Многолетняя битва за «Северный поток — 2» завершилась победой Германии. 15 июля была обнародована Вашингтонская декларация, преисполненный патетики документ, под которым поставили подписи два человека: президент глобального гегемона Джо Байден и завершающая свою долгую политическую карьеру канцлер Ангела Меркель — представительница европейского экономического лидера. Соглашение дает добро на создание самого ненавистного газопровода на всем земном шаре.
Это стало огромным разочарованием для всех участников конфронтации. В Польше и на Украине невооруженным глазом заметен шоковый синдром, спровоцированный очередным «предательством союзников». Польские раны от того, что нас бросили на растерзание соседям в 1939 году, а потом в Ялте, все еще не затянулись, поэтому в медийно-политической сфере были предприняты попытки смягчить разочарование народа, который мог в очередной раз почувствовать себя обманутым.
Политические инфлюенсеры, на протяжении многих лет настраивавшие общественность против этого нового «пакта Молотова — Риббентропа» (сравнение принадлежит Радославу Сикорскому (Radosław Sikorski)), старались снять эмоциональное напряжение, которое возникло в результате вбивания всем в голову, почему этот трубопровод не может быть построен и почему его наверняка не построят. Нам каждый день твердили, стремясь укрепить нашу решимость в противодействии ему, что мы, Польша, выступаем Давидом, сражающимся с Голиафом, ключевой силой сопротивления, а наш заокеанский союзник лишь помогает нам в нашей героической борьбе.
Что самое удивительное, эту версию продвигают до сих пор. Даже после появления глобального соглашения, которое ставит точку в конфликте, наши высшие государственные лица продолжают говорить, что «успехом польской дипломатии было подключение США», а «благодаря контактам с президентом Трампом появились санкции, затормозившие реализацию проекта». В этом контексте вспоминается пословица «коня подковывают, лягушка лапу подставляет», ведь Америка вела массированный артобстрел российско-немецкого проекта, руководствуясь своими глобальными интересами, а Польша играла лишь вспомогательную роль, что обходилось дорого с точки зрения наших экономических и политических интересов. Мы ввязались в войну на два фронта и в итоге потерпели болезненное поражение.
Однако мы продолжаем верно защищать западный форпост. Наш газовый монополист сразу же бросился блокировать Газпрому доступ к немецкому рынку, опротестовав выданные ему там разрешения. Эта «верность до конца» кажется неизбывным элементом нашей политики, как и потери. С октября Газпром отказывается от пересылки газа через польскую территорию. Он не выкупил мощности Ямальского газопровода на будущий газовый год, ожидая запуска «Северного потока — 2». Ущерб окажется внушительным, но это уже тема для отдельной статьи.
Вернемся к нашим медийным пастырям. В рамках кампании по преодолению фрустрации мы слышим, что «поражение понесла не польская дипломатия». Кто же тогда? «Это поражение Германии», — сообщили нам наконец. Интересно: завершение строительства газопровода, агрессивную кампанию против которого вела глобальная держава, вводя санкции и публично угрожая как политикам и отдельным государствам, так и участвующим в проекте компаниям, это поражение? Что в таком случае следует называть успехом?
Может сложиться впечатление, что наши элиты живут в какой-то параллельной, виртуальной реальности, где происходят совсем другие события, а слова означают не то, что они означают для нас. Это, однако, не так. Они прекрасно осознают, что Польша играла подчиненную роль в деле газопровода «Северный поток — 2», а ранее — при строительстве его первых двух ниток.
У демократии короткая память, но Польша второй раз наступила на те же грабли. Битва против «Северного потока — 1» закончилась точно так же. Из того поражения не сделали никаких выводов, хотя предложение со стороны России прозвучало. Его, устроив большой шум, отклонили, а людей, которые имели какое-либо отношение к переговорам, лишили должностей. Ответ прозвучал недвусмысленно, сказать «нет» яснее, пожалуй, было сложно.
