
В ряде стран вроде Испании и Германии стремительный рост цен на электроэнергию стал одной из ведущих тем политической повестки дня. В Великобритании энергетический регулятор заявил, что потолок счетов за электроэнергию к концу года придется увеличить на 139 фунтов стерлингов — то есть более чем на 10%. Банк Англии предупредил на этой неделе, что к концу этого года инфляция может достичь 4% — во многом из-за роста цен на энергоносители.
Помимо краткосрочного ущерба потребительским кошелькам, проблема еще и в том, что есть основания полагать: высокие цены на природный газ могут и не повлечь за собой привычную реакцию.
Дело в том, что природный газ как топливо занимает неудобное место на стыке споров об энергетике и климате.
Он намного чище угля и при выработке электроэнергии дает примерно вдвое меньше углекислого газа, но экологи его по-прежнему презирают как ископаемое топливо, чьи выбросы лишь ускоряют перемену климата.
Но в краткосрочной перспективе борьба с переменой климата усиливается, а спрос на природный газ растет. Углеродные квоты — один из основных инструментов ЕС и Великобритании в борьбе с переменой климата — резко подорожали в ответ на все более амбициозные политические цели по сокращению выбросов.
В результате уголь для производства электроэнергии все менее выгоден — для климата это большой плюс. Но при этом его во многих случаях заменяют природным газом — в частности, когда возобновляемые источники еще не в силах восполнить пробел.
В то же время рынок газа стал более глобальным. Сжиженный природный газ, который можно перевозить танкерами по всему миру, уже соединил некогда разрозненные рынки от Южной Америки до Азии.
Давление на развивающиеся страны вроде Китая, чтобы они снизили потребление угля, растет. И угадайте, на какое топливо они переключаются? Импорт СПГ в Азию стремительно растет, и это не может не сказываться на объемах поставок в Европу.
В результате на горизонте маячит что-то вроде глобального газового кризиса.
Единственная страна, у которой могут иметься свободные мощности в краткосрочной перспективе, — это Россия. Но «Газпром», экспортер-монополист трубопроводного газа, наращивать поставки в Европу пока отказывается — и вряд ли согласится до утверждения спорного трубопровода «Северный поток — 2».
К концу года цены могут снизиться, если зима выдастся мягкой, но едва ли надежду можно считать лучшей стратегией. К концу десятилетия приток СПГ на рынок вырастет, однако главный финансовый директор BP Мюррей Окинклосс (Murray Auchincloss) заявил на этой неделе, что не ждет значительного снижения цен как минимум до 2022 года, — и даже на этот счет есть большая неопределенность.
Ничто из этого не означает, что странам не следует стремиться к повышению углеродных квот или ограничению спроса на ископаемое топливо. Это лишь иллюстрация грядущих разладов, которыми чреват энергетический переход.
В нефтяной отрасли некоторые уже считают, что за горами эра, когда нефть подорожает выше 100 долларов за баррель: компании сокращают инвестиции в будущие поставки, но при этом ожидается, что спрос будет расти как минимум половину десятилетия.
Международное энергетическое агентство утверждает, что если мир действительно хочет выйти на нулевой уровень выбросов к 2050 году, то инвестиции в новые нефтяные или газовые месторождения надо свернуть. Но по его же собственным прогнозам выходит, что, судя по нынешней траектории спроса, новые месторождения все же потребуются.
Поэтому ключевая задача правительств — упрочить усилия по удовлетворению спроса. Неустойчивость цен на энергоносители в переходный период — пожалуй, нечто само собой разумеющееся.
Но это еще и хорошая возможность поскорее устранить корень проблемы, которая заключается не просто в перепроизводстве газа, а еще и в избыточном потреблении. Если эти меры увенчаются успехом, избитая истина снова сработает.
