В преддверии встречи американского президента с главами государств и правительств стран-членов Европейского союза в Гетеборге ведущие политики по обоим берегам Атлантического океана задаются вопросом о будущем отношений мировой державы США с объединенной Европой, которая тоже не прочь примерить на себя американские одежды. Мировое сообщество только бы выиграло, если бы США и ЕС смогли договориться об отношениях дружеского соперничества, пишет газета. Об этом пока приходится только мечтать.
Клятвы в нерушимой дружбе являются неотъемлемой чертой трансатлантической риторики. Поэтому в сценарии первой поездки президента США Джорджа Буша (George Bush) по странам Европы значатся вопросы сотрудничества, а также проведение консультаций. О конфронтации не может быть и речи. Буш, который в первое время своего президентства обращался с международным сообществом по-ковбойски, ходит теперь на задних лапках. Даже Россия получает свою долю ласки. Образовавшуюся брешь в отношениях между членами атлантического сообщества можно, видимо, таким образом замазать, но от этого она не исчезнет. Поскольку глубоко укоренившиеся недовольство и раздражение по обе стороны большого водоема свидетельствуют о наличии проблемы принципиального характера: если стороны больше не могут по справедливости оценить свой собственный вес, для США и Европы есть смысл найти баланс, затерявшийся между дружбой и соперничеством.
Такая потеря ориентации имеет свои причины. Ни ЕС, ни США так пока и не смогли найти для себя новую роль, осознать свою ответственность, определить границы своего влияния, чего от них требует радикально изменившийся после окончания "холодной войны" мировой порядок. Но сделать это не так и просто, так как перелом в трансатлантических отношениях, связанный с исчезновением противника в лице Советского Союза, болезнен. США без блокового противостояния как средства давления уже не столь свободны в своих действиях, к чему они, будучи ведущей западной державой, привыкли за последние пятьдесят лет. А что же ЕС? Он должен выйти на мировой уровень. Экономическая мощь трансформируется в политическую, и Европа, таким образом, превращается в альтернативный ориентир для других регионов мира. Одним словом, и по эту, и по ту сторону Атлантики необходимо избавиться от старых представлений и полюбившихся традиций. Все остается на своих местах, так как речь идет не только о представлениях, сложившихся в головах, но и о власти.
Любая острая конфликтная ситуация, взятая сама по себе, может быть разрешена. Даже такая сложная, как сохранение климата на Земле, или развертывание системы противоракетной обороны. Но речь-то как раз и не об этом. Климат, сталь, ракеты или развернувшаяся в Европе кампания против применения в качестве наказания смертной казни - все это всего лишь симптомы до предела возбужденных настроений. Имперские манеры и несговорчивость американцев действуют на нервы европейцам, а американцы считают европейцев за неблагодарный сброд, который сначала заставляет ему помогать, а потом идет своей собственной дорогой.
США есть и, без сомнения, будут оставаться в будущем великой державой. Однако, что за державой? Ответ на этот вопрос остается за Вашингтоном, поскольку ему до сих пор приятнее видеть себя в свете своего прошлого величия, чем принимать во внимание то обстоятельство, что его собственные возможности изменились. Даже предшественник Буша Билл Клинтон (Bill Clinton), по натуре своей сторонник многосторонности, никогда не позволял себе конкретизировать идею видения роли США в рамках нового мирового порядка как "страны, без которой не обойтись". То, что европейцы так остро отреагировали на атаки на киотский протокол, а также на американские планы милитаризации космоса, должно постепенно помочь США открыть глаза на положение вещей. И когда американцы без всякой обиды приняли бы после этого во внимание то, что, на Балканах, например, уже больше никто не интересуется посреднической ролью США, что роль ЕС как посредника на Ближнем Востоке, который до недавнего времени был эксклюзивной зоной американского влияния, возрастает, - это стало бы первым шагом на пути к адаптации США к новым реалиям.
По другую сторону - Европейский союз. Он идет по пути трансформации в великую державу. Но опять же вопрос, в какую державу? Еще налицо медлительность в деле полной и всеобъемлющей трансформации экономической мощи в мощь политическую. Европейцы пока не разобрались, оставаться ли им лучше младшим партнером США или взять на себя роль настоящего противовеса американскому влиянию. Было бы заблуждением думать, что такой выбор существует. Ожидания, связанные с ЕС, - велики, даже, несмотря на то, что кое-что в союзе не имеет под собой прочной базы, что порой не хватает решительности, что внешняя и оборонная политика находится в зачаточном состоянии. Ожидания действительно большие, но отказываться от них нельзя.
Немалая часть остального мира будет нуждаться, в частности, не только в посредниках по урегулированию конфликтов, в кредиторах, но также и в альтернативах. Например, в альтернативе чисто рыночным теориям. Тут могла бы показать свою эффективность европейская социальная модель. При этом речь идет не о борьбе идеологий или соперничестве различных систем. Речь идет о честном соревновании в поиске лучшего пути в рамках отличающегося своими свободами общественного строя.
Мировое сообщество выиграло бы многое, если бы США и ЕС смогли договориться о дружеском соперничестве, которое бы обратило все, что есть хорошего на обоих континентах, на пользу всего мира. В 1991 году, когда отец нынешнего президента США еще занимал кресло в Белом доме, он предложил немцам "партнерство". Адресат был неверным. Им должен был бы быть Европейский союз. Но идея, однако, была верной. Только тогда, когда США признают ЕС равноправным себе, имеющим одинаковый вес и, тем самым, откажутся от своих претензий на лидерство, только тогда трансатлантическая дружба вновь обретет надежный фундамент.
Перевод: Владимир Синица
