А между тем японец Хирано Такаши, журналист, который редактирует японскую версию сайта «Укринформ», всем нам дает неплохой урок японского трудолюбия и настойчивости. И дело не в том, что он сумел выучить украинский язык, когда в Токийском университете иностранных языков не было ни одного живого носителя языка. А в том, как он умеет использовать время. Преподавая японский язык во Львове, он параллельно получил еще один диплом. Став дипломатом японского посольства, он параллельно был «твиттерянином».
А уже получив статус журналиста, в прошлом году он провел персональную выставку фотографий (фотография стала его резервной профессией), а в этом году в Японии выходит его книга об Украине.
Мы поговорили с Такаши и о его книге, и о его опыте исследования Украины.
Укрiнформ: Такаши, у меня разрыв шаблона… Передо мной сидит японец с красивым украинским языком, который не знает русского.
Хирано Такаши: В Токио, когда был студентом, вынужден был отложить изучение русского языка потому, что параллельно изучал украинский и лексически и грамматически возникало много путаницы. То есть, я отложил изучение русского языка, пока не выучу украинский, но потом не было времени вернуться к русскому, поэтому углублял украинский.
— У украинцев есть определенные символы Японии: японский сад, самурай, суши, танка. У тебя есть какие-то символы Украины?
— Козак, борщ, вышиванка… Или «свобода». Этимологически «козак» означает «свободный человек», и это «свободолюбие» до сих пор заметно в украинском обществе. Кстати, вот вы упомянули «самурая», а это слово этимологически означает «человека, который служит кому-то», то есть самурай — это «слуга»! Немного парадоксально выглядело, когда партия «самураев» выиграла в стране свободолюбия (смеется). Но вообще я не большой сторонник того, чтобы рассказывать об одной стране какими-то символами. Потому что это создает стереотипы, которые потом трудно развенчивать. Я всегда готов объяснять тысячами слов, чем несколькими символами, когда речь идет о чем-то важном для меня, как Украине или Японии.
— Вы говорили, что Ваше увлечение Украиной началось с прочитанной о ней книги. Что это была за книга?
— Мой отец — учитель географии, у него было много книг, и это была одна из книг, изданных во времена Независимости. И я помню свое удивление тем, что это большая страна в центре Европы, в которой живет много людей, у которой свой язык, традиции, история. Я подумал тогда: если страна большая, то почему я не знаю. Там были слова, что это страна, в которой восстанавливается язык. Для ребенка это было непонятно: как это — язык, который восстанавливается? Язык — то, что всегда было, есть и должно быть. Почему он восстанавливается? Тогда я начал искать слово «Украина», общаться — и мне сказали, что украинский язык можно изучать в университете в Токио. И я решил поступать на кафедру восточно-европейского и российского регионоведения, на которой изучался русский и факультативно можно было изучать украинский язык раз в неделю. Преподаватель, профессор, выучил украинский язык по книжкам.
— Трудно японцу учить украинский язык?
— Трудно, в основном — из-за фонетики. Японский язык фонетически простой. Украинский фонетически очень богатый, нужно научиться различать звуки, которых у нас нет. Но не только различать на слух, но и произносить. Это трудно, пока нет специального тренинга. В Японии было два-три учебника, потом я заказал себе еще один в Британии — вместе с аудиокассетой. Еще я слушал радио «Свобода» и «Океан Эльзы». После окончания университета начал искать работу, связанную с украинским языком. В Токио работы не было, я зарабатывал тогда фрилансом как фотограф, но параллельно искал. И вот в Украине во Львовском национальном университете начали искать преподавателя японского языка, и я откликнулся. Каждый год туда набирали тридцать студентов, которые поступали с желанием изучить японский язык, а в целом у меня было около ста студентов разных курсов.
— Ты не был разочарован Украиной, когда увидел вживую?
— Львов — прекрасный город, где живут хорошие приветливые люди. Я бывал в их семьях. Если говорить о быте, а я жил в общежитии на Пасечной — и это воспринял как интересный опыт. Ждал воду (тогда она подавалась по часам) в очереди вместе с другими преподавателями, это все ОК. Это путь реализации детской мечты. Я всегда хотел разговаривать на живом украинском языке, и я наконец мог разговаривать на украинском каждый день. Я поступил в магистратуру, каждый день выполнял задания, даже начал писать статьи. Если говорить о культуре, то я был вполне доволен. Но определенные практические моменты украинского образования меня немного разочаровали. Я скажу так. Студенты — хорошие дети, которых порой портит система. Если преподаватель не приходит на занятия вовремя, то и студент приходит с опозданием. Если преподаватель не проверяет задание тщательно, то и студент перестает выполнять их тщательно и вовремя. Преподаватель с первого дня — пример и модель для студента. По крайней мере, для меня это было как наставление, и трое моих студентов получили возможность учиться в Японии. Я помог им получить стипендию для обучения в Японии.
— Ты привил своим студентам японскую педантичность?
— Нет, пунктуальность (смеется).
— Дальше тебя пригласили в посольство Японии. Не было скучно на дипломатической работе?
— Я начал работать в посольстве Японии в январе 2014 года. Это было не скучно, это времена Майдана. Наше посольство тогда эвакуировали, и оно начало работать в Премьер-палаце. Янукович сбежал, началась оккупация Крыма, с утра до вечера мы следили за обновлениями, чтобы вовремя передавать информацию в Токио. Причем, есть определенная традиция — ориентироваться на информацию российских медиа, у которых шире покрытие, тиражи, у которых повсюду корпункты. В этот раз многие медиа Токио тоже цитировали Россию.
Я же знал украинский язык, у меня много друзей в Киеве, тщательно отслеживал Твиттер и Фейсбук, то-есть у меня было много источников.
Информационное поле в Японии очень непростое, и все же появилось понимание, что официальная Россия продуцирует фейки
Уже тогда существовал определенный разрыв в видении событий в мире, у меня же было четкое видение, что это не просто режиссура или инсценировка, как писали российские СМИ, которые цитировали японские медиа. Я же собственными глазами видел онлайн- примеры самоорганизации: как себя защищать, куда нужно отправлять деньги, где лучше сейчас находиться и как действовать. МИД Японии читал наши сообщения из посольства, а параллельно читает японские новости, часто републикации из российских, которые давали разное видение.
Так в посольстве я работал четыре года, а потом ваше министерство информации искало специалистов по японскому направлению со знанием украинского и японского языков. Министерство искало пишущего эксперта, а посольство не знало, кого посоветовать. У меня контракт должен был заканчиваться через два года, я сам попросился.
Информационное поле в Японии очень непростое: или российские медиа, или пророссийские эксперты, там тоже понимали, что нужно диверсифицировать информацию, появилось понимание, что официальная Россия в том числе продуцирует фейки, но источников на японском языке в Украине не было. И поэтому мой уход в Укринформ восприняли нормально. Всем хотелось понять настоящую Украину. И так уже полтора года я здесь работаю. Именно здесь я завершил книгу об Украине, которую начал писать раньше.
— Как она называется?
— «Украинский фан-book». Цветное издание на 224 страницы с моими фотографиями. Эта книга наполовину путеводитель, который помогает путешествовать, наполовину — рассказы об истории Украины, языке, которым пользуются ее жители, традициях, религии, спорте. О политике — немного, книга должна стимулировать интерес и путешествия в Украину. Люди, которые узнают об Украине из газет, думают, что здесь война. Я же убеждаю, что здесь можно безопасно путешествовать, недорого и вкусно питаться. В этой книге достаточный объем информации для тех, кто хочет путешествовать. Ее издало японское издательство, которое, собственно, предложило мне написать книгу и которое планирует продать тираж. А я вел Твиттер и Фейсбук, чтобы не потерять актуальные знания относительно ситуации в Украине, и таким образом откликнулся на предложение.
— На чем в этой книге ты акцентируешь внимание? Что особенно советуешь посмотреть? Чем мы интересны японскому туристу?
— Не выделял особо ничего, а наоборот — старался показывать Украину такой, какой она есть сегодня. Абсолютное большинство японцев ничего не знает о ней. Или прилагал усилия, чтобы привлечь внимание к Крыму, написал коротко о его истории, культуре и языке крымских татар. Задача простая. Я просто показываю фото разных городов и мест в вашей стране (начиная с Мариуполя или Арабатской стрелки, заканчивая Луцком), рассказываю об истории Трипольской культуры, скифов, Руси, Крымского ханства, Гетманщины, украинской революции и УНР, Крымской национальной республики и депортации, и об обретении независимости Украиной.
А еще — об украинской кухне, религии, нацменьшинствах, вышиванках и писанках, Рождестве, предоставлении Томоса, остатках язычества в традициях (дидух и праздник Купала), искусстве, идентичности, базовых вещах о политике, экономике и спорте…
То-есть, я рассказываю японцам обо всем, что есть в Украине, лаконично и нейтрально, чтобы они заинтересовались, а затем могли самостоятельно искать информацию о ней, захотели увидеть ее собственными глазами. Иначе говоря, написал так, чтобы стало открытием для читателей, что Украина замечательная. Моя философия похожа на то, что «Ukraїner» делает для украинцев, но я акцентировал на японской аудитории с учетом тамошнего спроса, тенденций и восприятия. Если коротко, книга — для популяризации Украины.
— Что тебе в украинцах нравится, а что нет?
— Нравится эмоционально быстрая реакция. Причем это на всех уровнях, это подталкивает к изменениям, здесь все меняется очень быстро. Население Японии настроено консервативно. Они обычно боятся изменений. Я 10 лет живу в Украине, раз в год возвращаюсь в Японию, ожидая, что там что-то изменится. И там нет изменений, а здесь каждый год что-то меняется. И эти изменения — следствие характера украинцев, которые любят все менять. Это позитив, но это и недостаток. Когда начинаешь реагировать и менять без тщательного планирования, то непременно движешься с ошибками. Поэтому, с одной стороны, движение — это хорошо, с другой, быстрое эмоциональное движение — монета, которая имеет вторую сторону. Не знаю (смеется), по крайней мере я хотел бы помочь в мелочах.
— Твое представление об украинских женщинах совпало с реальностью?
— Мой женский круг общения — журналистика, искусство, представительницы гражданского общества. Мои подруги — девушки из соцсетей и сфер, которыми я интересуюсь, а девушек с улицы я просто не знаю. Я высказываюсь очень осторожно относительно них, чтобы не отрицать или не утверждать стереотипы.
— Что тебе нравится в украинской кухне?
— Супы.
— Что ты слушаешь сейчас?
— Океан Эльзы, Даха Браха, Вивьен Морт, Один в каноэ, Jamala.
— Ты посвятил Украине много лет. Она стоила твоих вложений, времени, чувств?
— Да. Я ни секунды не жалел, что когда-то в детстве ее выбрал.
