Руководитель московского бюро Фонда Фридриха Эберта Петер Шульце анализирует нынешнее состояние властных структур в России. Его статья приурочена к проходящей сейчас в Санкт - Петербурге встрече канцлера ФРГ Герхарда Шредера и президента России В. Путина.
1. Проект модернизации
Строительство дееспособного государства, технологическая модернизация промышленности и инфраструктуры, поддержка собственного инновационного потенциала путем улучшения системы образования и подготовки кадров, введение государственного регулирования в социальной сфере в целях защиты лиц наемного труда, а также поэтапное сближение России с Европейским союзом (ЕС) - все это представляет собой вызовы будущего времени. Они требуют предсказуемой и прагматичной политики, нацеленной на выравнивание положения относительно западных стран, особенно государств ЕС. Смену курса российской политики в отношении ЕС можно датировать 1999 годом, когда в Хельсинки прозвучало заявление "Среднесрочная стратегия на период 2000-2010 годы", появившееся в период премьерства будущего президента Российской Федерации Владимира Путина.
Косвенными доказательствами серьезности перемен в российском восприятии ЕС являются, например, начатый диалог (включая Польшу и Литву) о калининградском эксклаве, переговоры на предмет долгосрочных обязательств о поставках энергоносителей в Европу. Последние опросы подтверждают также фундаментальные изменения отношения к Европе со стороны российской элиты, представляющей внешнюю политику и политику безопасности, средства массовой информации. Почти 80% опрошенных редакторов поддерживают европейский вариант российской политики. При этом они исходят из того, что в ближайшие 10 лет скорее произойдет ослабление напряженности в отношениях с НАТО, чем то, что Украина вновь объединится с Россией. Улучшение двусторонних отношений с Германией еще один важный фактор поддержания этого процесса. Поскольку собственными силами проект модернизации реализации не поддается. Так, инфраструктура энергетического сектора (гидро- и теплоэлектростанции водопроводные системы и проч.) уже сегодня работает на пределе возможностей, а, начиная с 2003 года, в ней прогнозируются серьезные сбои. Только для ее модернизации потребуются многомиллиардные затраты. Подобная ситуация сложилась и в других секторах обветшавшей инфраструктуры: в системе образования, в здравоохранении, на транспорте. Российская система перевозок, прежде всего железные дороги, безнадежно устарела. Начиная с 2005 года, нынешний парк электровозов и тепловозов будет не в состоянии справляться с грузоперевозками даже при незначительном увеличении их объемов. Столь же скверно выглядят дела у поставщиков энергоносителей. Мощности сетей доставки последних практически полностью исчерпаны. Для модернизации трубопроводов и освоения новых месторождений в нефтяной и газовой промышленности необходимы 100 млрд. долларов США инвестиций. Гражданской авиации в ближайшие годы предстоит заменить несколько тысяч самолетов, срок эксплуатации которых приближается к 30 годам. Ни один миллиард будут стоить реорганизация и техническая модернизация вооруженных сил.
Если собрать воедино все эти факты и расходы, то становится в высшей степени неправдоподобным, что у России найдутся для этого средства, и что она сможет в одиночку справиться с предстоящей модернизацией. Даже если удастся остановить бегство капитала за рубеж, а также провести реформу банковской системы и вернуть доверие вкладчиков и зарубежных инвесторов, даже тогда страна будет зависеть от доступа к международным рынкам капитала. Эта взаимосвязь будет оставаться определяющей в западной и европейской политике России.
Удастся ли разрешить существующие проблемы или нет, зависит, однако, не только от России. Между многообещающими заявлениями европейцев с изложением своей стратегии и нерешительными оценками с американской стороны просматривается беспомощность Запада, не представляющего себе характер собственного поведения по отношению к России. Западная медлительность однажды, в начале 90-х годов, уже становилась фактором политических разочарований и антизападных настроений среди российских интеллектуалов. Иллюзии относительно того, что Россия будет быстро принята в западное сообщество, обернулись глубоким разочарованием. Вместо них, начиная с 1994 года, появились настроения конфронтации, вызванные реализацией стратегии выхода за рамки зоны ответственности (расширение НАТО на восток).
Хотя на первом этапе своей деятельности на посту президента Путин, как и в эпоху Ельцина, делал акцент на внутренней и экономической политике, нельзя было не видеть корректировки курса внешней политики и политики безопасности.
<┘>
По сравнению с периодом правления Ельцина, сегодня, как никогда прежде, существуют политические и экономические предпосылки, благоприятные для проведения целенаправленной политики реформ и достижения целей, поставленных государством. Не существует сколь либо значимой оппозиции проектам законов, внесенным правительством, поскольку:
- Государственная Дума и Совет Федерации превращены в элементы властной вертикали,
- региональная элита изгнана из сферы национальной политики,
- оставшиеся олигархические группировки были вытеснены из политики или сгруппировались вокруг президента,
- наконец, начиная с 1999 года, страна переживает экономический подъем.
Впервые после начала реформ были поколеблены господствующие позиции национал-популистских и коммунистических сил. Они лишились своего большинства в Государственной Думе. Изменившееся соотношение сил привело к тому, что теперь президент и правительство имеют возможность опираться на сильный парламентский центристский блок, а именно, на новую "партию власти" в лице "Единства". <┘> Этот блок, входя то в одну, то в другую коалицию, должен обеспечивать необходимые условия для реализации законодательных инициатив Кремля. Однако, это таит серьезную угрозу для еще слабого парламентаризма, поскольку Дума может захиреть, превратившись в инструмент и клакера администрации президента.
<┘>
Реорганизация государственного строя осуществляется с большой энергией. Преодолено сопротивление региональной элиты. Большинство парламентариев, начиная от представителей Коммунистической партии и кончая монетаристами-консерваторами, группирующимися вокруг Кириенко, Немцова и им подобных, включая либералов из "Яблоко", оказались сторонниками сильной центральной власти.
Совет Федерации в его новом составе превращен из палаты представителей, скорее, в рабочий орган регионов, который без всякого труда вписывается в качестве конституционного элемента в рамки объединительных тенденций.
<┘>
Удалось лишить политического влияния олигархические группы. Они стали интегрированным элементом консультативного процесса новой властной структуры. В отличие от времени Ельцина, их представители признают первичность политического.
<┘>
То, что российская политика, тем не менее, продолжает топтаться на месте и испытывает идейный дефицит, заставляет искать причины сложившейся ситуации в иных обстоятельствах. Можно с уверенностью говорить, что одно из этих обстоятельств - незавершенность консультаций в среде властных элит. Если учитывать стремительность, с которой был реализован проект государственной реструктуризации, то можно предположить, что противоречия между отдельными группами новой властной элиты, видимо, заставляют политику деградировать, уходить вглубь, искать своего иного выражения. Вместо того, чтобы заниматься упомянутыми выше реформами в экономической, технологической и социальной сферах.
2. Перегруппировка властной элиты
Специфическая черта российской политики заключается в том, что она не злопамятна и привыкла в своих интересах доходить до самой последней черты политического оппортунизма. Поскольку результатом парламентских и президентских выборов явилось значительное изменение в соотношении сил, постольку между враждующими лагерями начались незамедлительные консультации. Ибо для политических партий и движений в России главным является лишь одно: обеспечить себе участие во властных структурах. Так как базовые убеждения в пространстве российской политики - за исключением коммунистов и неолибералов - выражены весьма и весьма размыто, то быстрая смена политического курса является не предосудительным актом, а признаком политического благоразумия и гибкости курса.
Наличие такой черты в российской политике вознаграждается "властью". <┘> В принципе считается, что самый легкий путь добиться удачи, это продемонстрировать лояльность к власти. <┘>
Лояльность вознаграждается и в густой кроне ветвей постсоветского властного древа всегда найдется местечко, на которое можно посадить своего бывшего противника. Либералы, например, их лидер, молодой, бывший премьер-министр Сергей Кириенко, почти превзошли в своем рвении сами себя и успели запрыгнуть в уходивший поезд президента Путина. Кириенко, как и следовало ожидать, был вознагражден и назначен генерал-губернатором Приволжского федерального округа. <┘>
Таким образом, структура новой властной элиты складывается из группирующихся по-новому уже существующих политических сил, и процесс этот еще далеко не завершен. Новая властная элита неоднородна, для нее характерно наличие угроз для проявления острых конфликтов. В этом и заключается одна из главных причин медленного начала и процесса реализации реформистских проектов. Во властной элите можно было бы вычленить, по меньшей мере, три группировки:
- Первую представляют члены "семьи", которые аранжировали взлет Путина и которые пока имеют значительное влияние в кремлевской администрации, в правительстве и в экономике (финансовый и сырьевой секторы). Среди них можно назвать банкира Александра Мамута и Романа Абрамовича (избран недавно губернатором Чукотки), алюминиевого магната Олега Дерипаску, министра путей сообщений Николая Аксененко, вероятно, главу администрации президента Александра Волошина и премьер-министра Михаила Касьянова. Из членов правительства к этой группе относятся бывший министр внутренних дел Владимир Рушайло, министр печати и информации Михаил Лесин, а также генеральный прокурор Владимир Устинов и председатель Пенсионного фонда Михаил Зурабов.
- Вторую группу составляют представители органов внутренней безопасности, военных, различных группировок из сферы энергетики и, прежде всего, доверенные лица из окружения Путина, работавшие с ним в Санкт-Петербурге.
- Наконец, третью часть элиты составляет небольшая группа либеральных экономистов-теоретиков, постоянно теряющая свое влияние, связанная с Анатолием Чубайсом и которая во времена Ельцина доминировала в определении экономической политики.
Замена властной элиты происходит без шума. Однажды вдруг видишь, что с политической сцены исчезает тот или иной политолигарх. Сколь влиятельны еще остающиеся силы "семьи", сказать трудно. <┘>
Объединяет эти группировки одно: они очень заинтересованы в урегулировании конфликтов правовыми методами, во внутри- и внешнеполитической стабильности. Одним словом, они заинтересованы в государстве, которое как-то обеспечивает безопасность транспортных путей (в этом заинтересован энергетический и сырьевой секторы), которое заботится о необходимой инфраструктуре, смягчает социальные последствия структурных реформ в промышленности, отвечает за обучение и подготовку населения. И к тому же гарантирует внешнеполитические и внешнеэкономические рамочные условия для свободной торговли и беспрепятственного перемещения капиталов. Иными словами, эти группировки не заинтересованы ни в самоизоляции страны, ни в колебаниях в политике по отношению к Западу, тем более в конфронтационном внешнеполитическом курсе.
Таким образом, сформировалась временная, непрочная и неоднорадная властная элита с противоречивыми целями. Современность, эффективность, прагматизм, открытость для интернационализации - эти требования стоят в одном ряду с требованиями централизации, создания непрозрачного и даже закрытого общества. Какая из этих группировок возьмет верх или же удастся соединить их противоречивые интересы, является решающим фактором для будущего. Если не удастся сформировать взаимосвязанной властной элиты, то развитие может приобрести характер, известный по ельцинским временам, когда тогдашний альянс олигархов развалился под тяжестью противоречивых интересов.
Перестановки в правительстве в марте 2001 года позволяют говорить о продолжении осторожного, планомерного лишения влияния "семьи". Одновременно происходит создание новой властной элиты. <┘>
3. Демократизм и федерализм
Безвозвратно ушла в прошлое загадочная политика прежнего президента, носившая черты субъективизма, что придавало пройденному периоду преобразований выразительный колорит. Право на существование получил новый политический стиль, изменились примеры для подражания. Российская политика стала уверенней, более независимой и одновременно более предсказуемой. Новый президент последовательно обеспечивает для своих действий оперативный простор и закрепляет его.
Вместо неизвестности, политической нестабильности, отсутствия ориентиров и часто возникавшего справедливого вопроса, кто же в стране, собственно, определяет политику, пришла уверенность, что теперь руководство страной в твердых руках. Оно предсказуемо, с ним можно иметь дело на длительном отрезке времени. Очевидны усилия, направленные на упрочение авторитета государства. Впрочем, остаются недостаточно ясно определены политические цели правительства и президента, то, каким они представляют будущее страны, в каком направлении она будет развиваться. Пойдет ли Россия и далее по демократическому пути, какую роль, наконец, она будет играть в Европе и в международной политике. Бросается также в глаза, что процесс реформирования экономики происходит в отрыве от реорганизации государства. Он не затрагивает нынешнее состояние и проблемы развития рыночной экономики.
Политика реализуется медленно, но последовательно, в русле обозначенных выше задач. Проведена реструктуризация Федерального Совета, самостоятельность регионов поставлена в федеральные рамки. Следующим шагом станет закон о партиях, который должен ввести двухпартийную систему или, по крайней мере, так обустроить политический ландшафт, чтобы в итоге на нем оставались лишь одни "лояльные" партии. Президентская "лояльная оппозиция" представляла бы тогда собой общественно-политическую мозаику. Взятая в целом она создавала бы общую картину корпоративного общественного устройства.
Наличие названных обстоятельств, а также, не в последнюю очередь, решение о введении мелодии старого советского гимна с новым текстом заставляет критически настроенных интеллектуалов и политиков демократического толка задаваться вопросом, "движется ли страна вперед в прошлое или назад в будущее".
Нет сомнений, что внутриполитическая ситуация обострилась. Изначальная открытость в политике вылилась в реставрацию консерватизма, который выдает себя своей самоуверенностью, холодным патриотизмом и нежеланием принимать во внимание международный аспект.
Учитывая тот факт, с какой жесткостью новое руководство обходилось со своими политическими противниками в ходе избирательной кампании и то, каким образом была проведена реструктуризация Федерального Совета, все больше растет чувство озабоченности по поводу того, а есть ли вообще в проекте создания корпоративного общества место для демократических принципов. Или быть может молодая русская демократия так и застрянет на полпути.
Сокращенный перевод: Владимир Синица
