Каждый год Фонд тюремной реформы организует писательский конкурс, в котором могут участвовать все заключенные и бывшие заключенные британских тюрем. Статья Бена вошла в число победителей 2015 года.

В тот день, когда я попал в тюрьму, я научился угонять машины.

Я был все еще в шоке от вердикта присяжных. Меня вывели из здания суда и посадили в белый фургон. Парень в соседнем отсеке хвастался, как он угонял и продавал дорогие машины: БМВ, Мерседесы и т. д. Иммобилизаторы он отключал с помощью специального устройства. Из других отсеков неслись вопросы: «Сколько времени для этого требуется?» «На какие модели оно действует?» «Где можно разжиться такой штукой?» Я с интересом прислушивался. Конечно, я никогда ничего не крал и не собирался. Но это казалось таким простым…

Добро пожаловать в британскую академию преступности. Интересно, кому пришло в голову, что общество станет законопослушнее, если поселить всех преступников в одном месте — без квартплаты, обязанностей и любых занятий, — предоставить им шанс вволю практиковаться друг на друге в воровстве и насилии, а потом выпустить на свободу, чтобы они могли опробовать новые навыки?

Считается, что у тюрьмы есть четыре задачи: наказывать, служить сдерживающим фактором, реабилитировать и поддерживать общественную безопасность. Однако, судя по тому, что уровень повторных правонарушений достигает примерно 50%, многие явно чувствуют себя безнаказанными, не поддаются сдерживанию и не исправляются, что явно создает угрозу для общества.

Бывших заключенных могли бы исправить прочные семейные связи, надежный дом и постоянная работа. Однако тюрьма разбивает семьи и лишает правонарушителей работы — а зачастую и жилья. Неудивительно, что многие возвращаются к преступным деяниям.

Сейчас общество уделяет все больше внимания таким идеям, как «право на частную или семейную жизнь». Оно записано в Европейской конвенции по правам человека. Тем не менее, каждый год у примерно 200 тысяч детей мать или отец в какой-то момент оказываются в тюрьме. Система игнорирует право этих детей на семейную жизнь. Кто знает, к чему приведет этот эмоциональный ущерб в долгосрочной перспективе? Даже если говорить только о финансовом аспекте, речь пойдет о крупных суммах: зачастую эти разбитые семьи живут на пособие — притом, что каждый заключенный уже обходится обществу в 40 тысяч фунтов в год.

Тюрьма воплощает собой принятый в 19 веке подход к борьбе с преступностью. 21 век порождает новые решения. Спутниковое слежение может сделать «домашний арест» дешевым и эффективным. Грамотно установленный «комендантский час» мог бы позволить осужденным родителям-одиночкам выходить из дома дважды в день, чтобы отвезти ребенка в школу и забрать из школы. Таким образом, наказание бы осуществлялось, а новые правонарушения предотвращались — при сохранении семейной жизни.

Для тех немногих, кто не будет соблюдать правила или будет слишком опасен, можно будет — на сэкономленные за счет закрытия тюрем деньги — превратить оставшиеся места лишения свободы в закрытые учебно-трудовые заведения. Полноценная учеба или прилично оплачиваемая работа способны исправлять людей намного лучше, чем жесткий тюремный режим.

Что касается меня, я бы с радостью согласился на вживленный под кожу чип для слежения и круглосуточный «комендантский час» ради того, чтобы жить со своей семьей. Я считаю, что обществу будет лучше, если я буду работать из дома и платить налоги, а не пролеживать бока в тюрьме, попутно изучая новые трюки. Думаю, владельцы дорогих машин со мной согласятся.