В марте 2000 года Президент Владимир Путин приступил к исполнению своих обязанностей, пообещав создать сильное государство с развитыми демократическими структурами и рыночной экономикой - государство, в котором, по мнению Путина, будет господствовать "диктатура закона".
При поддержке силовых структур Путину, без сомнения, удалось укрепить позиции российского государства. Но экономика все же не является вотчиной секретных служб. Вероятнее всего, Путин так и не определился со своими приоритетами в сфере экономических преобразований. Его действия напоминают своеобразный российский вариант колеблющейся политики Шредера. Несмотря на громкие лозунги, достижения промежуточного внутриполитического баланса не достаточно. Уже в начале правления Путина было ясно: в стране необходимо проводить серьезные экономические и политические реформы. Под руководством нынешнего министра экономики Германа Грефа в декабре 1999 года был создан Центр стратегических разработок для выработки продуманной и всеобъемлющей концепции реформ. Однако, дальше набросанного на скорую руку и слабо конкретизированного списка пожеланий, в котором не было недостатка в приятных на слух понятиях "либерализация", "дерегулирование" и "дебюрократизация", дело не пошло.
Не напрасно независимые экономисты отмечают застойный характер российских реформ и путаную экономическую политику государства. В начале много говорилось о реформе так называемых естественных монополий - МПС, РАО ЕЭС России, Газпрома - сейчас это звучит несколько иначе: "Нам необходима реформа, но┘ разумная". До сих пор так и не приняты меры по дерегулированию и дебюрократизации экономики. По-прежнему существуют высокие бюрократические, иногда даже вымогательские препоны для создания и присутствия на рынке предприятий малого и среднего бизнеса. В начале года юридически была подкреплена налоговая реформа, которая, по идее, должна облегчить положение предприятий. Так как значительная часть пакета реформ до сих пор отсутствует, нововведение вступит в силу лишь в 2002 году.
Подобные задержки и неопределенность касаются и земельной реформы. В российской конституции закреплено право частной собственности на землю, но за исключением земельных владений коммунальных хозяйств, по-прежнему отсутствует право отчуждения собственности. Проведению земельной реформы, которая разрешила бы продажу полугосударственных колхозных земель и тем самым способствовала бы возникновению частных фермерских хозяйств, препятствует лобби колхозных директоров в парламенте.
Полностью отсутствует реформа коммунального хозяйства, под которую по-прежнему не выделено финансирование. Российское трудовое законодательство, несмотря на неоднократные попытки его реформирования, так и не изменилось с 1972 года и потому абсолютно непригодно для страны с рыночной экономикой. Это, в большей степени, объясняется тем, что группа либералов во главе с министром экономики Грефом не могут найти общий язык с технократами, объединенными под эгидой влиятельнейшего премьер-министра Михаила Касьянова. Последних регулярно поддерживают так называемые государственники - лично Путин, его советник по экономическим вопросам Андрей Илларионов, секретарь Совета Безопасности Сергей Иванов. В борьбу между ними спорадически вмешиваются Дума, Центробанк и губернаторы, как представители региональной властной элиты. Однако, административная бюрократия при исполнении закона на местах слишком часто руководствуется старинной русской пословицей "кто сильнее, тот и прав". Поэтому остается только ждать, что где-нибудь проблеснет искра надежды.
Перевод: Анна Черемушкина
