Нью-Йорк — На безлюдном острове Харт длиной в милю, находящемся недалеко от Бронкса, невостребованные трупы нью-йоркцев хоронят уже 151 год. Там лежат солдаты Гражданской войны, мертворожденные дети, бездомные и носители ВИЧ, которых хоронили на южной оконечности острова из страха перед тем, что малопонятный вирус может распространиться из трупов.

С началом пандемии COVID-19 число захоронений в массовых могилах выросло в пять раз. На острове хоронят малоимущих нью-йоркцев, чьих родственников не удалось найти, или если этим родственникам частные похороны не по карману. Если раньше за неделю в среднем хоронили по 25 человек, то сейчас по 120. Похороны проводятся не один раз в неделю, как раньше, а пять. А помощники мэра Билла де Блазио подтвердили, что среди погребенных могут быть люди, умершие от страшного респираторного заболевания Covid-19, которое вызывается новым коронавирусом.

С ростом числа умерших в Нью-Йорке возникла новая проблема: переполнены морги, и трупы становятся источником инфекции.

Но это все-таки лучше самого страшного сценария, который, как написал в Твиттере член городского совета и председатель комитета здравоохранения Марк Левайн (Mark Levine), прорабатывается в настоящее время. Речь идет о массовых захоронениях в общественных парках. Этот твит вызвал большую тревогу и привлек внимание к проблеме городских моргов. Левайн позже пояснил, что городские власти заверили его: в парках умерших хоронить не будут. (Во время предыдущих пандемий главные парки Нью-Йорка становились местами массовых захоронений.)

Эта проблема вызвала обеспокоенность у жителей Нью-Йорка и разногласия в городском руководстве. Спикер городского совета Кори Джонсон (Corey Johnson) подтвердил, что пандемия вынуждает город прибегать к массовым захоронениям на острове намного чаще, чем прежде. Он призвал городских чиновников «предоставлять как можно больше информации, чтобы не было спекуляций и беспокойств по поводу того, что может произойти с умершими близкими людьми».

Снимки с квадрокоптеров показывают, что экскаваторы роют на острове свежие траншеи, а люди в белых защитных костюмах снимают с автопогрузчиков гробы и укладывают их длинными рядами, ставя по три гроба друг на друга.

Гробы такие же, как и раньше, какими они были на протяжении десятилетий: простые, ничем не украшенные ящики из сосновых досок. На них несмываемым маркером написано имя умершего или слово «неизвестный», а на крышке нанесен номер могилы. Тела никто не бальзамирует, и зачастую их хоронят вместе с личными вещами умерших, которые были у них в момент смерти. Обычно в одном массовом захоронении около 150 гробов.

Все вроде бы как всегда. Отличие в том, кто внутри.

Сегодня больницы вынуждены хранить тела в авторефрижераторах, похоронные бюро перегружены, а число умерших в городе перевалило за 10 000. В этих условиях Управление судебно-медицинской экспертизы объявило, что невостребованные в течение 15 дней тела будут хоронить на острове Харт. Обычно тела в моргах хранят намного дольше. Это заявление означает, что любой умерший от Covid-19 (или по другой причине) обречен лежать в траншее в общей могиле, если его семья не сможет вовремя организовать похороны. Причем лежать там он будет вечно.

При нормальных обстоятельствах на острове Харт бывает в среднем 1 200 похорон в год, а также 30-40 эксгумаций. Городские власти надеются, что семьи похороненных на Харте во время пандемии перезахоронят своих близких, когда ситуация нормализуется. Расходы по эксгумации возьмет на себя город, но перезахоронение, требующее многочисленных согласований, большого количества бумаг и участия распорядителя похорон, городские власти оплачивать не станут.

Узнав, какие им предстоят траты, многие семьи решают оставить своих близких на острове Харт. Десятки, если не сотни умерших от СПИДа на пике заболевания до сих пор не востребованы и не опознаны, хотя прошло уже много лет.

«Если останки не востребованы, это не значит, что они никому не нужны, — говорит Мелинда Хант (Melinda Hunt), работающая директором некоммерческой организации «Проект „Остров Харт"», которая занимается сбором информации об умерших и передает ее родственникам, чтобы те могли посетить места захоронения близких. «Невостребованный означает лишь то, что распорядитель похорон не забрал тело», — подчеркивает она. На ее вебсайте перечислены все известные имена умерших с привязкой к участку захоронения, и ведется счет времени, сколько эти тела не востребованы. Там также есть рассказы родственников об умерших, которые Хант собирает с 1980 года.

По крайней мере, говорит Хант, сегодня система намного прозрачнее, чем в 1990-е годы, когда имена писали большими буквами на боковой стенке гроба, а регистрационные записи не были в общем доступе. Сегодня каждый гроб тщательно нумеруют, а его точное местонахождение заносят в журнал учета.

«Захоронения здесь проводятся около 150 лет, — говорит Хант. — А если что-то делается в течение 150 лет, значит, система действует. Здесь все упорядочено, все безопасно. И мне кажется, город заслуживает гораздо большей похвалы за эту работу, которую он делает очень хорошо».

Кризисная ситуация со всеми этими трупами безусловно вызвана пандемией. Но она также связана с законами о погребении и с правом ближайших родственников истребовать тела умерших. «В штате Нью-Йорк эти законы очень и очень жесткие», — говорит Хант. По ее словам, штат не разрешает кремировать невостребованные останки, а это значит, что если они не переданы частному распорядителю похорон, их необходимо хоронить.

До 3 апреля умерших хоронили на Харте заключенные с острова Райкерс, где находится главный тюремный комплекс Нью-Йорка. Последнюю неделю захоронениями занимаются подрядчики из компании по благоустройству и озеленению. Это вызвано возмущением в обществе, которое заявляет, что заключенных эксплуатируют, используя в качестве дешевой рабочей силы. А поскольку в заключении невозможно соблюдать меры социального дистанцирования, эти люди вполне могут заразиться вирусом.

На протяжении полутора веков островом управляет Департамент исполнения наказаний. Городские власти постоянно прятали там изгоев общества. Они размещали там чернокожие войска федералистских сил, которые проходили на острове подготовку, психиатрическую больницу, карантинные станции для больных желтой лихорадкой и туберкулезом. Здания с дырами в крыше — это бывшая туберкулезная больница и тюремный корпус, где позже разместили реабилитационный центр для наркоманов, закрывшийся в 1977 году. Единственные помеченные отдельные могилы — это могила Тифозной Мэри (первый бессимптомный носитель брюшного тифа в США) и первого ребенка, умершего от СПИДа.

Остров Харт, куда можно за 75 минут добраться паромом из Сити-Айленда, до 2012 года был полностью закрыт для публики, за исключением церковных групп. Даже сейчас попасть туда на законных основаниях можно, лишь получив разрешение в Департаменте исполнения наказаний. Но кое-кто проникает туда тайком на небольших катерах, оскверняя могилы и разрушая заброшенные здания. «Мне говорили, что это нечто вроде обряда посвящения для подростков Сити-Айленда», — рассказывает Хант.

Близких родственников тех, кто похоронен на Харте, могут сопроводить к участкам захоронений, где стоят белые опознавательные столбики из бетона. Обычных посетителей с официальным разрешением просят не выходить за пределы беседки и издалека смотреть на поле. Но все может измениться в будущем году, когда управление островом передадут городским паркам.

Недоступность, труд заключенных, представление о массовых захоронениях как об отвратительных ямах, куда сваливают трупы — все это наложило неистребимое клеймо на остров Харт. «Быть похороненным здесь считалось большим позором, — говорит Томас Лэкер (Thomas Laqueur), написавший книгу „Дело мертвых. История культуры бренных останков" (The Work of the Dead: A Cultural History of Mortal Remains). — Таких людей хоронили заключенные, отбросы общества, и после похорон могилы никто не навещал, так как это было запрещено. С годами остров превратился в место, где мертвых изолировали, и их невозможно было посещать. А ухаживавших за могилами людей не считали способными отнестись к мертвым с надлежащим уважением. На самом деле, там очень красиво. Ну, это вовсе не мусорная свалка».

Остров обрел недобрую славу. Это самое большое муниципальное кладбище в США, где под ногами лежат останки более одного миллиона человек. Ураган «Сэнди» в 2012 году вызвал эрозию почвы вдоль береговой линии, обнажив скелеты захороненных людей. В конце 2019 года с задержкой в семь лет берег начали восстанавливать, и работы продолжаются даже во время пандемии. Там должны присутствовать специалисты-археологи, потому что работы связаны с человеческими останками.

«Ты как будто попадаешь на другую планету. Это призрак, а не остров», — говорит актер, доставщик еды и бывший заключенный с острова Райкерс Саксон Палмер (Saxon Palmer), который в 2019 году четыре месяца работал на Харте, по четвергам хороня взрослых, а по пятницам мертворожденных детей. Иногда им приходилось хоронить расчлененные трупы.

В тюрьме то и дело возникали разговоры о заключенных, которые работали на Харте, а потом сходили с ума. Палмер вспоминает, что иногда дощатые ящики ломались, а мешки с трупами начинали протекать. Но он также вспоминает, как там было красиво и тихо, и как он кормил из рук тамошних енотов и оленей.

Сегодня работающие на Харте люди облачены в защитную одежду. А Палмер говорит: «Было удачей, если нам удавалось достать рабочие перчатки».

Иногда, когда на рассвете к берегу причаливал паром, остров был окутан туманом, рассказывает Палмер. Он говорит, что это «ужасные воспоминания». Палмер пишет сценарий фильма про зомби, вдохновившись воспоминаниями о том, как заключенные работали на острове, полном мертвых.

По его словам, несмотря на дурную славу и неистребимую вонь во время работы, он с друзьями с почтением относился к мертвым, укладывая гробы в траншеи. Они просили охрану включить через громкоговоритель музыку Моцарта, особенно в те душераздирающие моменты, когда им приходилось хоронить дощатые ящики размером с коробку для обуви, где лежали младенцы.

Вынимая гроб из грузовика, заключенные говорили: «Покойся с миром», рисовали крест на досках или произносили слова прощания. «Мы говорили: «Господин Ротман, это ваш последний путь, и мы сделаем его для вас легким, приятным и неторопливым, — рассказывает Палмер. — Мы просто тихо и нежно беседовали с гробами».

За несколько месяцев до начала пандемии, когда Палмер впервые приехал работать на остров, его команда эксгумировала тело ветерана вьетнамской войны, которое оставалось невостребованным 25 лет. Солдата звали Мартин Лоудер (Martin Loder), и его тело эксгумировали благодаря настойчивости армейского друга Джека Хокета (Jack Hockett) из Ньюарка, который после призыва на службу в 1970 году шесть месяцев ходил в увольнения вместе с Лоудером, когда они находились в Нью-Йорке. В то время им было по 22 года, и они были уверены, что погибнут. Потом они расстались — как оказалось, навсегда.

Хокет, которому сегодня 73 года, стал клиническим исследователем в сфере фармацевтики. Лоудер был наркоманом, бездомным, и как многие обитатели кладбища на Харте, умер от СПИДа. Хокет увидел имя Лоудера на сайте Ancestry.com в 2018 году и стал искать другие записи. Он нашел его имя на сайте поиска могил findagrave.com, где фамилия его друга была написана неверно — Лудер. Сайт сообщал, что могила Лоудера находится в «скудельнице», как прежде называли кладбище на Харте. Тогда Хокет впервые узнал, что Лоудер мертв. Он перевез останки товарища в родной город Лоудера Буффало, чтобы похоронить его в одной могиле с матерью.

«Это был уникальный человек, и ко мне он относился очень хорошо, — сказал Хокет. — Я хочу, чтобы моего друга помнили. Я не хочу, чтобы он ушел в небытие».

Хокет грустит, думая о людях, которые умерли в одиночестве, как Лоудер. Он не мог ему помочь, когда тот был жив. Но он смог вытащить его из траншеи.