Прошло десять лет с тех пор, как самолеты НАТО начали операцию против Сербии, однако война в Косово воспринимается все так же неоднозначно, как и раньше. Хотя в свое время многие приветствовали ее, сочтя свидетельством установления гуманитарного мирового порядка, с тех пор ее образ сильно исказили споры, вызванные войной с террором. То, что Вацлав Гавел (Vaclav Havel) называл 'первой войной за ценности' сейчас часто считают опасным прецедентом. Даже Клэр Шорт (Clare Short), активно выступавшая за вторжение на Балканы, сейчас приписывает внешнеполитические ошибки Блэра приобретенной им во время косовской кампании 'склонности к позерству'.
Причин этому несколько, и самой важной из них, безусловно, является война в Ираке, посеявшая сомнения в легитимности и эффективности западного военного вмешательства. Отход от принципа невмешательства и отсутствие у НАТО в Косово мандата ООН нередко считаются каким-то первородным грехом, который сделал возможным то, что произошло в Ираке. Даже российское вторжение в Грузию, завершившееся признанием независимости Южной Осетии и Абхазии, иногда называют ответом на провозглашение Косово независимости несколькими месяцами раньше.
Сравнения подобного рода запутывают дело намного сильнее, чем проясняют. Война в Косово была не геополитической демонстрацией силы, а ответом на гуманитарную катастрофу. Впрочем, даже это сейчас оспаривается. Самозваные антиимпериалисты, всегда готовые оправдать империалистические поползновения любого режима, выступающего против Запада, сконструировали альтернативную историю, в которой преступления Милошевича приуменьшаются или находят оправдание, а ненасытный Запад выступает в роли разжигателя насилия. Согласно этой версии истории, Милошевич хотел найти взвешенное решение, но на мирной конференции в Рамбуйе Европа и США саботировали его попытки; убитые и беженцы же появились в Косово только в результате натовских бомбардировок.
Эти критики говорят так, как будто разрушение Боснии было чистой воды выдумкой. Однако в реальности к моменту начала конференции в Рамбуйе, западные лидеры уже разгадали предательскую тактику Милошевича, недобросовестно затягивавшего переговоры о мире, ведя тем временем этнические чистки. До этого они терпели ее уже восемь лет. В Косово сербские войска успели убить 1500 человек и изгнать 270 000 из их домов, пока не вмешалась НАТО. Всплеск насилия произошел непосредственно перед началом бомбежек и сразу же после него, однако критики намеренно путают причину и следствие.
Исследования, проведенные в 2002 году видными статистиками, подтвердили то, о чем все время говорили беженцы: что бежать им пришлось от организованной кампании этнического террора. Анализ имеющихся данных выявил явную корреляцию между смертями и депортациями и военной активностью сербов. Между тем никакой корреляции с активностью НАТО или Освободительной армии Косово не выявлено. Скорость и размах проведенной сербами мобилизации, ничуть не выглядевшей спонтанной реакцией на бомбардировки, также свидетельствует о наличии заранее разработанного плана.
Около 850 000 человек - половина албанского населения Косово - были изгнаны из страны, у многих из них изъяли документы, чтобы не дать им вернуться обратно. Около 10 000 были убиты сербской армией. Возможно, эти злодеяния и не соответствуют юридическому определению геноцида, однако они достаточно ужасны и сами по себе. Сербское государство совершило преступление против человечества, начав осуществлять свой безжалостный план по изменению этнического состава населения Косово с помощью депортаций и массовых убийств.
Если бы Милошевич завершил свои этнические чистки, на Балканах сейчас все было бы совсем по-другому. Националистический режим в Белграде всеми силами защищал бы свое победоносное наследие и продолжал бы дестабилизировать регион мечтами о Великой Сербии. Сотни тысяч косовских албанцев продолжали бы жить в лагерях беженцев в Албании и Македонии. Депортации косоваров пополнили бы список преступлений 'крестоносцев' против мусульман, используемый в своей пропаганде 'Аль-Каидой', причем, несомненно, эти обвинения бы подхватили те же самые люди, которые сейчас обвиняют НАТО в том, что она предотвратила депортации. Не стоит забывать и о том, что Милошевич начал войну под знаменем идей превосходства православного христианства, а также о том, что одним из его самых громогласных сторонников был Ариэль Шарон (Ariel Sharon), едва не помешавшийся на 'исламской угрозе' со стороны Великой Албании.
Кроме всего прочего, войну в Косово отличает от Иракской войны и то, как она должна была сказаться на системе международных отношений. В случае с Косово, именно Россия действовала односторонне, отказавшись согласиться с мнением международного сообщества. Все члены НАТО, все страны Европейского Союза, все соседи Сербии поддержали военную операцию. Проводили ее многосторонние структуры НАТО, а после конфликта власть была передана в ООН. Правительства, осуществлявшие вторжение, понимали, что это радикальный шаг, но не планировали подрывать мультилатерализм или укреплять господство Соединенных Штатов. Они хотели, чтобы международное сообщество признало, что защищаемые ООН права человека должны быть важнее суверенных прав государств и правителей. Они хотели применить нормы международного права, а не подорвать их.
Многое в действиях НАТО заслуживает критики. Применение кассетных бомб, безответственный и незаконный выбор целей и высотное бомбометание привели к избыточным потерям. Неспособность войск НАТО предотвратить месть мирному сербскому и цыганскому населению скомпрометировала их гуманитарную миссию. Однако приравнивать подобные - бесспорно серьезные - ошибки к организованным государством этническим чисткам, значит осознанно вводить в заблуждение.
Сейчас, десять лет спустя многие проблемы до сих пор не решены. Так и не достигнуто примирение между этническими сообществами; сербские анклавы не готовы сотрудничать с правительством в Приштине, а Сербия, как и прежде, отказывается смириться с утерей суверенитета над Косово. Однако независимость не привела к ожидавшемуся всплеску насилия и экстремизма на национальной почве. Страны региона уверено, пусть и несколько неуклюже, продвигаются к новой форме единства, уже в качестве членов ЕС. Это относится и к Сербии, демократическое правительство которой выдало Радована Караджича Гаагскому трибуналу и твердо намерено и дальше выполнять свои международные обязательства. Ультранационалисты считаются маргиналами, и регион в целом имеет все шансы обрести свободное от насилия и отчаяния будущее.
Война в Косово, в конечном счете, поставила вопрос о том, будет ли падение Берлинской стены означать возврат к временам национального варварства и силовой политики, предшествовавшим 'холодной войне', или с него начнется новая, лучшая фаза европейской истории. В этом качестве она так и не получила заслуженного признания. Тем не менее, Косово стоило бы помнить хотя бы как пример, пусть и несовершенный, того, как западные страны использовали свою мощь, чтобы сделать нечто хорошее и необходимое.
Дэвид Кларк с 1997 по 2001 год работал в британском МИДе советником по делам Европы.
