крыть на поезде расстояние в тысячи километров по заснеженной и пустынной местности: Байкало-Амурская магистраль как средство от клаустрофобии.
На сделанном со спутника снимке Сибирь может показаться каким-то темным пространством, протянувшимся от городов на западе России до берегов Тихого океана, и от пустыни Гоби до Арктики. Увеличим масштаб к северу от берегов озера Байкал, и вы увидите тусклую цепочку огней, который идут на восток сквозь эту темноту — это электрическое мерцание небольших городов, расположенных вдоль Байкало-Амурской магистрали, которую еще называют БАМ.
В основном, это одноколейная железная дорога, по которой поезда движутся примерно со скоростью 40 километров в час (25 миль в час), а проходит она по некоторым самым удаленным территориям на Земле. Она расположена к северу от хорошо известной Транссибирской магистрали, она проходит примерно параллельно ей, и пока еще прочно остается в ее тени — БАМ медленнее, она более изношена, и, по мнению энтузиастов с веб-сайта Seat61.com, «она не представляет собой особого интереса для большинства западных путешественников». Протяженность БАМа составляет примерно 4300 километров (2700 миль) — от Тайшета, где от ответвляется от Транссибирской магистрали, и до Ванино на побережье Тихого океана.
Если переместить ее рельсы далеко на запад, то по ним можно было доехать от Лондона до Иерусалима — через Париж, Милан и Стамбул. Однако, на самом деле, вдоль БАМа находится лишь несколько небольших и ничем не примечательных населенных пунктов, которые иногда даже не отмечены на географическом атласе. Поездка по БАМу — это путешествие ради путешествия. Я захотел проехать по этой магистрали сразу после того, как прочитал о ней — всего несколько параграфов, скрытых где-то рядом с индексом в путеводителе по России. Такая поездка была там представлена как настоящее испытание на выносливость, но я воспринял это как приглашение, как лучший способ приблизиться к тому месту на карте, где можно затеряться на больших пространствах суши. Все именно так и случилось, и моя поездка по БАМу остается в моей памяти даже по прошествии многих лет.
Я понимаю, что в этой истории содержатся уроки для жизни в условиях локдауна, и относятся они к тем, кто живет в небольших городах, рядом с другими людьми. Однако сегодня, когда мы постоянно никуда не движемся, я все время с тоской представляю себе поездку куда-нибудь по БАМу — его постоянно отступающие горизонты являются действенной вакциной против клаустрофобии. Быть пассажиром на БАМе — это все равно что быть Гулливером в Бробдиньяге: реки там широкие, как озера, озера такие же мощные, как океаны, а леса кажутся бесконечными. Когда вы двигаетесь со скоростью 40 километров в час (25 миль в час), перед вашим взором медленно разворачиваются обширные пространства планеты Земля. То, чем Дикий Запад был для Америки, для России это Восток — нетронутая земля, куда устремляются мечты. Ни одна мечта не может быть больше БАМа. Советский лидер Леонид Брежнев назвал эту железнодорожную магистраль «героическим проектом века» в тот момент, когда в 1970-х годах начались работы по ее строительству. Построить БАМ — это означало проложить рельсы в дикой местности и открыть доступ к находящимся в Сибири месторождениям золота, меди, угля, а также к запасам древесины. Метрополии будущего должны были возникнуть в тайге. А БАМ мог стать бастионом в случае китайского вторжения, которого многие опасались. Кроме того, эта магистраль может связать европейские рынки и Тихим океаном. Товарищи должны были продвигаться дальше (на бульдозерах), и предполагалось, что их число в этой обетованной земле будет увеличиваться.
Однако эта железнодорожная история, как и история Советского Союза, оказалась историей высокомерия. Это была земля за пределами оценки рисков. Рельсы и здания (даже больницы) проваливались из-за оползней в вечной мерзлоте. Дома разворачивались на 45 градусов во время сейсмических толчков. Строители одного тоннеля по неосторожности прорубили отверстие в подземное озеро, и внутри горы образовалось настоящее цунами. Многие товарищи дезертировали: вместо городов-миллионников образовались обедневшие деревни. Согласно некоторым подсчетам, 20 миллиардов долларов были потрачены на создание матери всех белых и никому не нужных слонов.
Эта железнодорожная магистраль была открыта в 1991 году — как раз в тот момент, когда произошел отказ от той идеологии, которую она должна была прославить. После развала Советского Союза местные жители опасались того, что в новой Российской Федерации сделанные обещания будут забыты, и даже стали угрожать созданием независимого государства БАМ. В действительности, БАМ и показался мне особой страной — это архипелаг небольших городов, расположенный где-то между Советским Союзом и современным миром. Даже с пассажирского сидения можно увидеть контуры мощных проектов страны БАМ на широких просторах. Во время первого дня моего путешествия на поезде пассажиры устремились на правую сторону поезда в тот момент, когда мы проезжали по Братской плотине — 5470 квадратных километров (2110 квадратных миль) водной глади мерцали на южном горизонте. Этот резервуар когда-то был самым крупным в мире — накопленная вода используется гидроэлектростанцией, которая в момент своего открытия была крупнейшей на нашей планете. Она до сих пор находится там, в самом центре пустынной местности, и готова поставлять электричество миллионам поселенцев, которые так и не приехали туда. Но могло быть еще хуже. Советский Союз в какой-то момент планировал повернуть сибирские реки с помощью атомных бомб. Братское море появилось неожиданно, и так же неожиданно вновь затерялось где-то в лесах.
Я с тоской вспоминаю о беззаботных днях путешествия по БАМу — днем почти нечем было заняться, кроме как впадать в состояние транса, наблюдая за открывающимися за окном поезда видами. Как дервиша, вас просто гипнотизирует это бесконечное движение. Поезда на БАМе не такие шикарные, как на Транссибирской магистрали — там нет первого класса, а вагоны, в которых я путешествовал, довольно нудно поскрипывали. На некоторых участках они раскачивались как корабли в штормовую погоду. Поездки на поезде по России часто сравнивают с морскими путешествиями, и БАМ не является в этом отношении исключением. Путешествие от с востока на запад занимает четыре или пять дней, немного меньше, чем при пересечении Атлантики. Во время моей поездки я прочитал историю о Валерии Малькове (Valery Malkov). По пути из своего родного Братска в Нерюнгри Малков решил покурить перед сном в тамбуре поезда, но неожиданно выпал из него и оказался в ночной тайге. Температура была минус 40 градусов, а на нем была только футболка. Мальков побежал по рельсам, пытаясь догнать поезд — в шлепанцах и по снегу он пробежал почти 7 километров (4 мили). К счастью, вскоре в глухом месте он обнаружил дежурного на полустанке, на котором, как правило, вообще не бывает людей. Мальков не пострадал от охлаждения, и на следующей день смог сесть на другой поезд. Ему повезло. Выпадение из поезда может стать таким же фатальным, как и падение с корабля.
Я с тоской вспоминаю эти удаленные станции на БАМе — небольшие населенные пункты, которые неожиданно встречают тебя скрипом тормозов, а также сушеной рыбой, загружаемой в вагон-ресторан поезда. Все они представляют собой Советский Союз в миниатюре — город Новый Уоян был построен латвийскими рабочими, там дома в прибалтийском стиле, вызывающие в памяти морские брызги Риги; или Куанда, построенный узбеками поселок с характерной для центральной Азии атмосферой. А еще на БАМе работали армянские, грузинские, украинские и даже ангольские и кубинские товарищи, и некоторые из них оставили небольшое напоминание о своей родине на этих далеких рубежах. Товарищи из Санкт-Петербурга проделали путь длиной почти в 6500 километров (4000 миль) для того, чтобы построить город Северобайкальск — моя любимая остановка на трассе, — который теперь находится между горными хребтами и северным берегом Байкала. В отличие от Санкт-Петербурга, тут не возникает никакого желания познакомиться с достопримечательностями города. Я бесцельно побродил среди пятиэтажных жилых домов башенного типа. Осмотрел монумент строителям БАМа и лозунгом «Слава строителям туннелей». Через короткое время пребывания в любом городе на БАМе ты, на самом деле, что самое высокое здание — это то, которое ты видишь первым и последним, то есть здание самого вокзала. В случае Северобайкальска можно говорить об архитектуре космического века — размашистая крыша, напоминающая парус, которая, как говорят, является напоминанием о набережных Санкт-Петербурга. Что касается самих городов и населенных пунктов на БАМе, то ни один из них не может в полной мере соперничать со зданием своего железнодорожного вокзала.
В условиях вызванного локдауном одиночества мне сильно не хватает постоянно меняющегося состава пассажиров на БАМе, для которых рождение, браки и смерти часто связаны с расписанием движения поездов. Посредине этой магистрали располагается «столица» БАМа город Тында, где я познакомился с Вадимом и Екатериной. Это муж и жена, взгляды которых впервые встретились в купе поезда на Рождество 2004 года. Они бамовцы, представители второго поколения местных жителей. Вадим был машинистом локомотива. По его словам, Тында выпускает лучших машинистов в стране. Отец Екатерины тоже был машинистом, а их сын уже планирует им стать.
На станции Тында Вадим привел нас в кабину стоявшего на запасном пути локомотива, где мы выпили кофе и поговорили о тех местах на магистрали, где можно увидеть медведей. Он откровенно сказал, что Тында превращается в город-призрак. Согласно последним данным переписи, его население составляло 36000 человек, тогда на пике советского времени количество жителей доходило до 65000. Вадим пытался быть оптимистичным относительно будущего. «Представители более молодого поколения и слышать не хотят о БАМе, — сказал он. — На уроках истории в школе об этом не говорят — возможно, потому, что это история советского времени. Но мы гордимся этой железной дорогой — в будущем люди еще услышат о ней». Уже после моего отъезда появились позитивные новости для местных жителей — объемы грузоперевозок увеличиваются. Строительство новой ветки на север к городу Якутску продолжается (это так называемая Амуро-Якутская магистраль — АЯМ). Было также объявлено о выделении миллиарда долларов на модернизацию самого БАМа. Однако появившееся недавно расписание свидетельствует о том, что пассажирские поезда все еще медленно ползут по этой магистрали — со скоростью примерно 40 километров в час.
По крайней мере, во время пандемии поезда продолжают ходить по БАМу. Для многих людей это единственный способ куда-то поехать и вернуться назад, поскольку автомобильные дороги остаются непроходимыми большую часть года. Кроме того, БАМ — это самый крупный работодатель. Главные поставки осуществляются по рельсам — по всей протяженности этой линии курсируют передвижные больницы, в которых местным жителями оказывается медицинская помощь. То, чем является Нил для Египта, тем и является БАМ для этих мест — это и магистраль, и жизненно-важная артерия, помогающая поддерживать жизнь в условиях суровой действительности. Но я скучаю не только по ландшафтам, компании и историям, но даже по тем ночам, которые я провел в поезде — сон особенно глубок при пересечении часовых поясов. Когда я сегодня утром поглощал свой завтрак в Лондоне, я представлял себе, как ночной поезд из Тынды скоро отправится с вокзала в Комсомольске-на-Амуре, рядом с восточной конечной остановкой этой магистрали. Российские железные дороги предлагали 28 спальных мест. Улицы рядом с моим домом были неестественно тихими, а я вспомнил о целом хоре храпящих людей в вагоне, а также об издаваемых колесами звуках, похожих на работу часового механизма. Все пассажиры уже под одеялами, а температура за окном неумолимо снижается.
В мою последнюю ночь на БАМе я ранним утром уже ходил по вагону и проводил время, прижавшись носом к холодному окну. Луна отражалась в руслах рек. Сосновые леса были покрыты снегом, тенями и тишиной. Один или два раза промелькнули огни каких-то лачуг — как маяки в темноте. Большую часть времени не наблюдалось никаких следов присутствия гомо сапиенса, человека разумного; как будто все это происходило в четвертичный период. Проводя сегодня дни в четырех стенах, я скучаю по бескрайним горизонтам БАМа. А в будущем — на нашей все более заселенной планете — эти широкие просторы, возможно, будут цениться больше, чем минеральные богатства в их глубине.
