Гибель журналистов «Шарли Эбдо» в Париже была связана с исламом. Убийство российского оппозиционера Бориса Немцова, по официальной версии следствия, может быть связано с его высказываниями об архаичном состоянии современного ислама. Швейцария пока не затронута религиозным экстремизмом, однако и здесь влиятельные представители основных конфессиональных направлений активно размышляют об общественной ответственности трех великих монотеистических религий.

Расстрел журналистов «Шарли Эбдо» стал событием, после которого обычно принято говорить: «Мы очутились в совсем другой стране, мы живем теперь совсем в ином мире». Точно такие же слова слышались отовсюду и после трагических событий 11 сентября 2001 года, но что реально изменилось с тех пор в мире? Лучше ли мы теперь понимаем сущность ислама и исламизма? Понимаем ли мы существующие между ними различия? Сумели ли мы по-настоящему добраться до корней терроризма?

Швейцария пока не становилась объектом терроризма исламистского толка. С другой стороны, Конфедерация — это открытая и свободная страна, которая не хотела бы ради безопасности лишаться всех преимуществ общества, одновременно как глобализированного, так и глубоко укорененного в своей локальной идентичности. В эпоху, когда религия по всему миру переживает самый настоящий ренессанс, настала пора внимательнее разобраться в том, какую роль играют верования в жизни общества и людей.

Именно с этой целью недавно в Женеве, в популярном Швейцарском клубе прессы, собрались представители трех великих монотеистических и, в целом, родственных религий: епископ Сильвано Томази (Silvano Tomasi), раввин Франсуа Гарай (François Garaï) и директор исламского фонда «Entre-Connaissance» Хафид Уардири (Hafid Ouardiri). Мероприятие это было запланировано давно, однако трагические события в Париже, включая нападение на магазин кошерных продуктов, придали этому разговору особую актуальность.

Модератором был бывший министр иностранных дел Мавритании, а в настоящее время профессор женевского Института международных отношений и развития (Institut de hautes études internationales et du développement) Мухаммад-Махмуд Улд Мохамеду (Mohamed Mahmoud Ould Mohamedou).

Каждый из них, начиная выступать, подчеркнуто указывал, что он не требует от остальных признавать, что именно его религия, и никакая другая, обладает истиной в последней инстанции.

«Враг ислама находится внутри него самого»

Директор исламского фонда «Entre-Connaissance» Хафид Уардири, бывший пресс-секретарь мечети в Женеве, уволенный с этого поста по распоряжению Всемирной исламской лиги, оказавшейся, как видно, под давлением своего главного спонсора Саудовской Аравии, подчеркнул, что события в Париже показали: главный враг ислама находится в нём самом. По его словам, теперь уже не достаточно после каждого джихадистского теракта повторять, что терроризм не имеет отношения к исламу.

«Это слишком дешевый способ выйти сухим из воды. Сейчас понятно, что нас (мусульман) по праву ставят под вопрос. А между тем сам ислам не архаичен. Архаично то, как его понимает большинство (современных жителей арабского мира)». Именно поэтому Хафид Уардири активно выступает сейчас за активизацию усилий по разъяснению подлинного смысла основных текстов ислама в контексте особенностей и вызовов современного мира.

Такие усилия уже были предприняты, в частности, некоторыми течениями христианства и иудаизма. «Зачастую наиболее яростно тормозят дальнейшее развитие идеи ислама именно люди, которые его и исповедуют. На религиозном уровне мы сейчас находимся в недоразвитом состоянии, хотя у нас имеются в настоящий момент все инструменты для достижения здесь положительной динамики».
Отказаться от религиозной гегемонии

Постоянный наблюдатель Апостольской Столицы (Ватикана — прим. ред.) при женевском отделении Объединенных Наций епископ Сильвано Томази задается вопросом, способны ли монотеистические религии принять и переработать на доктринальном уровне идею и практику политического плюрализма? С его точки зрения ответ на этот вопрос является положительным.

Чтобы принять принципы современного лаицизма, к которым относятся отделение церкви от государства и нейтральная беспристрастность государства по отношению к религии, достаточно просто верить в Бога, который призывает «возлюбить Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею...», а также возлюбить «ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:37-40).

Франсуа Гарай, раввин либеральной еврейской общины в Женеве, придерживается той же линии. Он признает, что «наши религиозные традиции склонны к гегемонии, к претензиям на обладание единственной истиной. От такого подхода следует отказаться. Для того, чтобы наши религиозные традиции могли играть позитивную роль в жизни общества, они должны пройти новую реформацию, приспособится к новым вызовам и угрозам. В противном случае религиозные догматы могут стать источником смертельной опасности».

Проблематичное возвращение Бога

Франсуа Гарай уверен, что так называемые «нигилисты джихада» являются продуктом взаимодействия индивидуальных, социальных, политических и геополитических факторов, далеко выходящих за рамки религиозной принадлежности отдельных «бойцов священной войны». При этом и Сильвано Томази и Франсуа Гарай цитировали писателя Марека Хальтера (Marek Halter, род. 27 января 1936 года, Варшава, Польша), президента Французских университетских колледжей в Санкт-Петербургском государственном университете и в МГУ имени М. В. Ломоносова.

Он считает, что «Бог вернулся», но что это только усугубляет и усложняет положение современного мира. Сейчас, как ни странно, осмелиться говорить о Боге может далеко не каждый. «Замалчивание религиозных вопросов, продиктованное ложно понимаемым лаицизмом — это наихудший рецепт», — заявил этот франко-еврейский писатель сразу после терактов в Париже в интервью западношвейцарской газете «Le Temps».

Мухаммад-Махмуд Улд Мохамеду попытался перевести затронутую проблематику на язык цифр, процитировав данные международного опроса, проведенного Институтом Гэллапа в 2012 году, в котором участвовали 40 тыс. человек из 40 стран. Опрос показал, что верующими назвали себя 59% мирового населения, 23% причислили себя к нерелигиозным людям, а 13% признали себя атеистами. Остальные заявили, что не имеют своего мнения. При этом, если число верующих в исламских странах за последние годы заметно выросло, то в западных странах оно постоянно уменьшалось.

Итак, можно ли говорить о возвращении религии? Скорее всего, уверен Мухаммад-Махмуд Улд Мохамеду, речь здесь идет о том, что она вновь проявилась после того, как растаял лед холодной войны, то есть после окончания конфронтации между СССР и западным миром. «Этот переломный момент выявил полную несостоятельность арабского светского национализма и содействовал росту влияния мусульманского религиозного фундаментализма», — убежден он.

Взаимное доверие разных традиций

Что же касается буквального и порой совершенно формального изложения Корана исламскими фундаменталистами, на которое ссылаются джихадисты, то здесь Хафид Уардири задает риторический вопрос: «Давайте подумаем, кто в исламе говорит о Боге? И где нам искать тех, кто поможет просветить нас, провести новую реформацию?

Здесь у нас сейчас, на нашей встрече, присутствуют люди, которые пытаются создать элементарную основу, на которую могло бы опираться взаимное доверие наших столь различающихся религиозных традиций. У нас в арсенале есть инструменты и возможности для налаживания диалога. Но массы верующих отказываются следовать за нами. Мы находимся в меньшинстве и пока мы бессильны кардинально изменить ситуацию».