Кремль наконец-то избавился от своего наихудшего врага: медиагруппа Владимира Гусинского разрушена, правительство установило контроль над всеми тремя российскими национальными телевизионными каналами. Тем временем Кремль сдирижировал слияние четырех фракций нижней палаты парламента, превратив законодательную власть в поддакивающее заведение, чьей основной целью является одобрение любых инициатив правительства.
Некоторые воспринимают это как нечто плохое, как вызывающее тревогу посягательство на демократию. Другие, преимущественно жители России, рассматривают это как позитивное развитие событий, утверждая, что, устранив эти значительные препятствия, правительство расчистило путь для осуществления сплоченной и эффективной попытки провести настоятельно необходимые экономические реформы.
Однако вопрос не в том, оправданы ли некоторые ограничения демократии для блага быстрых и радикальных демократических реформ. Вопрос в том, усилилось ли от этого на самом деле российское государство - если под силой подразумевать приверженность, сплоченность и эффективность в достижении целей, стоящих перед властью. Еще один вопрос: будут ли высокопоставленные правительственные чиновники использовать свою необъятную власть для того, чтобы сплоченно и эффективно выполнять эти цели?
В начале апреля в своем ежегодном Послании парламенту президент Владимир Путин провозгласил эффективность главной целью всех, "кто состоит на службе у государства". Это было заключительной мыслью его Послания, в котором он с поразительной открытостью отобразил всю серьезность российской экономической ситуации.
Однако, похоже, что те, кто состоит на службе у государства, в настоящее время поглощены спорами и живут в атмосфере интриг и подозрений. Заботы о политическом выживании занимают большую часть их времени и сил, несомненно понижая эффективность их деятельности как правительственных чиновников.
Одним из последних примеров является публикация на одном российском вебсайте телефонных разговоров, тайно записанных в офисе одного из самых могущественных людей России, главы администрации Путина Александра Волошина. Записи впоследствии были перепечатаны несколькими газетами. Происхождение этих записей неизвестно, однако никто в России не сомневается, что прослушивание главы администрации было организовано его коллегами из правительства, а не его политическими оппонентами.
В записях не говорится о планах осуществления переворота или какой-либо подрывной деятельности. Скорее наоборот: большинство из звонящих, являющихся выдающимися фигурами российской элиты, подобострастно спрашивают секретаря Волошина, что подарить ему (Волошину) на день рождения.
Соперничество и желание угодить не являются чем-то невинным. Желание превалировать в кремлевской борьбе, стать ближе к президенту и получить большее политическое влияние выливается в затягивание решения важных вопросов. В течение первого года президентства Путина практически не было прогресса в военной реформе или в реструктуризации энергетических монополий, в двух из наиболее необходимых реформ.
Второй год начался инфляцией, достигшей 10 процентов в первые четыре месяца, что значительно выше официальных прогнозов. Согласно оценкам независимых экспертов, к концу года она может достичь 20 процентов или более, при официальных прогнозах уровня инфляции в 12 процентов. Это значит, что выполнение бюджета подвергается серьезной угрозе, а увеличение зарплат и пенсий, обещанное Путиным, может быть недооценено российским народом.
Взлет инфляции ставит под вопрос эффективность правительства, так как до начала мая инфляция не упоминалась как серьезная проблема, хотя она и росла постоянно, начиная с января. Более того, в правительстве существует три разные теории, касающиеся того, как эта инфляция возникла. Одна из них была озвучена экономическим советником президента Андреем Илларионовым, другая председателем Центрального банка Виктором Геращенко, и третья премьер-министром Михаилом Касьяновым.
Президент предложил правительству "принять решительные меры" для снижения инфляции, однако так как не был достигнут консенсус в отношении причины данной проблемы, остается неясным, какие меры должны быть приняты для обуздания инфляции или кто из высокопоставленных экономических чиновников будет нести ответственность за это.
Какой бы способ не был выбран, он обязательно затронет значимые деловые интересы. Поэтому, пока никто не несет ответственность, существует соблазн не предпринимать никаких действий вообще, чтобы не пасть жертвой политической интриги.
"Если мы не начнем действовать интенсивно, - предупреждал Путин в своем Послании, - ┘ завтра мы можем впасть в длительный экономический застой". Более того, пока политическое соперничество остается более важным, чем эффективное выполнение (своих обязанностей - прим. пер.), риск скатывания в застой будет только возрастать. Некоторые из признаков застоя времен Брежнева возвращаются: желание выразить лояльность вышестоящему чиновнику, угодить ему любой ценой, например, приукрашивая экономическую ситуацию, добавляя пару процентов к данным о выпуске продукции или убирая пару процентов с показателей инфляции.
Избавление от препятствий, от таких как свободная пресса или оппозиция в парламенте, не сделало работу правительства более эффективной. Реальное препятствие лежит в бюрократизме, ослабленном внутренними спорами и готовностью выдать неправильную информацию во имя политического выживания.
Перевод: Рафаэль Сайдашев
