Основное внимание в амбициозных российских планах капитального реформирования вооруженных сил приковано к вопросу закупок – какие новые системы вооружений и техники военные включили в список своих пожеланий. Российский президент Владимир Путин недавно подтвердил свое твердое намерение продолжать масштабную программу модернизации, которую он утвердил, вернувшись в 2012 году на президентский пост. Однако ожидаемый спад российской экономики (отчасти из-за западных санкций, отчасти из-за почти 30-процентного снижения цен на нефть с лета нынешнего года) заставит Кремль более рачительно тратить свои рубли на оборону. Бросать огромные деньги на решение проблемы – это больше не вариант. Конечно, военная техника – это важно. Но при анализе конкретных направлений – будет ли принят на вооружение истребитель пятого поколения, будут ли развернуты новые баллистические ракеты в ядерном снаряжении, какими будут характеристики бронетехники нового поколения – можно за деревьями не разглядеть леса. И самый важный и принципиальный вопрос здесь – сумеет ли Россия выдержать финансовое бремя, неизбежное при создании вооруженных сил XXI века.

Президент Владимир Путин, министр обороны Сергей Шойгу, министр финансов Антон Силуанов и курирующий ВПК вице-премьер Дмитрий Рогозин будут вынуждены искать ответы на эти вопросы.

Решение Франции отложить поставку вертолетоносцев «Мистраль» высвечивает первую проблему: Россия находится в изоляции на мировых рынках, не имея возможности покупать боевую технику и вооружения, которые не в силах производить отечественный оборонный комплекс. Сотрудничество в оборонной сфере с итальянскими и немецкими компаниями тоже оказалось под угрозой, поскольку призывы к странам НАТО ограничить военное сотрудничество с Москвой начинают давать результат. Более того, несмотря на события прошлого года, российская армия по-прежнему зависит от украинских фирм, поставлявших ей различную продукцию военного назначения. Указ украинского правительства, запрещающий продавать технику военного назначения российским вооруженным силам, исполняется очень небрежно. Часто появляется информация о компаниях, которые нарушают правила, поставляя свою продукцию посредникам, которые затем перепродают ее российским военным, либо же используют лазейки в законодательстве и поставляют продукцию в Белоруссию. Тем не менее,  в перспективе Украина вряд ли будет надежным поставщиком. В ряде высокотехнологичных областей, таких как беспилотные системы и электронные комплексы для обеспечения эффективного управления, Россия сотрудничает с Израилем, который является  признанным лидером в этой сфере. Однако израильские источники сообщают, что под давлением со стороны  США Израиль отказывается подписывать новые контракты, ограничиваясь тем, что он уже согласился продавать российским военным. Даже Индия, издавна являющаяся российским партнером в оборонной сфере, где двустороннее сотрудничество дало впечатляющие результаты типа сверхзвуковой крылатой ракеты «БраМос», сейчас задумывается о том, не выгоднее ли ей укреплять связи с американской военной промышленностью. Другие усиливающиеся державы, среди которых можно назвать Бразилию и Южную Африку, проявляют интерес к развитию связей с российским военно-промышленным комплексом. Но хотя эти страны могут финансировать новые крупные соглашения о поставках оружия, они вряд ли в состоянии поставлять сложные и современные компоненты в рамках совместных проектов и разработок.

Признавая эту проблему, Рогозин настойчиво призывает Россию укреплять свой внутренний потенциал и снижать зависимость от зарубежных поставщиков, особенно в том, что касается высокотехнологичных компонентов (этим призывам вторит энергетическая отрасль, которая видит, как ее амбициозным планам разработки арктических месторождений и нетрадиционных источников углеводородов мешают санкции, запрещающие западным фирмам поставлять необходимую технику и технологии на российский рынок). По мнению Рогозина, российские резервы, накопившиеся от экспорта энергоресурсов, необходимо использовать, чтобы с толчка запустить новую индустриализацию в России. Но вопрос здесь в том, способен ли Кремль выступать в качестве эффективного инвестора вместо того, чтобы  просто «закачивать» в ВПК огромные средства, которые в итоге будут разбазарены или украдены.

Русским особенно важно не допустить ошибок советского прошлого, когда оборонные расходы разрешалось частично перенаправлять в гражданский сектор, чтобы производить товары и услуги для гражданского рынка, и когда военные инвестиции стимулировали общий экономический рост. Серьезному испытанию подвергнутся планы вложить в течение десяти лет примерно 28 миллиардов долларов в российское авиастроение. Эти капиталовложения могут создать условия для массового производства истребителей нового поколения типа ПАК-ФА. Данная платформа будет иметь критическое значение для российских усилий по сохранению мощной и надежной системы ПВО. Она также может оказаться привлекательной для клиентов, готовых платить большие деньги другим странам. Но кроме модернизации предприятий, производящих военные самолеты и вертолеты, России надо будет самостоятельно или в сотрудничестве с Китаем захватить большую долю мирового рынка пассажирских и грузовых самолетов, а также гражданских вертолетов. Похожие проблемы существуют в кораблестроении и в производстве грузовиков у тех фирм, которые производят продукцию военного назначения и обеспечивают потребности гражданского сектора, а также ищут экспортные рынки. Полагаться на крупные ассигнования из государственного бюджета недостаточно; в конечном итоге должны появиться крепкие и надежные оборонные компании со значительной капитализацией, чтобы удерживать у себя квалифицированных специалистов, а также активно проводить научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, имея для этого надежную базу.

Сколковская инициатива, может, и заглохла, но неотъемлемой чертой новой российской индустриализации должно стать появление в стране целых регионов, продвигающих инновации и занимающихся развитием технологий, которые можно затем использовать для совершенствования и модернизации российской промышленной базы. Советские попытки создать академгородки в 1960-е годы стали признанием необходимости сформировать относительно свободную интеллектуальную среду для построения гипотез, теорий и проведения экспериментов. Но тогда не удалось соединить научную предприимчивость и экономику в целом, хотя это помогло бы обеспечить рост и создавать новую продукцию. На самом деле амбициозные предложения о новой индустриализации под государственным руководством закончатся ничем, если в общие усилия не включить новую волну созидательного творчества, которая может появиться только в случае реализации еще одного пакета либеральных реформ.

Далее, кроме получения необходимой техники и воссоздания промышленной базы для ее производства, необходимо иметь вооруженные силы, способные эту технику использовать. Традиционный российский подход к обеспечению военной безопасности – большая армия, комплектуемая по призыву – сегодня менее результативен, чем создание более малочисленных, но высокопрофессиональных вооруженных сил. Большинство российских военных экспертов признают, что принудительный призыв не желающих служить новобранцев не способствует повышению эффективности армии. По этой причине мы наблюдаем устойчивую тенденцию профессионализации вооруженных сил за счет службы по контракту. Сейчас целевой показатель по набору контрактников составляет 50 тысяч человек в год, и к 2017 году за счет добровольцев-профессионалов планируется комплектовать до половины регулярных вооруженных сил. Но для этого нужно увеличивать денежное довольствие и расширять льготы – не только чтобы набрать требуемое количество контрактников, но и чтобы находящиеся в армии военнослужащие, особенно из числа сержантов и младших офицеров, имели стимул продлевать свои контракты. А для этого нужно постоянно и настойчиво говорить о воинской службе не только как о патриотическом долге перед государством, но и как о правильном карьерном выборе, обеспечивающем военнослужащему стабильное существование на уровне среднего класса.

Но сегодня, когда российское правительство  изыскивает способы для сокращения социальных расходов, увеличение льгот профессиональным военнослужащим с целью создания крепкой армии противоречит общей тенденции. Россия также вряд ли последует примеру Турции, Китая и Египта, которые создают военные ассоциации, превращающиеся во влиятельных акционеров крупных фирм (и тем самым обеспечивают стабильный источник дохода от дивидендов и корпоративных прибылей).

Эти проблемы невозможно отделить от более крупных экономических вопросов, которые осложняют работу путинской администрации третьего срока. Их нельзя преодолеть, просто тратя на это большие деньги. Окончательный приговор зимней Олимпиаде в Сочи – «слишком много расходов, слишком мало результатов» – может в итоге стать эпитафией для программы модернизации вооруженных сил, если не решить более общие вопросы.

Николас Гвоздев — пишущий редактор The National Interest, профессор военно-морского колледжа США (U.S. Naval War College), специализирующийся на вопросах национальной безопасности, соавтор вышедшей недавно книги «Внешняя политика России: интересы, векторы и секторы» (Russian Foreign Policy: Interests, Vectors and Sectors).

Изложенные в статье взгляды принадлежат автору.