«Совершенно несправедливо винить демократию за политические недостатки демократического государства. Правильнее было бы обвинить в этом самих себя, то есть граждан демократического государства».
Карл Поппер
Через призму «внутренней» социально-политической динамики современный историко-политический период, начавшийся «бархатными революциями» конца 1980-тых годов, может быть определен как затяжная «волна» демократического транзита.
В частности, именно в этих терминах могут быть охарактеризованы как недавние «цветные революции» на постсоветском пространстве, так и нынешние революционные события на Ближнем Востоке.
Еще по теме: Исламизм или демократия? Неочевидный выбор
«Изнанкой» исключительно масштабных (как в историческом, так и в географическом измерениях) процессов демократизации является то, что в них доминирует «внешняя» составляющая. Это «демократические трансформации» – но скорее по форме, чем по содержанию.
«Разрыв между демократической формой и содержанием, характерный для современного мира, — это в значительной мере институциональный разрыв, – как оценил этот парадокс известный политический транзитолог Лэрри Даймонд.
– Конечно, ни одна политическая система не функционирует строго в соответствии со своим формальным институциональным уставом, но специфика большинства демократий в Латинской Америке, Азии, Африке и посткоммунистических странах заключается в том, что политические институты там слишком слабы, чтобы обеспечить представительство различных интересов, верховенство конституций, правление закона и ограничение исполнительной власти», – писал Даймонд.
Еще по теме: Потемкинская демократия
Внешне парадоксальный феномен несоответствия формы и содержания демократии получил общее название «демократий с прилагательными».
Осмысливая этот феномен, ведущий американский политолог Фарид Закария в своей книге «Будущее свободы. Нелиберальная демократия дома и за границей» пришел к примечательным выводам. По мнению влиятельного американского эксперта, демократия сама по себе не благо – она становится благом, только если ее сопровождает, а для надежности – и предшествует ей, свобода и законность.
Вспомним трагедию Сократа – вынесенный ему форумом смертный приговор был проявлением демократии, но отнюдь не либерализма – ибо нарушил принципы свободы слова и убеждений.
Во многих странах, лишь недавно ставших на путь «демократического транзита», прежде всего в бывших республиках СССР, деятельность ключевых институтов – начиная с парламентов – демократична преимущественно внешне.
На крайне серьезные внутренние проблемы указывают такие факторы как крайне высокий уровень коррумпированности и крайне низкий уровень доверия общества к действующей власти и ее институтам и органам. Примечательно, что эти показатели практически не улучшаются даже после таких «перезагрузок» как выборы, по результатам которых к власти приходят относительно новые силы оппозиционного характера.
Читайте еще: Освобождение Тимошенко - залог укоренения демократии
В силу этого перед такими «молодыми демократиями» как Украина давно стоит принципиальная проблема – переход от «демократии по форме» к «демократии по содержанию».
Если на Украине и назрела «революционная ситуация», то скорее «внутренняя». Имеется в виду, прежде всего, потребность перехода от демократии «сверху» к демократии «снизу».
Однако этот переход невозможно совершить с помощью майданов – какими бы масштабными и всеохватными они ни были, и какие бы пламенные вожди их не возглавляли. Ведь майданы – как фокус социальной активности гражданского общества – являются лишь внешним проявлением глубинных трансформационных процессов.
Более того, «если в обществе возобладают коллективистские настроения, – как предупреждал выдающийся обществовед фон Хайек, – демократии с неизбежностью приходит конец».
Еще по теме: Устраивает ли Москва в Приднестровье "оранжевую революцию"?
Нечто подобное едва не случилось с результатами «помаранчевой революции», когда «любі друзі» стали растрачивать уже не только политический кредит доверия, но даже его основу – социальный капитал.
Анализируя проблемы современной демократии, германский социально-политический философ Ульрих Бек в книге «Изобретение политического» предложил путь к их решению через дедогматизацию и десакрализацию ее установившихся принципов: демократия, по его мнению, должна превратиться в рефлектирующую.
«Старайся скорее устранить конкретное зло, чем осуществить абстрактное благо» – рекомендовал классик современной теории демократии Карл Поппер. Применительно к нынешней украинской ситуации это означает, что простое воспроизводство ее основ (формальное повторение процедур) должно уступить место их критическому анализу и поиску оптимальных моделей во всех сферах социально-политического действия – прежде всего переходу от доминирования представительской демократии к «демократии участия».
В частности, переосмысления требует проблема борьбы с коррупцией: необходим отход от ее субъективного оценивания и использования как инструмента политической борьбы – в пользу ориентации на объективный социально-экономический результат.
Именно поиск новых форм демократии, а не желание извлечь личную выгоду из старых, следует считать настоящей революционностью. Ведь, как предупреждал Бернард Шоу, «демократия не может стать выше уровня того человеческого материала, из которого составлены ее избиратели».
В силу этого демократизационный поиск должен идти в направлении формирования новых форм социальности. Последние призваны заменить распадающиеся групповые социально-политические общности формального характера более подвижными, возникающими на добровольной основе по поводу конкретных коллективных проблем и динамичных социально-политических ситуаций.
Сложно сказать, к каким изменениям может привести этот поиск. Одно несомненно – ключевая тенденция состоит в повышении роли гражданского общества и его влияния на политикум. А это, очевидно, требует расширения сфер общественно-политической деятельности и обогащения ее форм, проникновения «демократии участия» на уровни государственных решений.
Ведь слабость последних – прежде всего в том, что они пока что остаются прерогативой «профессиональной политики» и ее сателлитов – административной «технократии» и бюрократических структур, формируемых в рамках недостаточно эффективной модели представительской демократии.
