Владимир Путин следует известному афоризму о том, что никогда нельзя упускать возможности, появляющиеся во время кризиса. Теперь, когда внимание всего мира сосредоточено на сдерживании распространения Covid-19, Кремль красуется на международной сцене. Россия отправила медицинскую помощь в Италию и самолет с медицинскими принадлежностями в Соединенные Штаты, а также вынесла на рассмотрение Генеральной ассамблеи ООН проект резолюции, призывающий к глобальной солидарности (и отмене экономических санкций) в стремлении справиться с пандемией коронавируса.
Между тем сама Россия находится в состоянии кризиса. Хотя с самого начала эпидемии коронавируса Кремль действовал весьма решительно, его ответные меры по большей части сводились к запугиванию врачей, которые осмеливались говорить правду о масштабах пандемии. К 29 апреля в России было зафиксировано 99 тысяч 399 подтвержденных случаев заражения коронавирусом и 972 летальных случая. Теперь Россия занимает восьмое место в списке стран по числу заражений, уже обогнав Китай и Иран.
Россия — не единственная страна, которая столкнулась с трудностями в процессе борьбы с распространением Covid-19. Однако, если говорить о политических последствиях пандемии в условиях чрезвычайно персонализированного режима, то они как правило оказываются гораздо более серьезными.
Придя к власти в стране в 2000 году, Путин создал в России клептократический режим. Это такая система, которая имитирует демократию, но по своей природе является авторитарной. Эта система предложила россиянам сделку: рост уровня жизни в обмен на гражданские и политические права людей. Когда после глобального финансового кризиса уровень жизни в России перестал расти, россиянам сообщили, что Россия является «великой державой». Экономику заменили эмоциями, а процветание — гордостью за родину.
Путин регулярно говорил о том, что авторитаризм лучше демократии в вопросах обеспечения граждан всем необходимым и их защиты. Он рисовал картины того, как внутренние и иностранные враги стремятся привести Россию к краху, и позиционировал себя в качестве хранителя стабильности в стране. Его имя стало синонимом (к худу ли, к добру ли) предсказуемости и отсутствия радикальных перемен. Выступая в марте, Путин объявил себя «гарантом безопасности, внутренней стабильности страны». Он сам создал себе образ спасителя России.
Но Covid-19 наглядно показал, что Путин напрасно старается, — хотя это уже давно понятно.
По мере роста числа подтвержденных случаев заражения Covid-19 пандемия рушит путинскую ауру неуязвимости. Согласно результатам недавно проведенного опроса, более половины россиян не доверяют официальной информации касательно Covid-19, и только один из десяти опрошенных полностью верит тому, что власти говорят об этой пандемии. Собственный рейтинг Путина упал до такого низкого уровня, которого у него не было с 2013 года, — сейчас он составляет около 63%. Да, такому рейтингу мог бы позавидовать любой западный лидер. Но западные лидеры как правило не убивают своих критиков внутри своих стран и за их границами.
Из-за Covid-19 на прошлой неделе российские власти объявили о переносе Парада Победы, который планировалось провести 9 мая на Красной площади в честь окончания Второй мировой войны (в России ее называют Великой отечественной войной). Ранее в апреле Путин сообщил о переносе референдума по вопросу о внесении в конституцию изменений, которые позволили бы ему обнулить все его президентские сроки и править страной вплоть до 2036 года. Оба эти события должны были стать ритуалами легитимации власти Кремля.
Поскольку коронавирус уничтожил мировую экономику, он уничтожил и спрос на нефть. Россия получает около 40% своих доходов от продажи нефти и газа, и ее бюджет балансируется в том случае, если цена нефти марки Brent не опускается ниже 40 долларов за баррель. В данный момент нефть марки Brent торгуется на уровне примерно 20 долларов за баррель. Пока цены на нефть оставались высокими, Россия сумела создать весьма впечатляющий фонд «на черный день», однако только до конца текущего года ей придется потратить половину запасов в этом фонде.
Пока ситуация продолжает ухудшаться, Путин старается держаться в тени. Он выступил всего с четырьмя обращениями в связи с распространением Covid-19, а в конце марта он уехал в свою подмосковную резиденцию. О режиме самоизоляции в столице страны, который был введен в конце марта, пришлось объявлять мэру Москвы Сергею Собянину, а недавно назначенный на пост премьер-министра Михаил Мишустин взял на себя руководство реализацией подобных мер по всей стране.
Это уже не первый раз, когда Путин пропадает из поля зрения — очевидно, он считает, что иногда лучше затаиться, чем оставаться на виду. Однако в отличие от прежних кризисов, с которыми приходилось сталкиваться Путину, на этот раз его противника невозможно подкупить, посадить в тюрьму, захватить, вынудить покинуть страну или силой заставить подчиниться. Это вовсе не значит, что режим Путина сейчас находится на грани краха, но это значит, что вирус Covid-19 обернулся для Путина крупнейшим кризисом за те 20 лет, которые он находится у власти, и его привычные методы выхода из кризиса теперь не работают.
В России сложилась тяжелая ситуация, и, скорее всего, в ближайшее время она ухудшится. Последние десять лет Путин предпочитал вести войны, а не вкладывать средства в российскую систему здравоохранения. Однако игра России на публику на международной сцене означает, что в результате кризиса с пандемией Covid-19 ее авторитет в мире может вырасти, а ее репутация может быть восстановлена — без всяких на то оснований.
Эндрю Фоксолл — директор Центра российских и евразийских исследований Общества Генри Джексона (Henry Jackson Society).
