Принятая во вторник поправка предполагает замену понятий «отец» и «мать» на «родитель 1» и «родитель 2» в школьных документах. Од Миркович называет такой шаг идеологическим и несправедливым, поскольку он вынуждает все пары принять «стерильную родительскую концепцию».

«Фигаро»: Принятая во вторник Национальным собранием поправка предполагает замену понятий «отец и мать» на «родитель 1 и родитель 2» в школьных документах. Действительно ли такой шаг предпринимается ради «социального равенства», как утверждают поддержавшие поправку депутаты?

Од Миркович: Между детьми действительно существует неравенство, но школьные документы не являются его причиной и не могут стать решением проблемы. Причина неравенства кроется в законе 2013 года об однополых браках, который ввел во французское право усыновление ребенка двумя людьми одного пола. Объясню подробнее. Сторонники воспитания детей в однополых семьях утверждают, что «это ничего не меняет», но это не так. Однополая семья меняет все, и мы начинаем это видеть на конкретных мерах вроде данной поправки, которая заменяет понятия «отец» и «мать» на «родитель 1» и «родитель 2». В принципе, чтобы быть согласным или несогласными с переменой, ее еще нужно осуществить. Но что же меняется? Родительская связь проистекает от рождения и указывает каждому, кто произвел на свет ребенка, является отцом или матерью. Как бы то ни было, родительская связь не является исключительно биологической и относящейся к рождению (хотя так и обстоят дела в большинстве случаев), а может быть и чисто символической: речь идет о приемных детях или детях, которые были признаны не участвовавшим в их зачатии мужчиной. То есть, право требует не биологическую истину, правдоподобие. Помимо роли в воспитании (ее, кстати говоря, можно разделить и передать), родителям принадлежит роль в плане статуса: они указывают ребенку на его происхождение, как минимум в символическом плане.

Раз ребенок не может происходить от двух женщин или двух мужчин, связь с родителями одного пола не указывает ребенку на его происхождение, даже в символическом плане, хотя понятие «родственная связь» в данном случае все равно употребляется как ни в чем не бывало. По факту же оно указывает ребенку лишь на тех, кто несет за него ответственность по закону. Кроме того, на вчерашней парламентской дискуссии Анн Брюнера (Anne Brugnera) рассказала, что в Лионе, где она работала в сфере образования в течение нескольких лет, в формулярах уже давно указывается «ответственный 1» и «ответственный 2».

Только вот родители — не просто ответственные, в отличие от того же опекуна. Одна из главных функций в том, что они указывают ребенку на его происхождение, а меры, которые сводят их к просто «ответственным», лишают детей и родителей такой связи. Обсуждалось также упоминание понятий «отец» и «мать» в свидетельствах о рождении, но некоторым не по душе даже само «свидетельство о рождении».

То есть, между детьми действительно существует неравенство: у одних родственная связь указывает на их происхождение, пусть даже символическое, а у других все сводится к одним лишь «ответственным». Чтобы скрыть это основополагающее неравенство, было решено стереть все видимые, но вторичные различия, которые проистекают из первичного неравенства: понятия «отец» и «мать» удаляются из школьных формуляров, что лишает всех остальных детей важной онтологической составляющей родственной связи.

Такое предполагаемое исправление предполагаемого неравенства выглядит, мягко говоря, странно: кого-то волнует несправедливость бумаг, где предполагается использовать «родитель 1 и родитель 2» в отношении детей, у которых всего один родитель? Разве это двойное упоминание не «влечет за собой отрицание семейного разнообразия» и не указывает неполным семьям на их инаковость? Разве «родитель 2» не может «вызвать вопросы со стороны ребенка, который не понимает, почему модель его семьи оказалась под сомнением», как говорили продвигавшие эту меру депутаты? На самом деле, ребенок понимает, что в его положении может чего-то не хватать, но удаление понятий не исправляет ситуацию, а создает вокруг ребенка атмосферу отрицания, в которой нет ничего конструктивного. Почему бы тогда не отменить занятия бегом в школе, раз ребенок в инвалидной коляске не может в них участвовать? Может, лучше найти способ позволить ему участвовать в этом мероприятии, а не лишать его всех остальных?

— Министр образования Жан-Мишель Бланке (Jean-Michel Blanquer) был против такой меры и подчеркивал, что законодательной власти не стоит лезть в эту сферу…

— И не он один. То же самое отмечали даже несколько депутатов, которые поддерживали данную меру. Если закон вмешивается в сферу полномочий правительства, его должен разбирать Конституционный совет. Кроме того, поправка не меняет никаких правовых положений, поскольку в законе ничего не говорится об административных документах. Поправка странным образом вносит уточнение в статью L114-4 Образовательного кодекса, которая касается родителей, и отмечает, что «любой относящийся к ним административный формуляр должен употреблять понятия «родитель 1» и «родитель 2». Тем не менее, кто бы ни принял такую меру, менее пагубной она от этого не станет.

— Это всего лишь символическое изменение? Какими могут быть последствия?

— Изменение носит символический характер, но символизм — вовсе не вторичный, а первостепенный фактор. Удаление понятий «отец» и «мать» отражает стремление окончательно оделить родственную связь от рождения ребенка и сделать единственной основой желание, родительский проект, стремление завести ребенка. Появившееся в законе 2013 года усыновление двумя мужчинами или двумя женщинами уже начало работу в этом направлении, однако тут речь идет о связи по усыновлению, а в общем праве все до сих пор опирается на рождение ребенка: когда судья разбирает конфликт между родителями, он не разбирается, кто из двух мужчин является лучшим кандидатом на отцовство, а выбирает настоящего отца, как это здраво прописано в законе. Стремление заменить отца и мать некими аморфными родителями подготавливает почву для суррогатного материнства, вписывается в представленную в докладе Туррен цель по воспроизводству без секса, что подразумевает суррогатное материнство, посмертное размножение или донорство половых клеток. Иначе говоря, в докладе предполагается уравнять все типы родственных связей ребенка: с отцом или без, с одной или двумя матерями, с биологическими родителями или донорами, живыми или мертвыми родителями… Зависеть все должно исключительно от желания людей и их планов, которые эти дети призваны реализовать.

— Упразднение понятий «отец» и «мать» уже было принято в других административных документах? Эта тенденция ширится?

— Подходы и практики серьезно варьируются в зависимости от мэров и учреждений, которые используют «родитель 1 и родитель 2», «родитель А и родитель Б», «ответственный 1 и ответственный 2»… Широта понятий отражает то, что к родителям относятся как к одним из многих «ответственных». Только вот речь идет об идеологических и несправедливых мерах. В стремлении избежать того, чтобы формулировка не соответствовала некоторым семейным случаям, всем навязывается стерильная концепция. Кроме того, как понять, кто родитель 1 и кто родитель 2? Родитель 1 обязательно должен быть одним и тем же человеком во всех документах, или же их можно ставить в произвольном порядке?

Анес Тилль (Agnès Thill) говорила вчера на дебатах, что при заполнении формуляров с графами «родитель 1» и «родитель 2» парам мужчины и женщины приходилось крепко задуматься: «Кто родитель 1? Я не важнее другого, а родитель 1 не важнее родителя 2». Полная неразбериха.

— Рассуждающие о «безопасной школе» депутаты упоминали также меры по борьбе с трансфобией. Школа стала новым направлением борьбы ЛГБТ-лобби?

— Это не новое направление борьбы, а старый Троянский конь. Хорошая новость в том, что сегодня родители обращают больше внимания на происходящее в школе. Это печально, потому что означает, что они больше не могут доверять ей, однако это необходимо, чтобы убедиться, что их детей под предлогом благих намерений (борьба с таким-то неравенством и такой-то фобией) не втянут против воли в проблематику, которая должна подниматься в семье с учетом развития и ожиданий каждого ребенка.

— Од Миркович (Aude Mirkovic), преподаватель права, официальный представитель ассоциации «Юристы за детство»