В своей последней картине «Интерстеллар» (2014) Кристофер Нолан (Christopher Nolan) смело ринулся в глубины космоса. Теперь же он бросается в мелкие прибрежные воды. Основное действие фильма «Дюнкерк» ("Dunkirk") происходит на пляжах и в окрестностях пляжей cеверной Франции недалеко от бельгийской границы — там, где в конце мая и начале июня 1940 года находиться было очень опасно. Британский экспедиционный корпус, отправленный во Францию накануне осенью, был вынужден бесславно отступать. В результате многотысячные союзные войска были блокированы в районе города Дюнкерк — прижатые к морю, солдаты ожидали спасения. При этом они стали прекрасной мишенью для летающих над пляжем немецких самолетов. К счастью, подоспела помощь — для их эвакуации прибыли не только корабли британского военно-морского флота. К месту драматических событий была направлена еще и целая флотилия из почти семисот небольших кораблей и катеров, которые впоследствии стали известны как отряд «маленьких кораблей». В конечном счете в результате операции, которую Черчилль назвал «чудом избавления», в Англию вернулось более трехсот тысяч человек.

Вряд ли эта сага может претендовать на звание выдающейся голливудской работы — особенно для ее создателя (режиссера и сценариста), в арсенале которого есть трилогия «Темный рыцарь». Трудно представить себе сюжет, который был бы более изолирован с точки зрения географии. Дюнкерк вписан в британскую мифологию Второй мировой войны, и даже сейчас британцы время от времени говорят о «духе Дюнкерка». Но широкого распространения за пределами Британии эта история так и не получила — по вполне понятным причинам. Операция «Динамо» (кодовое название эвакуации) была не победой, а операцией, позволившей чудом предотвратить катастрофу и проведенной сразу же после того, что сам Черчилль, выступая в Палате общин, с горечью назвал «колоссальной военной катастрофой» в Бельгии и Франции. Многие страны, предпочитающие говорить о простых и однозначных победах, уже «замяли» бы такое событие и забыли бы о нем со смешанным чувством неловкости и облегчения. Однако в том, что произошло в Дюнкерке, есть нечто такое, что находит отклик в сердцах британцев. Ведь им свойственна любовь к сценам чудесного спасения, в которых героям, находящимся волоске от гибели, удается уцелеть благодаря храбрости и мужеству. К тому же они всегда ценили храбрость, мужество и способность к импровизации — как в случае с отправкой «Маленьких кораблей». Интерес Нолана к этой теме вполне понятен — он родился в Лондоне в 1970 году и принадлежит к тому поколению — наверное, последнему — которое воспитывались на примере потрясающей и вдохновляющей истории Дюнкерка. Только вот зачем ему надо рассказывать ее всем на свете?

Ключ к этой загадке дается в самом начале фильма. Вверху на экране появляются слова «1. Пирс», «2. Море» и «3. «Воздух» Они знакомят нас с тремя сюжетными линиями, которые будут развиваться на протяжении приблизительно ста минут — обратите внимание, что перечислены не все основные стихии. Пирс — это выступающий в море бетонный причал в гавани Дюнкерка, а воздух — это «поле деятельности» пилота британского истребителя Spitfire (Том Харди). Когда мы впервые видим его не экране, он уже в воздухе в составе группы из трех самолетов. Мы так и не узнаем, в какой эскадрилье он служит. И какой была его жизнь на земле. В большинстве случаев мы видим лишь его глаза за летными очками, и только в конце фильма нам показывают его полностью. И только из следующих затем титров мы узнаем, что его зовут Фэрриер. Должно быть, Тому Харди понадобилось чуть ли не целое утро, чтобы выучить свои реплики, которых у него, похоже, было еще меньше, чем в диалогах в фильме «Безумный Макс: Дорога ярости». Хотя, насколько мы знаем по его мастерской работе в том фильме, чем меньше слов мы от него слышим, тем лучше мы понимаем его характер, и, наверное, тем больше в нем внутренней силы, которую он сдерживает. В какой-то момент в «Дюнкерке» Фэрриер, у которого топливо на исходе, должен принять непростое решение: преследовать немецкий бомбардировщик, который нацелился на военный корабль, переполненный эвакуированными, или же развернуться и лететь домой пока не кончилось топливо. Он ничего не говорит, но по его глазам все понятно. Мы читаем его мысли, и по ним — так же, как и по каждому движению крыльев его самолета — все понимаем.

Дальше по ходу действия такой ясности уже нет. Солдаты выстроились на берегу в надежде попасть на один из стоящих в гавани кораблей, но в основном вокруг — зловещая тишина. Людей может разорвать в клочья следующая бомба, и никто не знает, куда она попадет. Сквозь толпу проталкиваются два молодых британских солдата с носилками, которые пытаются доставить на борт одного из раненых — и при этом, возможно, тайком проскользнуть в каюту. Постепенно один из них, Томми (Фионн Уайтхед) становится оной из центральных фигур в драме, хотя назвать его героем нельзя, поскольку в «Дюнкерке» главного героя нет. На самом деле, на месте событий то появляются, то исчезают разные персонажи. Среди них — командир Болтон (Кеннет Брана), который руководит посадкой на корабли. Алекс (Гарри Стайлз), один из солдат, ждущих эвакуации, которого Томми встречает на полпути. И насмерть перепуганный безымянный человек (Киллиан Мерфи), которого нашли дрожащим под перевернутым судном. Сначала он молчит, но потом невнятно произносит: «Подводная лодка».

А тем временем через Ла-Манш в сторону Дюнкерка направляется небольшое суденышко Moonstone, за штурвалом которого стоит его владелец Доусон (Марк Райлэнс). (По правде говоря, большинство «Маленьких кораблей» были реквизированы для осуществления переправы через пролив, но были и исключения, поэтому Доусон отшвартовывается до того, как на борт могут подняться люди в униформе). По характерному шуму, раздающемуся с воздуха, он узнает истребитель Spitfire, даже не поднимая головы. «Двигатель „Роллс-Ройс Мерлин″, — говорит он. — Самый приятный звук из тех, что можно здесь услышать». Он так же немногословен, как и остальные персонажи фильма, которые, видимо, либо находятся в шоке от всего происходящего, либо сосредоточены и полны решимости. Но Райлэнс, как всегда, демонстрирует свою силу духа и решительность простыми и четкими жестами. Отчалив, он снимает куртку, и не протяжении всего плавания, связанного с нелегкими испытаниями, мы видим его в белой рубашке, галстуке и свитере. Такое впечатление, что он собрался в воскресный день немного поработать в саду, а не переправлять на родину толпы своих соотечественников, едва не утонувших и пропитанных мазутом. Подальше от холодных неприветливых берегов.

Чем объяснить то впечатление, которое производит «Дюнкерк»? Ведь во многих отношениях фильм далек от совершенства, да и многие темы Нолан решил не развивать. Те, кто хочет разобраться в тонкостях операции «Динамо» будут сбиты с толку и разочарованы. Как и те, кто ожидал увидеть в фильме высокопоставленных стратегов, склонившихся над картой в затемненных кабинетах для оперативных совещаний. (В фильме мы слышим одну из речей Черчилля, но только тогда, когда ее текст из газеты читает вслух молодой человек). И как историческая драма фильм неубедителен. Большинство солдат, которые должны выглядеть измученными, истощенными по причине скудного пайка, довольно упитаны, хороши собой и явно относятся к числу наших современников. К тому же они каким-то странным образом правильно говорят, и в их речи не хватает того черного юмора, с помощью которого везде на войне солдаты пытаются облегчить тяготы своей солдатской жизни и побороть страх. Самым заметным анахронизмом являются слезы, появляющиеся в глазах Болтона при виде приближающихся к берегу «Маленьких кораблей». Как правило, у старших офицеров, занимающихся массовой эвакуацией войск, на то, чтобы лить слезы, нет ни времени, ни желания.

Тем не менее фильм впечатляет. Сюжет постоянно развивается, набегая и отступая, подобно волне, а потом вдруг окатывает соленой водой, словно пощечиной. В небе мы видим пилота пытающегося посадить свой подбитый Spitfire на воду, и все проходит гладко. А потом другой летчик делает то же самое, и мы наблюдаем за тем, как он приводняется. К нему с шумом устремляются потоки воды, которые хлынули в кабину, заполняя ее с пугающей скоростью. Пилот изо всех сил пытается сдвинуть фонарь кабины, чтобы выбраться наружу, но тот не поддается. Под другим углом зрения ровное чувство гармонии внезапно превращается в беспокойство, а затем — в панику. То же самое происходит, когда мы видим толпу спасенных солдат, сидящих под палубой на военном корабле. Им раздают хлеб с джемом и (как и в любой кризисный момент, поскольку это «британский» проект) кружки с чаем. Но в корабль попадает торпеда. Все погружается во тьму и уходит под воду. Люди превращаются в каких-то существ из пучины. В воде, словно рыба, колышется бледная рука.

Нолан говорит, что «Дюнкерк» — это фильм не столько о войне, сколько о спасении и выживании. Но, судя по тому, как фильм нас заманивает, затягивает и держит, не отпуская, идея фильма гораздо проще. Здесь речь идет о том, что мы делаем (как мы страдаем, как сопротивляемся), когда с нами что-то случится и когда происходящее выходит из-под нашего контроля. В фильме очень много разных действий, поступков, и многие из них — отважные и героические, в частности, те, что мы видим в воздушных боях Фэрриера. Но в центре внимания все-таки находятся люди, которые испытывает боль и страдания. За исключением нескольких неясных фигур, появляющихся в последних кадрах фильма, немцев не видно вообще. Смотрите на англичан, которые прячутся в выброшенной на берег рыбацкой лодке, которую невидимые вражеские войска используют в качестве мишени. Смотрите на солдат, стоящих на пирсе в ожидании эвакуации. Когда неподалеку разрывается бомба, они отворачиваются, и на них обрушивается град осколков; Мы, как и они, не видим самого взрыва. И мы должны ощутить тот страх, который испытывают они.

События стремительно развиваются. Постоянно чередуя сюжетные линии, Нолан, мастерски делающий все, за что берется, не позволяет нам расслабиться, обрушивая на нас следующую порцию драматических событий. Музыка Ханса Циммера, возможно, позаимствована из адажио Элгара «Нимрод», наиболее патриотичной из вариаций на собственную тему «Энигма», хотя такой помпезности здесь и не требуется. В остальном же все более соответствует интриге фильма — тревожному ожиданию продолжения. Со струнных начинается пулеметная стрельба, а тикающий звук символизирует не часы, а обратный отсчет перед взрывом. Хотя «Дюнкерк» не столь замысловат, как снятые Ноландом «Помни» (2000) или «Начало» (2010), его воздействие на наши чувства практически не вызывает сомнений. И совершенно справедливо, что в конце фильма, как это и должно быть, все охвачено огнем. Земля, море, воздух и наконец огонь: все главные стихии в сборе. Честь спасена, и обреченные на гибель солдаты благополучно возвращаются домой.