«Из книги „Русская кухня в изгнании" авторов Петра Вайля и Александра Гениса, двух россиян, которые эмигрировали в США. „Назад, к курице!"»…
В середине июня этого года я опубликовала в Твиттере рецепт приготовления курицы с луком без воды на сковороде и прикрепила к нему несколько фотографий. А сейчас у этого твита уже 45 тысяч лайков. С тех пор прошло уже два месяца, а обсуждения не стихают. Поведаю вам о привлекательности этого рецепта со странным названием «Назад, к курице!».
Рецепт очень прост.
«Возьмите крупные куски курицы и крупно порезанный лук: две средние луковицы на фунт птицы. На дно кастрюли положите маленький кусочек масла, лавровый лист, перец горошком, курицу, лук — ни капли воды! — посолите, поставьте на слабый огонь и уйдите».
Накройте крышкой и готовьте на слабом огне полтора часа. Лук даст воду, и курица станет настолько мягкой, что ее можно будет есть палочками…
Это блюдо «Назад, к курице!» есть в книге «Русская кухня в изгнании» Вайля и Гениса. В Твиттере я опубликовала также следующую цитату из нее:
«Займитесь уборкой, любовью, самообразованием — на кухне все произойдет без вашего участия. Часа через полтора вы получите прекрасное сочное блюдо, к которому хорош любой гарнир: отварная картошка, рис, макароны».
На следующий день я открыла Твиттер и обомлела. «Просто, но вкусно», «Лук дал так много сока!» — комментариев было очень много. Когда количество ретвитов превысило 15 тысяч, а лайков — 42 тысячи, ко мне начали обращаться из СМИ. Ранее мои твиты никогда не были такими популярными. Почему это произошло?
Чтобы разгадать эту загадку, я посетила небольшое издательство «Мититани», расположенное в токийском районе Дзимботё. В 1996 году оно опубликовало «Русскую кухню в изгнании».
«Извините за беспокойство», — обратилась я к хозяину издательства Тору Иидзима (Toru Iijima, 71 год), которого обнаружила в глубине комнаты, заваленной стопками книг.
По его словам, первый тираж составлял три тысячи экземпляров. Через пять лет он был немного увеличен, но откликов практически не вызвал. Несмотря на это, Иидзима не выбросил книги, а продолжал бережно хранить их, поскольку это было его любимое произведение.
Изменения произошли спустя 18 лет — в 2014 году. Неожиданно книгу начали активно обсуждать в Твиттере. «Внимание обратили не на рецепты, а на содержание. Один из читателей процитировал в Твиттере свой любимый абзац, а другие также начали публиковать свои любимые части», — говорит Иидзима. Например, такой отрывок: «Естественно считать национальным русским напитком водку. Спорить с этим глупо и не хочется, но необходимо в целях истины. Потому что есть еще чай». Или: «Хорошая кухня — это борьба системы с аморфной стихией. Когда вы стоите у кастрюли с ложкой (обязательно деревянной!), пусть вас греет мысль, что вы один из солдат, воюющих с мировой анархией. Кухня, в каком-то смысле, — передовая…»
Многие обратили внимание на наполненные юмором подзаголовки: «Чай не водка, много не выпьешь», «Соль солянки», «Сок жизни» или «Хочу харчо!» Солянка и харчо (так в тексте. Это национальный грузинский суп, прим.ред.) — это яркие представители семейства русских супов.
Благодаря нахлынувшей популярности издательство решило выпустить новую версию. Первый тираж составлял тысячу экземпляров, но затем его стали увеличивать ежегодно. В этом году благодаря моему твиту поступило большое количество заказов, поэтому тираж стал еще больше.
Так не без помощи Твиттера «Русская кухня в изгнании» разменяла четверть века.
Книгу переводил специалист по славянской литературе Мицуёси Нумано (Mitsuyoshi Numano). Я пообщалась с Ай Мория (Ai Moriya), которая, будучи аспиранткой, помогала переводить книгу Нумано, а сейчас преподает русский язык в Университете Кэйо. По словам Мория, ее особенно впечатлили правки Нумано, внесенные в ее переводы названий глав.
Дословный перевод Мория главы «Соль солянки» он исправил на «Это солянка!» (по-японски «Сорэ сорянка»), «Хочу харчо!» — на «Дайте харчо!». «Я думаю, что забавные названия — одна из причин, по которой эту книгу любят до сих пор. Во время учебы в аспирантуре я была не способна на такое. Перевод Нумано-сэнсэя отличался оригинальностью», — отмечает Мория.
На самом деле, в оригинальном тексте очень много игры слов и каламбуров. Например, название главы о мясном супе харчо по-русски звучит как «Хочу харчо!». На японский язык это можно перевести дословно, но это не передаст звуковую гармонию оригинальной фразы. Поэтому Нумано перевел это как «Дайте харчо!» (по-японски — «Хартё тёдай»).
Это — прекрасный перевод, благодаря которому на японском языке оживает интересная игра слов оригинального текста. Именно этим и привлекает «Русская кухня в изгнании».
Блистательный перевод игры слов и органичная критика цивилизации
Поговорим также об истории русской эмиграции. В 1970 — 1980-е годы евреям дали разрешение на выезд за границу, поэтому многие эмигрировали в США. Авторы книги Вайль и Генис также переехали в Америку в 1977 году. У них обоих еврейские корни. На самом деле, по специальности авторы не кулинары. Они — журналисты и литературные критики. В США авторы печатали газеты для русскоязычного населения.
Через десять лет после эмиграции Вайль и Генис издали книгу «Русская кухня в изгнании». Другими словами, они писали для русских, оказавшихся в аналогичном положении.
Мория связалась с Генисом и прислала мне фотографию обложки той самой оригинальной книги. Она меня шокировала. На обложке было не русское блюдо, а американские кола и гамбургер.
Наверное, идея была в том, чтобы питаться не только американской едой, но и попытаться воспроизвести родной вкус при помощи продуктов, которые можно купить в США. Меня осенило. Хотя это и юмористическая книга, она содержит искренний посыл к соотечественникам, которые покинули родину и живут в чужой культуре.
В «Русской кухне в изгнании» Вайль и Генис также пишут о культурном шоке, связанным с едой. Они отмечают, что, возможно, национальный американский спорт — это не бейсбол, а барбекю, и выражают изумление по поводу того, что тунец, который в СССР считался экзотическим даром моря, в США продается в консервах и называется «морской курицей».
Осуждая американскую еду и ностальгируя по родным блюдам, авторы все же открыты для обеих культур, настраивают рецепторы для восприятия вкуса, проводя культурные сравнения и критикуя цивилизацию.
Возможно, эта книга зацепила меня потому, что я жила в США четыре года. Тогда я так скучала по японской кухне, что сама готовила лапшу удон и соба. Иногда я объединяла кулинарные традиции Японии и США, пытаясь осуществить межкультурный обмен через желудок.
В настоящее время я уверена: еда указала мне путь конструктивного решения любых культурных столкновений.
Даже сейчас, когда я хочу сосредоточиться дома на написании текста, я обязательно готовлю «Назад, к курице!». Вспоминая о тех, кто связан с рецептами и «Русской кухней в изгнании».
