Дискуссия, проведенная Марком Семо (Marc Semo)
Александр Адлер (Alexandre Adler), журналист и историк:
- Есть два способа уклончиво ответить на этот извечный вопрос, который разделяет европейцев на русофобов и русофилов и который вот уже два столетия разделяет и самих россиян на западников и славянофилов. Скажем вкратце, что противоположный, русофобский, лагерь отвергал ее, русофильский - нарциссически ее превозносил, но, по крайней мере, в одном они сходились: оба лагеря представляли нам вечную Россию, не приемлющую ни одно из решений, которые мы могли бы ей предложить. Если я не хотел бы углубляться в этот весьма щекотливый спор, то скорее всего потому, что у меня нет желания ни петь дифирамбы Владимиру Путину, ни абсурдным образом отрицать масштабы произошедших изменений.
Но главное - я, прежде всего, думаю, что конечная эволюция России будет зависеть, как уже очень часто бывало в ее истории, от того, как она воспримет толчок, идущий извне, какими были Крымская война и отмена крепостного права, Афганистан или Польша и перестройка Михаила Горбачева. Не ожидая какого-то катастрофического распада, уже можно представить себе ее границы на Юге и на Востоке: на самом деле, Китай и турецко-иранский ислам - это два вызова, на которые будет очень сложно отвечать России, у которой нет ни экономического динамизма первого, ни культурной сплоченности второго.
Нужно доверять весьма характерной геополитике России (которая представляет собой стену Европы, обращенную к Востоку, каковой ее хотел видеть Пушкин), чтобы, не колеблясь, делать ставку на быстрое и сенсационное сближение между Москвой и Парижем, равно как и Москвой и Берлином.
Бернар Гетта (Bernard Guetta), журналист, специалист в области геополитики:
- Перед Россией открывались все возможности, но ситуация очень быстро изменилась. До сентября прошлого года, благодаря росту цен на нефть, страна была богата. Ее казна ломилась от денег, биржевые игроки находились в состоянии эйфории, популярность ее лидеров казалась непоколебимой, а невероятная выходка грузинского президента, ко всему прочему, дала возможность Кремлю продемонстрировать тщетность проекта по расширению НАТО до российских границ.
До кризиса Россия не только демонстрировала бурный экономический рост, но и вновь становилась державой, с которой всем приходится считаться, мнение которой учитывал Европейский Союз и на которую США не имели особых рычагов влияния. Потом Уолл-стрит рухнул, что повлекло за собой падение цен на нефть. Московская биржа оказалась в тяжелом положении. Начался рост безработицы, а все возрастающее социальное недовольство вполне может изменить нынешнюю политическую ситуацию.
Движется ли страна к ужесточению внутреннего режима, росту произвола и усилению репрессий? Или, наоборот, Россия отважится на развитие "демократических клапанов" и правового государства, поборником которого сделался ее новый президент Дмитрий Медведев, при поддержке деловых кругов? Еще слишком рано судить об этом, но можно быть уверенным, что Россия не хочет, чтобы к ее внутренним проблемам и экономическим трудностям добавилась еще и международная напряженность.
