Муслюмово, Россия. Николай Гиденко одним из последних в России получил статус "ликвидатора". В 50-х годах он, в то время срочнослужащий, строил плотину на реке Теча, иногда стоя по колено в воде. Чего в то время не знал Гиденко, так это, что в Течу сбрасываются радиоактивные отходы совершенно секретного предприятия Министерства по атомной энергии (сокращенно "Минатом"). Сегодня Гиденко получает 200 рублей в месяц как компенсацию за полученную дозу радиации. В его вымирающей деревне с населением 4500 человек - шесть кладбищ, из них пять уже заполнены до отказа. И тем более удивительно, что Гиденко, отвечая на вопрос, поддерживает ли он план нуждающихся в деньгах российских руководителей создать на территории России "могильники" для радиоактивных отходов всего мира, не колеблясь говорит "да". В обмен на дополнительные доходы, которые российское правительство оценивает в 21 млрд долларов США, россияне готовы открыть свои двери для более чем 20000 т отработанного топлива иностранных ядерных реакторов, которое они собираются хранить и, быть может, перерабатывать. Часть этих радиоактивных отходов, вполне возможно, попадет в конце концов на задний двор Гиденко.
В целом по стране это предложение правительства России вызвало самую сильную волну оппозиции за все 10 лет существования российской демократии. Но здесь, в этом районе Уральских гор, расположенном почти в 1000 милях (1 миля =1,609 км) к востоку от Москвы, которое борцы за чистоту окружающей среды называют "самым загрязненным местом на Земле", ибо там радиоактивное заражение в 20 раз выше, чем в Чернобыле, местное руководство активно выступает за то, чтобы получить свою долю доходов от плана строительства новых "могильников" для отработанного топлива иностранных ядерных реакторов. "Я за то, чтобы к нам импортировали отработанное ядерное топливо, - сказал на прошлой неделе Гиденко. - Оно будет переработано, и тогда топливо станет дешевле для населения. Говорят, что тогда электричество будет отпускаться бесплатно".
В момент, когда Россия пускается в авантюру "ядерного капитализма", Гиденко не одинок в своих мечтах о выгодах, которые сулят иностранные радиоактивные отходы. В декабре прошлого года Государственная дума РФ, при очевидной поддержке президента России Владимира Путина, проголосовала в первом чтении за принятие законопроекта об импорте в Россию иностранных радиоактивных отходов. Несмотря на то, что опросы общественного мнения показывают, что 90% россиян выступают против этого плана, более 90% законодателей проголосовали за него. "Им доллары застили глаза", - утверждает активистка движения за экологическую безопасность Наталья Миронова, собравшая более 2,5 млн подписей в поддержку проведения общенационального референдума по блокированию завоза в Россию иностранных радиоактивных отходов лишь затем, чтобы Центральная избирательная комиссии признала недействительными такую долю этих подписей, чтобы можно было похоронить саму идею референдума.
Для противников плана (завоза в Россию иностранных радиоактивных отходов - прим. пер.) борьба - дело моральных устоев страны, руководители которой настолько циничны, что готовы заложить за наличные здоровье нации. Это также своего рода политическая загадка: в эру все более авторитарной политики Путина никто не уверен, повлияет ли вообще и как именно повлияет давление общественности на небольшую группу политиков, которые должны принимать решения. В то же время эксперты, стоящие по разные стороны баррикад, согласны с тем, что заявка России на участие в связанном с радиоактивными отходами бизнесе имеет под собой законные основания. Вот уже почти 60 лет живущая в "атомном веке" Россия сегодня накопила достаточно радиоактивных отходов от собственных ядерных реакторов и не имеет средств, чтобы их хранить или перерабатывать. Даже и без импорта радиоактивных отходов хранилище под городом Красноярск через несколько лет может быть заполнено до отказа.
Как утверждает ряд видных специалистов в области ядерной энергетики, в масштабе грубейших экологических нарушений в этой, уже и без того загрязненной, стране добавление в общую кучу иностранных радиоактивных отходов является, быть может, и не настолько уж плохой альтернативой в условиях надвигающегося кризиса с хранением собственных отходов и отсутствия ресурсов для его предотвращения.
"Наша проблема в отсутствии денег", - говорит Николай Пономарев-Степной, заместитель директора расположенного на окраине Москвы Института имени Курчатова (головной российской государственной научно-исследовательской организации по ядерной энергетике), где в ожидании своей очереди на постоянное хранилище также скапливаются радиоактивные отходы. По его словам, завоз отработанного ядерного топлива из-за границы - единственный разумный с коммерческой точки зрения способ решить проблему с переработкой ядерного топлива в России. Он заметил: "Есть рынок, и те страны, которые первыми в него придут, получат наибольшую выгоду. Принимая во внимание, что такого рода услуги дают солидную прибыль, мы можем, если не будет долго раздумывать, заработать такие деньги, которые нам помогут решить проблемы с нашими собственными радиоактивными отходами, а также и принять у себя иностранное отработанное ядерное топливо".
Существуют, однако, многочисленные материально-технические - и дипломатические - проблемы с внедрением России в новый бизнес. Самая важная касается вопроса, что именно она собирается делать с отработанным ядерным топливом: перерабатывать его для повторного использования в атомных реакторах электростанций или же просто хранить.
США активно возражают против переработки иностранного ядерного топлива в России, поскольку в ходе этого процесса получают оружейный плутоний, который можно использовать для изготовления ядерных боеприпасов. До 70% мирового объема отработанного ядерного топлива дают реакторы американского производства в различных странах Европы и Азии. Согласно контрактам, США оставляют за собой право решать, что должно быть сделано с отработанным ядерным топливом этих реакторов. Если Вашингтон не даст своего согласия, российская мечта о 21 млрд долларов США так и останется мечтой.
Однако в России представители "Минатома" и сторонники завоза иностранного отработанного ядерного топлива толкуют почти исключительно о переработке ядерных отходов, а не об их хранении. "Русские, кажется, совершенно не учитывают этого аспекта проблемы", - заявил бывший представитель администрации Клинтона (Bill Clinton), который вел переговоры по этому вопросу. При всем при том, добавил он, среди американских политиков также имеются расхождения во мнениях: министерство энергетики США благосклонно относится к идее отправки отработанного ядерного топлива в Россию, тогда как государственный департамент настаивает, что "было бы безумием завозить новые ядерные материалы в страну, которая не в состоянии справиться даже с теми материалами, которые у нее накопились". Этот представитель добавил: "Кризис с хранением (ядерных отходов - прим. пер.) уже есть. Единственный вопрос в том, стоит ли выбирать Россию в качестве места этого кризиса".
В США отработанное ядерное топливо хранят в местах, где построены ядерные реакторы, при этом, как ожидается, на большинстве электростанций в ближайшие 10 лет хранилища будут переполнены. Конгресс США изучает предложение о строительстве в пустыне штата Невада постоянного хранилища радиоактивных отходов.
В Москве противники плана завоза ядерных отходов из-за границы заявляют, что план "Минатома" состоит в том, чтобы использовать иностранные фонды не для хранения отработанного ядерного топлива и даже не для очистки от радиационного загрязнения существующих зон экологического бедствия вроде той, что находится в Муслюмово, а для финансирования строительства ядерной империи. "Минатом" уже обнародовал свои планы завершения в следующем десятилетии строительства 10 новых ядерных реакторов, не уточняя, откуда он возьмет на них деньги. "Министерство по атомной энергии возвращает себе былое могущество советских времен, когда оно было неприкасаемым государством в государстве, - заявил основатель сегодняшнего движения за здоровую экологию Алексей Яблоков. - Но в действительности у министерства недостаточно денег для финансирования его грандиозных планов. И ради денег им приходится соглашаться на хранение (иностранных) радиоактивных отходов. Разумеется, им очень трудно объяснить народу, почему мы собираемся принять на хранение отходы со всего мира. Вот поэтому они и делают вид, что намерены их перерабатывать и получать ценные ресурсы".
Правительственная комиссия по ядерной безопасности вступила в яростную открытую полемику с Минатомом в надежде блокировать предложение о завозе в Россию иностранных радиоактивных отходов. Как утверждает начальник отдела предприятий цикличной переработки ядерного топлива в комиссии по ядерной безопасности Андрей Кислов, "они используют кажущееся благородным обоснование, что Россия не способна решить проблему с нашими ядерными отходами без этих денег". Он заявляет: "В принципе мы против этого не возражаем. Но их истинной целью является использование заработанных на хранении иностранных радиоактивных отходов денег для продолжения строительства новых атомных электростанций".
Всех этих политических нюансов никто не улавливает на Урале, где уже делят шкуру неубитого медведя в ожидании, когда "Маяк", секретный ядерный объект, расположенный вверх по реке от загрязненной радиацией деревни Муслюмово, получит иностранное отработанное ядерное топливо. В самом деле, чек, которого может никогда и не быть, уже сто раз израсходован в ходе кампании за завоевание общественной поддержки проекта Минатома. В Челябинске, областной столице, издаваемая местным органом самоуправления газета заявила, что "миллиарды долларов для нашей области" ждут лишь одобрения Государственной думой РФ соответствующего законопроекта. В статье даже сделана попытка распределить предполагаемые доходы: 3,8 млрд долларов США - на "проекты экологической реабилитации"; 2,6 млрд - на модернизацию комплекса "Маяк"; 3,6 млрд - на "нужды региона". Если верить этим подсчетам, правительству России придется израсходовать 10 из предполагаемых 21 млрд долларов США именно в данном регионе, что представляется крайне маловероятным. Но это не удерживает заместителя губернатора Челябинской области Геннадия Подтесова от перечисления все новых конкретных выгод, которые сулит его региону проект завоза иностранных ядерных отходов. В интервью он нарисовал головокружительную картину того, как можно будет потратить незапланированные доходы: рекультивировать земли, построить дома для эвакуированных из района реки Теча, построить больницы и школы, проложить дороги и газовые трубопроводы┘
В двух часах езды на север от Челябинска, в закрытом городе Озерск, те же самые доводы приводят выступающие перед более чем 10-тысячным коллективом работников ядерного предприятия "Маяк". На этом предприятии был получен оружейный плутоний для первой советской ядерной бомбы. Сегодня "Маяк" по-прежнему является самым важным российским ядерным предприятием. Там имеется единственный в России завод по переработке ядерного топлива, хотя по технологии он пригоден только для переработки отходов советских ядерных реакторов. Для того чтобы перерабатывать иностранное ядерное топливо, потребуется существенная модернизация оборудования, чего "Маяк" не может себе позволить.
"Говорят, это необходимо", - заявляет социолог из Озерска Надежда Кутепова. Ее отец приехал в эти края, чтобы провести очистку территории после случившегося в 1957 году взрыва, который является вторым по значимости ядерным инцидентом в истории страны. Через 20 лет он умер от рака прямой кишки. В городе с более чем 80-тысячным населением, по словам Кутеповой, процветает ностальгия по ушедшим советским временам, когда за опасные условия работы на ядерном объекте выплачивались надбавки к заработной плате, не было нормирования продуктов питания и даже такая роскошь как конфеты продавались без ограничения. В бедных окрестных деревнях работникам предприятия "Маяк" даже дали кличку "шоколадники". "В Озерске люди думают, что эти золотые денечки вернутся, - сказала она. - Никто не думает об экологическом ущербе, никто не задумывается о проблемах ядерного оружия. Нас интересует только размер нашей заработной платы".
В редком для него интервью генеральный директор "Маяка" Виталий Садовников обрисовал предложение (о завозе ядерных отходов из-за границы - прим. пер.) как вопрос экономического выживания своего не загруженного заказами завода. "Маяк" определенно заинтересован в такого рода деятельности, как и любое предприятие заинтересовано в получении заказов", - сказал он. По информации ученых, которые изучали последствия происходивших на "Маяке" ядерных катастроф (сброс радиоактивных отходов в реку Теча в период 1949-1956 годов, взрыв в 1957 году и радиоактивное облако, образовавшееся в 1967 году над озером, куда сбрасываются ядерные отходы) воздействию опасно высоких уровней радиации подверглись более 450000 людей. До последних дней коммунистической эры экологические катастрофы числились в категории сведений, составляющих государственную тайну, однако сегодня Садовников настаивает на том, что вопрос безопасности на его заводе не стоит в повестке дня. Он предпочитает вместо него обсуждать "некоторые промахи" и некоторые последствия прежней деятельности "Маяка". "Критики предложения об импорте отработанного ядерного топлива, - заявляет он, - страдают радиофобией".
Тем не менее имеются признаки того, что подобная радиофобия существует даже среди относительно привилегированных работников "Маяка". В ходе проведенного осенью прошлого года социологического исследования Кутепова опросила 700 жителей Озерска, из них 67% заявили, что они против предложения о завозе из-за границы радиоактивных отходов. "Но эти люди не будут открыто выражать свое недовольство", - утверждает Кутепова. - Существует заговор молчания. Да, мой отец умер. Да, мои родственники больны. Но мне будут платить высокую заработную плату, и я буду молчать!"
Рамзес Файзуллин решил не молчать. Этот 16-летний подросток проживает в одной из деревень неподалеку от "Маяка", которую переселили (всех 750 человек) с берегов реки Теча задолго до его рождения. И тем не менее у мальчика с детства отмечается радиационная болезнь, у него ненормально большая голова и он непрерывно кашляет. Трижды в течение прошлого года у него бывали обострения заболевания, когда приходилось ложиться в больницу. Его мать говорит, что даже не знала слова "радиация" до рождения ребенка. В декабре прошлого года Файзуллин написал письмо президенту России Путину и Государственной думе РФ, умоляя их заблокировать импорт отработанного ядерного топлива. "Я не хочу, чтобы рождались дети, подобные мне, - писал он. - Мы полной чашей испили страданий от этой радиации, и каждую неделю в нашей деревне кого-то хоронят".
Перевод: Виктор Федотов
