"Я стоял на своем в вопросах, которые, на мой взгляд, важны для нашей страны. И я полагаю, что, в частности, по вопросам противоракетной обороны, моя приверженность определенной позиции, основанная на принципиальности, не на враждебности, а на положительной точке зрения, позволит мне достичь согласия с г-ном Путиным".
Я спросила у г-на Буша (Bush), о чем он хотел бы спросить г-на Рейгана. Он ответил, что хотел бы поговорить с бывшим президентом о своей встрече с г-ном Путиным.
"Как прошла встреча с Путиным?", — спросила я.
"Это был значительный момент, — ответил г-н Буш. — Я встретил человека, осознающего, что его будущее связано с Западом, а не с Востоком, что у нас общие проблемы в сфере безопасности, в первую очередь исламский фундаментализм, понимающего, что ракеты могут ударить по нему также, как они могут ударить по нам. С другой стороны, он не хочет, чтобы Америка его недооценила".
Г-н Буш заявил, что он желает поддерживать взаимоотношения с г-ном Путиным, и что эта его надежда нашла отражение в его публичных комментариях.
На вопрос, будет ли президент пытаться поддерживать личные отношения с г-ном Путиным, он ответил: "Да, буду. Поэтому я и пригласил его на свое ранчо".
Он сочувственно говорил о тех трудностях, с которыми сталкивается г-н Путин — об "антиамериканской" бюрократии, являющейся пережитком "холодной войны". Он предположил, что г-н Путин, возможно, думает, что американскому президенту также приходится иметь дело со сторонниками жесткой линии". Лучшим способом "пригласить его на Запад" и "помочь ему сделать правильный выбор в сфере законности, прозрачности, и в сфере обороны будет разрушение любых барьеров, с которыми он (Путин — прим. пер.) может столкнуться".
"Я сказал ему во время нашей встречи: 'Вы знаете, если вы смотрите на меня и думаете, что я пытаюсь взять над Вами верх и пытаюсь ослабить Россию, то нам практически не о чем разговаривать. Мы можем заняться дипломатическими тонкостями.' Я сказал ему: 'Г-н Путин, Вы должны определиться, Вы должны посмотреть на меня и решить, враждебен ли я или нет, хочу ли принизить значение России или я хочу иметь друга и союзника, с которым можно торговать и жить в мире. И если Ваше мнение отрицательно, то у нас будет интересный, но очень короткий разговор, затем мы выйдем на публику и будем делать вид, что у нас была очень хорошая беседа'. И он посчитал, что это интересное предложение".
Какое-то время г-н Путин говорил о российской истории, и было похоже, что он пытается дать понять, что Россия многое принесла в жертву при переходе к демократии. Г-н Буш слушал его, не перебивая, хотя в какой-то момент ему хотелось сказать: "Подождите минутку, вы же ничего не потеряли. Народ требовал свободы, и у вас просто не было другого выбора". Однако, сказал Буш, г-н Путин рассматривал великие перемены прошедшего десятилетия как причины определенных потерь, и часто упоминал долг страны.
Президент Буш, выслушав слова г-на Путина, отметил его интерес к истории. "Да, я люблю историю", — ответил г-н Путин. "Вы знаете, это интересно, но я тоже очень люблю историю", — сказал Буш.
"Я сказал, — продолжил г-н Буш, 'Вы знаете, иногда, изучая историю, вы привязываетесь к прошлому'. Я сказал ему: 'Г-н Путин, у Вас и у меня есть шанс делать историю. Причина, по которой следует любить прошедшую историю, заключается в том, что необходимо знать, как нужно хорошо делать будущую. И эта встреча может стать началом знаменательного будущего. Мы молоды. Зачем же Вам привязанность к прошлому? Это не переговоры между Никсоном (Nixon) и Брежневым! Почему же вы хотите поддерживать тот тип отношений?'"
По его словам, г-н Путин выглядел ошеломленным. "Я сказал: 'Почему бы нам не подумать о том, как привнести нечто новое во встречу Буш-Путин, во взаимоотношения между нами? Очень плохо думать о том, как бы взорвать друг друга. Это не положительное мышление. Это мышление "холодной войны". Это мышление времен, когда люди были врагами по отношению друг к другу'".
Г-н Буш сказал, что г-ну Путину, кажется, понравилось то, что он услышал.
Президент с сочувствием говорил о трудностях, с которыми столкнулся г-н Путин во время их совместной пресс-конференции. Г-н Буш отметил, что наблюдатели посчитали, что г-н Путин чувствовал себя как-то неуверенно на встрече с прессой. Однако, заметил г-н Буш, это была самая большая пресс-конференция, в которой г-ну Путину приходилось участвовать. Г-ну Путину, сказал президент, 43 года (так в тексте — прим. пер.), и в некоторых случаях он не привык к требованиям мирового уровня. "Что касается меня, то я привык к этому, но ┘ он (президент Путин — прим. пер.) только что пришел, и вот он — в большой лиге, светят самые яркие прожекторы, какие могут быть. Это была большая пресс-конференция, было множество народу, и он не знал, чего ожидать. Я знал, что можно ожидать, я знал, что эти репортеры будут задавать относительно мягкие вопросы".
"Судя по тому, что вы мне рассказываете, эта встреча с г-ном Путиным была своего рода прорывом, была чем-то особенным", — сказала я. "Я думаю, да", — ответил г-н Буш.
Говоря о своих надеждах на достижение согласия в вопросах противоракетной обороны, президент отметил, что есть еще над чем работать. Он сказал г-ну Путину, что опасается, что дипломаты не смогут обсудить суть вопроса. Он спросил, согласится ли г-н Путин на переговоры один на один между Министром обороны США Дональдом Рамсфельдом (Donald Rumsfeld) и близким соратником Путина Сергеем Ивановым. Г-н Путин согласился без колебаний. Это ободрило Буша. В этом случае, сказал он, бюрократы не "заговорят этот вопрос до смерти".
Мне казалось, когда я покидала Белый дом, что от комментариев президента может — и должно — сложиться впечатление, что президент не будет пытаться разорвать Договор по ПРО, а вместо этого будет идти к изменениям к Договору, которые позволят проводить будущие ракетные испытания.
Г-н Буш отметил, что он сделал себе некоторое паблисити, заявляя, что он доверяет г-ну Путину. "Я замечаю, что некоторые громогласно заявляют, что Буш не должен был использовать слово "доверие". Если вы пытаетесь выстроить отношения, и кто-то спросит вас: "Можете ли Вы доверять этому человеку?", представьте, на что это было бы похоже, если бы вы встали и сказали всему миру: "Нет, я не доверяю". Или "Вы знаете, возможно". Или: "В этом необходимо еще убедиться". Мое отношение, рейгановское по сути, "Да, я доверяю, пока он не покажет, что ему нельзя доверять".
Буш сказал, что он уверен, что когда он разговаривал с г-ном Путиным, он разговаривал с человеком, сожалеющим о том, что "Советский Союз больше не является Советским Союзом", и что руководители России "связаны" новой реальностью, когда у них есть "долги Советского Союза", но нет "экономической базы Советского Союза". Он сказал, что понимает расстройство г-на Путина.
Президент отметил, что, судя по всему, г-н Путин желает установления отношений с Соединенными Штатами. Г-н Буш сказал г-ну Путину, что в отдаленной перспективе его наибольшая проблема, скорее всего, будет заключаться в Китае, а не в Америке. "Я сказал: 'Вы европеец. Г-н Президент, у Вас в НАТО нет врагов, НАТО — это хорошо для Вас, а не плохо. НАТО не создает для Вас проблем.'" Касательно вопросов расширения НАТО, вопроса включения России в Альянс, г-н Буш заметил, что это было бы "интересно", что часть его задумывалась, "А почему бы и нет?", хотя он и "не думал еще о нюансах".
